— Сделай это. Его взгляд метнулся позади меня к Рваному Шраму. В горле образовался комок, и я нагнулась, пытаясь избежать того, что должно было последовать, но этого было не достаточно. Удар, который пришелся на одну стороны головы, был таким сильным, что хоровод звездочек закружились у меня перед глазами, и я рухнула на мраморный пол. Мои колени завопили от силы удара, и я оперлась на руки, пытаясь избавиться от мучительной боли. — Черт бы меня побрал, ты только посмотри, — пробормотал Кожаный Жилет. — Мы думали, что мужчина, который владел тобой, был гребаным слабаком, но посмотри-ка сюда. — Он проследил линию вдоль моего позвоночника, где рубашка чуть-чуть приподнялась и обнажила синяки на моей заднице. Он ткнул пальцем свежие раны, который остались от ногтей Кью, когда он трахал меня вертолете. — Извращенный ублюдок, не правда ли. Рваный Шрам рассмеялся. — Теперь мы хотя бы знаем, что она любит жесткий трах. Это привлечет еще немного новых покупателей, которые захотят приобрести уже использованную рабыню. Мой слух затопил ужас. — Я уже продана! Вы не можете сделать этого еще раз! Оба мужчины рассмеялись. — Это больше не зависит от тебя. Кожаный Жилет опустился передо мной на колени, выуживаю какую-то вещь из своего кармана. Он держал ее скрытой в своем сжатом кулаке. Вся ненависть, которую я испытывала к ним, сожгла дотла мое сердце и душу. Я планировала поймать их. Выследить, как гребаных животных, и сделать так, чтобы они заплатили за то, что совершили — восстановить справедливость за всех тех женщин, которым они причинили вред. Теперь же, все эти планы превратились лишь в горстку пепла. Потому что из-за глупой ошибки моя жизнь была кончена. На этот раз окончательно. У меня был второй шанс, и я потратила его впустую — Дай мне свою руку. — Кожаный Жилет улыбнулся. — У меня есть для тебя подарочек. Я не хотела никакого чертового подарка. Стискивая зубы, я огрызнулась в ответ. — Пошел в задницу! Рваный Шрам рассмеялся за моей спиной, когда Кожаный Жилет усмехнулся. — Я скучал по твоему боевому духу, шлюха. Просто подождем момента, пока ты не останешься со мной наедине. Ты заплатишь за то, что сломала мне палец. Я тяжело сглотнула, когда воспоминания, как он пришел отыскать меня в темноте, чтобы посредством угроз изнасиловать меня, вспыхнули в моей голове. — Тебе не следовало пытаться изнасиловать меня. Кожаный Жилет прекратил ухмыляться и посмотрел на меня с такой ненавистью, что у меня воцарилось ощущение, будто я находилась в адском котле. — Ты пожалеешь об этом. Я боролась. Естественно, я сопротивлялась, но Рваный Шрам схватил меня за плечи и удерживал на месте, пока моя рука была выпрямлена и зажата между телом Кожаного Жилета и его локтем. — О, я получу от этого удовольствие. Скажи «прощай», шлюха. С мгновенной змеиной реакцией, он вонзил что-то острое и болезненное в мою руку. Практически мгновенно мое сознание затуманилось, превращая мозги в жидкий заварной крем, а конечности в липкую сладкую вату. «Нет!» Я пыталась удержать ясное сознание, но это было абсолютно бесполезно. Постепенно мое сердце медленно отравляло меня, позволяя наркотикам свободно циркулировать по кровеносной системе. Сначала меня подвели мои глаза — зрение стало нечетким и затуманенным. Затем конечности полностью вышли из-под контроля моего тела, пока я не повалилась головой вперед на Кожаного Жилета. Он обнял меня своими мерзкими руками насильника, когда заключительная часть моего кошмара приблизилась вплотную ко мне. Мои мысли испарились. Дыхание стало прерывистым, и последние слова, что я услышала, послали мои надежды прямиком в ад. — Добро пожаловать домой. Глава 7 Я жажду видеть, как зарумянится твоя нежная кожа — исполосованная и в отметинах, она меня заводит... Кью Я подавил стон, когда, повернув за угол к своему офису, заметил Фредерика, который стоял, прислонившись к дверному косяку. Со скрещенными на груди руками, темными волосами, зачесанными назад с помощью геля, и в твидовом пиджаке и слаксах, он был похож на парня с плаката Country House и гребаного Garden. Я не