— Да, Павел, это мои замы и самые активные наши помощники. — Товарищи помощники и руководители, у кого-то любые, малейшие подозрения есть, кто это мог быть? Народ дружно загалдел, что у них таких людей нет. — Понятно. Но, чтобы закрыть этот вопрос предлагаю сделать следующие — на сегодня работу центра закончить. Выбрать комиссию, предположим, по санитарии или чистоте, из самых авторитетных людей. При выходе работники должны продемонстрировать свои сумки — вы имеете на это право. Когда все уйдут, комиссия идет и проверяет все кабинеты, все без исключения, в том числе и этот, чтобы потом не было разговоров. В конце проверки взаимно осматриваете свои сумки, баулы или что у вас есть, и на этом можно сказать, что по минимуму подозрения с ваших сотрудников сняты. Мы договорились? Вот и хорошо, а я вам, Борис, вечерком позвоню. До свидания, мы поедем. При входе в РОВД следователь протянула мне протокол осмотра и мои справки с объяснениями, что я передал ей десять минут назад: — Паша, иди материал зарегистрируй. — Что, дело возбуждать не будешь? — У руководителя выписка из решения райкома комсомола, что он назначен начальником центра, сейчас отсутствует, сказал, что завтра привезет, а без полномочий первого лица я заявление от него принять не могу. — Понятно, я зарегистрирую, но завтра по смене передам, себе оставлять не буду. — Ой, Паша, делай что хочешь, только материал у дежурного зарегистрируй. Плохой. Я плохо помню, что происходило в том кабинете. Я усадил девушку на стул, разложил на столе бланк объяснения, распечатку информационного центра, начал заносить в протокол опроса ее данные. Девушку звали Инна Смирнова, жила она на противоположном берегу в новом районе, на улице Юных Борцов, дом сорок. Заполнив анкетные данные, а поднял глаза на задержанную…У Инны были ярко синие глаза, на фоне черных волос, заплетенных в школьные косички, это просто сносило башку: — Что вы сказали? — Я сказала, что ты мне тоже сразу понравился. — Э… Девушка грациозно встала, сделала два шага в мою сторону, склонилась, не отрывая взгляда лучистых глаз, ладошкой подвинула мои колени из-под стола в свою сторону, и плюхнулась на них, обвив мою шею гибкими руками. — Э… Инна поерзала на моих ногах, устраиваясь поудобнее, потом капризно произнесла: — Если ты меня не обнимешь, я буду соскальзывать. Мы долго целовались, от ее губ сладко пахло земляникой, постепенно я осмелился поднять руки выше талии. — Подожди — голос моей красавицы звучал хрипло, ноздри широко раздувались. Она с трудом оторвалась от меня, сняла вязаный свитер, оставшись в футболке с короткими рукавами. Потом она как-то изогнулась и вытащила через рукава футболки маленький, белоснежный бюстгальтер и несмело улыбнувшись, шагнула ко мне. Грудки ее были маленькие, упругие, с торчащими коричневыми сосками, которые я, с рычанием, чуть не отгрыз. Она смеялась, прижимая мою голову к себе, нежно направляя меня ладонью. Когда моя рука переместилась под длинную юбку, оказалось, что моя любовь носит чулки на резинке и узенькие трусики. Пальцы скользнули к холмику между ног, осторожно двинулись внутрь, гладя нежную повлажневшую плоть. Синеглазка на моих коленях глухо застонала, изогнулась, потом с силой вырвала мою руку из-под юбки. — Понятно, все как всегда…— я не успела додумать мысль об очередном «динамо» со стороны вероломной девицы, когда она, не отрывая от меня своих, казалось, ставших еще больше, глаз, прохрипела: — Подожди, я не хочу первый раз здесь.…Сейчас я сама тебе все сделаю. Пока я пытался понять, кинула ли меня очередная девка с «песнями о самом главном», или будет продолжение, девушка встала, сняла со сломанного стула оторванную сидушку и бросила ее на пол, затем, поддернув юбку, встала на этот квадрат на колени. — Тебя долго ждать, иди ко мне — тонкая рука изящно вытянулась в мою строну, пальчик игриво поманил к себе. Все еще не понимая, его она хочет, я остановился в полуметре он нее. Инна, с силой, схватилась за мою руку, подтянула поближе, вжикнула молния на джинсах и я почувствовал чужие пальчики в моих тесных и мокрых плавках. Девушка поглаживала мой член, с лукавой улыбкой рассматривая его, потом скомандовала «Не шевелись», встала, оглядев обстановку, нашла на подоконнике обрывок газеты, обтерла мой конец и сразу же сунула его в рот. Кончил я через несколько секунд. Когда накатило, я попытался отодвинуть ее голову подальше, но Инна, к моему дикому восторгу, не прекращая сосать, сильнее впилась в мои бедра руками, казалось, полностью заглотив его, продолжая двигаться вперед — назад. Я сидел без сил, откинувшись на стул и не понимая, за что я получил такое счастье и такое сокровище. Казалось, что большего наслаждения ощутить в своей жизни я не смогу, но потом…Девушка, задрав юбку, и переступая стройными ногами, обтянутыми темными чулками с резинками, обхватывающими верхнюю часть умопомрачительных бедер, стянула с себя белоснежные трусики и, сплюнув на них мою сперму, стала аккуратно промачивать губы и уголки рта. Вытеревшись, Инна медленно сложила трусики и завернув их в лист бумаги, медленно убрала в карман юбки. От этого зрелища у меня снова встал член, я потянулся к ее красивым ногам, он Инна, весело рассмеявшись, вскользнула из кольца моих ослабевших рук и шагнула к двери. — Хорошего понемногу, а то переешь. Дай мне свой телефон, я тебе завтра позвоню, и мы встретимся в более уютном месте. Пока, чао-чао. Мне был послан воздушный поцелуй, я улыбнулся, в истоме закрыл глаза, чтобы через пару минутв панике подскочить на месте. Господи, я отпустил задержанную, даже не взяв с нее объяснение. Меня поимеют и высушат, и так много-много раз! Я бросился на улицу, по дороге чуть не сбив с ног, идущего навстречу, Громова. Естественно, ни в дежурке, ни на крыльце, ни на видимой части улицы девушки уже не было. Через сорок минут, сжимая в руке объяснительную, написанную мной самостоятельно, с подписью, которую я накарябал левой рукой, я несмело заглянул в кабинет группы по раскрытию квартирных краж. За столом сидел здоровяк, и, вытирая рукой, в которой была зажата сигарета, покрасневшие и опухшие глаза, что-то торопливо писал на казенном бланке. Перед ним стоял заполненный до половины стакан остывшего чая и хорошо ополовиненный беляш в жирной коричневой корочке. Довольный капитан Близнюк поманив меня за собой, вышел в коридор и плотно закрыл за нами дверь. — Что девка сказала? Она сейчас в дежурке? Давай, волоки ее в кабинет, где ты работал, а я сейчас подойду… — Так я ее отпустил. Она к ним случайно подошла, закурить спросила... Я думал, что меня сейчас убьют. Капитан, прижав меня к стене, что-то шипел, что я не мог понять, смысл слов от меня куда-то ускользал, так как очень хотелось дышать. Наконец меня отпустили, Близнюк бросился в кабинет начальника. Я еще не успел надышаться таким дивным и сладким воздухом, когда Близнюк появился вновь. — Берешь нашу машину и кого-то в помощь, и едете за девкой. Сидите под адресом хоть до утра, но чтобы без нее не появлялись, тупездень. Она сожительница Васьки и ворованное шмотье у нее в квартире хранится. Ты меня хорошо понял? Смотри, не облажайся, а то я тебя лично убью. Господи, Родина требует героев, а п..да рожает дураков. Пшел бегом! Восьмой этаж панельного дома на окраине Города, поржавевшая, не смотря на то, что дому всего лет пять, табличка с адресом на углу. Сплавленная в черный комок кнопка вызова лифта на признаков жизни не подавала. Под матерки участкового лейтенанта Кольцова, которого выделила мне в усиление дежурная часть, я в надежде ткнул пальцем в кнопку лифта, которая выглядела вполне прилично. Кнопка вспыхнула алым светом и мы, счастливые, стали ждать кабины. Через две минуты затянувшегося ожидания, я сунул ухо в щель, темнеющую между створок неплотно прикрытых дверей лифта. Только завывания ветра в шахте и тоскливый скрип металлических тросов доносилось до