знаю, как мы стали друзьями. Мы жили в одной комнате в школе-интернате, а когда я вернулся, чтобы сдать экзамены после убийства моего отца, он понял: что-то глобальное произошло в моей жизни. Не потому, что я был мрачным и раздражительным, как обычно, а потому, что в первый раз излучал улыбку и дышал с облегчением. Я, наконец, сделал миру одолжение, убив моего старика, и хотел поделиться своим счастьем. Я никогда не говорил ему, что именно произошло, но так или иначе, он заставил меня проболтаться. Раскрыть большинство моих секретов и довериться хоть кому-то. Когда он заметил меня, его губы дернулись в усмешке, и он провел рукой по своим по-гейски глянцевым волосам. Смотря исподлобья, я прошествовал к конференц-залу, присматриваясь к его беззаботной улыбке. — Quoi (прим.перев.сфр. Что)? — требовательно спросил я, когда он выставил руку, преграждая мне путь. Я знал только пять человек во всем этом здании. И только этим пяти я доверял. Фредерик был одним из них, но он также был единственным, кто выводил меня из себя своими выходками. — Bonjour. — Он сверкнул зубами. — Я задавался вопросом, когда мы будем удостоены твоим присутствием в очередной раз. Я оттолкнул его руку и пошел по направлению к большому овальному столу. Заняв сиденье во главе, я сцепил руки на столе. — Давай к делу, Фредерик. — Ну, я предполагал, что с такой цыпочкой дома, у тебя займет больше четырех дней, чтобы вернуться в этот хаос. Тут я взорвался: — Не надо. Выказывать. Неуважение. К. Ней. — Я зажмурился. Не в первый раз я пожалел, что подвесил Тесс к потолку для импровизированной деловой встречи. Меня бесило, что Фредерик увидел ее в таком виде. Я чертов ублюдок, потому что сделал это, но у меня были свои причины. Причины, которые не сходились с тем, как Фредерик Ру злорадно смотрел на меня. Он расположился в кресле рядом со мной, держа руки поднятыми. — Эй. Я просто констатирую факт. — Он подался вперед с нетерпением. — Так что... ты, наконец, позволил женщине приручить тебя, да? — Она не приручила меня, она…— Я остановился на полуслове, проглотив женоподобную чушь, которую собирался сказать. Она не приручила меня, она меня освободила. Это определенно не подобало моей грозной репутации. Я схватил огромную кипу документов, которые запросил, чтобы наверстать упущенное, и сделал вид, что игнорирую его. Только его дерьма мне сейчас тут не хватало. Оставить Тесс одну было самым трудным с тех пор, как я поклялся никогда не становиться таким, как мой отец. Я оставил свою способность дышать там наверху с ней. Только знание того, что она была полностью в безопасности и неприкосновенности, позволило мне с легкой душой заняться работой. Что за чертовы приступы паники? Она была такой сильной. Какие-то воспоминания не могли одержать верх над ней. Я видел достаточно женщин, которые тратили всю свою жизнь, заново переживая то, что произошло. Переключатели, которые посылали их по спирали в депрессию и разрушения, никогда не прекращались. Я бы никогда не позволил этому случиться с Тесс. — Перестань злорадствовать. Я чувствую твое самодовольство отсюда, — проворчал я, когда Фредерик уставился на меня. — Послушай, мужик, могу я позволить себе позлорадствовать, когда мой давний друг, наконец, приходит на работу хорошо потрахавшимся и немного счастливее, чем в любой другой день своей печальной жизни. Я бросил бумаги и замахнулся на него. Не до конца, но я был согласен с ним. Он увернулся, смеясь. — Я рад за тебя. — Наклонившись вперед, он похлопал меня по спине, ухмыляясь. — Добро пожаловать в отношения. Ты больше не угрюмый холостяк, который должен доставать свой бумажник, чтобы получить удовольствие. — Черт побери, потише. — Я бросил взгляд на дверь. В любой момент кто-нибудь мог войти, а людям незачем знать, что я делаю с наличными деньгами в указанном бумажнике. Фредерик кивнул. — Молчу. Просто рад за тебя, вот и все. Немного успокоившись, я откинулся на спинку стула. — Что заставляет тебя думать, что я удерживаю ее? Я отпустил ее в первый раз. Я мог бы сделать это снова. Он фыркнул, сдерживая громкий смех.