меня, бодрого гула электромотора я не слышал. Я повернулся к участковому, растерянно развел руками и пошел наверх, по бесконечным лестничным пролетам. Дверь квартиры, указанная в распечатке информационного центра, как место жительства моей любви, была самой приличной на лестничной площадке — оббитая коричневым дерматином, с работающей кнопкой электрического звонка. Я, затаив дыхание, нажал на кнопку, за дверью мурлыкнул звонок, а в глубине квартиры раздались легкие шаги. — Кто? — стекло дверного глазка потемнело. — Милиция, откройте пожалуйста — от прикрылся от взгляда человека в глазке раскрытым служебным удостоверением. Замок щелкнул, дверь распахнулась, на пороге стояла и недоуменно смотрела на меня невысокая девушка в коротеньком халатике. — Еще раз здравствуйте. А нам бы Инну увидеть. — Это я, а что вы хотели? Мое сердце рухнуло куда то вниз — пару часов назад я наслаждался минетом однозначно не с этой девушкой. Громов. — Добрый вечер, Уголовный розыск Дорожного отдела, Громов моя фамилия, а мне бы Привалова услышать. Это вы? Не узнал, богатым будете. Хотел узнать, как прошел осмотр кабинетов? Ничего не нашли? Очень жаль. Хорошо, я смогу подъехать, подсказать, как лучше составить заявление, но это будет поздно. Договорились, как смогу подъехать, так подъеду. Все, до встречи. В одиннадцать часов вечера, когда жизнь в Дорожном РОВД начала потихоньку затихать, я, сказав дежурному по РОВД, что еду на ужин, а потом, по дороге, заеду к потерпевшим за заявлением по сегодняшнему материалу, вышел на улицу, надеясь, что машина меня не подведет. Выгуляв Демона, чтобы пес спокойно мог досидел до утра, я быстро употребил пару бутербродов с ливерной колбасой и стал собираться, решив, что чай я могу выпить и в кабинете. «Запорожец», тарахтя движком воздушного охлаждения, шустро домчал меня до Сердца Города и я, припарковав его под фонарем, двинулся в логово комсомольцев — рационализаторов. На втором этаже здания проектного института, где квартировал ЦНТТМ. Очевидно, что комсомольцы не особо придерживались расписания сеансов, да и репертуар фильмов был не до конца согласован — из-за плотно задернутой шторы зрительного зала справа доносились страстные вздохи. Билетер, засунув голову в щель занавеса, наверное, большой любитель важнейшего из искусств, мельком глянул на меня, и, очевидно узнав, кивнул в сторону ведущей в верх лестницы. На третьем этаже полоски света пробивались через узкие щелки под дверьми нескольких кабинетов, но сами двери были заперты. Приглушенные голоса доносились только из-за двери кабинета Привалова. — Добрый вечер. Надеюсь, вы не только из-за меня тут полуночничаете — я распахнул дверь и шагнул в помещение, в котором мгновенно наступила тишина. Помощников и заместителей у комсомольского босса изрядно убавилось — за столом, кроме Бориса Привалова сидела красавица — главный бухгалтер Елена Алексеевна и пара мужчин в рубашках и галстуках, пиджаки висели на спинках стульев. — О, Павел, проходите, добро пожаловать. Что ни будь выпьете? — хлебосольный хозяин округлым жестом обвел стол, где стояла пара бутылок коньяка и вино, наверное, для дамы. — Нет, спасибо, мне еще работать до утра. — Тогда присаживайтесь, угощайтесь, не стесняйтесь. — Спасибо— я не чинясь присел к столу. — Может быть кофе — улыбка главбуха осветила кабинет не хуже стоваттной лампочки. — Если вас не затруднит… -Одну минутку — она встала и покачивая попой прошла в угол, где на столике стоял кофейный агрегат. Я проводил заинтересованным взглядом девушку и встретился с понимающими глазами Бориса. — Извините, не хочу вас задерживать. Вы получили документ о своих полномочиях? — Да, конечно, посмотрите, подойдет? -Да, все нормально — я отложил в сторону выписку из решения бюро райкома ВЛКСМ: — Теперь осталось только заявление написать. К проверке ОБХСС вы все подготовили? За моей спиной глухо хлопнула по полу выпавшая из рук главного бухгалтера кофейная чашка.