– О, привет! – воскликнула Ада, обращаясь к Нике. – Сейчас ты выглядишь в тысячу раз лучше, чем ночью. – Ночью? – удивленно переспросила Стейси. – Да, представляешь, – с энтузиазмом затараторила Ада прежде, чем Ника успела открыть рот, – мне не спалось, и я пошла побродить по школе. Ну, знаешь, люблю иногда гулять с музыкой в ушах. Поднялась на крышу и столкнулась с ними. – С кем? – С ней и этим красавчиком, с которым мы завтракали сегодня. – Ада повернулась к Нике. – Вы встречаетесь, да? – Ты про Алекса? – допытывалась Стейси. – Ну да. – Ада коротко пожала плечами и посмотрела на Нику. – Крыша – это тайное местечко всех парочек? Мне бы заранее знать, чтобы больше не попадать в такие неловкие ситуации. – Блодвинг картинно закатила глаза. Вся ее мимика, жесты и слова сквозили неприкрытым притворством. Что ночью, что сейчас Ада игнорировала и провоцировала собеседников и вдоволь наслаждалась их реакцией. Вот ведь дрянь! Мари и Стейси пытливо уставились на Нику. – Я и Маркел – вы умом тронулись? – нетерпеливо выдохнула она и взглянула на Блодвинг. – Имей в виду, не любят здесь меня, так что не перетягивай одеяло. Ада ухмыльнулась и как ни в чем не бывало пожала плечами. Стейси села на кровати, скрестив ноги, и принялась изучать свежий номер модного журнала, периодически кидая в сторону Ники подозрительные взгляды. Ада гордо прошествовала в ванную. – Что вы ночью на крыше делали? – прошипела Мари, наклонившись к Нике. – Обсуждали то, о чем ты не готова говорить со мной. – Он сам тебе все рассказал? – Ты просила больше не поднимать эту тему. Схватив кофту, Ника открыла входную дверь и обернулась: подняв с пола наушники, Мари продолжила их распутывать. Она улыбалась. Алексу стоило больших трудов отделаться от соседей по комнате и провести утро воскресенья в одиночестве. Устроившись на кровати, он задумчиво перебирал содержимое увесистого конверта – подарок от Спайка. Его шпион прислал информацию о Нике Харт-Вуд накануне Хеллоуина, и то, что он нарыл, было настоящим сокровищем. У его новенькой одноклассницы все-таки есть мать – Рита Харт-Вуд, а вот об отце Спайк ничего не нашел. Судя по свидетельству о рождении, Ника появилась на свет в Лондоне в августе 1999 года. Дженни Тейлор не врала: ее мать действительно была богата, ведь до 2007-го они жили в фамильной квартире Харт-Вудов в Мэйфейре. В три года Ника поступила в балетную школу – еще один подтвержденный факт. Спайк приложил распечатки из интернета – вырезки из статей с фотографиями. На нескольких из них была запечатлена крохотная черноволосая девочка с яркими синими глазами в пуантах и балетной пачке. Надпись под одним из фото гласила: «Юное дарование Русской балетной школы». Алекс несколько минут всматривался в лицо ребенка и пытался соотнести его с тем, что видел изо дня в день на протяжении последних трех месяцев. На фото – милая, нежная, сосредоточенная на работе девочка; ее взгляд – живой, несмотря на странный, но, похоже, родной цвет глаз, а плечи – гладкие, без безобразных шрамов. Алекс отложил распечатку и вытащил из конверта несколько фотографий, вложенных в лист с текстом от Спайка: «С тебя еще двести фунтов, ведь мне удалось залезть в их квартирку на Аппер-Брук-стрит. У ее мамаши был тайничок под половицей. Чудеса начинаются». Алекс ухмыльнулся. Спайк был сумасшедшим на всю голову, настоящим фанатом своего дела. Хлебом не корми, дай что-нибудь взломать, куда-то незаконно сходить, что-то найти. Он был лучшим и за три года их знакомства ни разу не попался. Талант! На первых двух фотографиях Алекс снова увидел маленькую Нику: на одной девочка стояла у рождественской ели с красной коробкой в руках и смеялась, а на второй сидела в парке на лавочке и лучезарно улыбалась фотографу. Все бы ничего, да только глаза на фото отсутствовали: кто-то намеренно проколол их чем-то острым. Третье фото было сделано уже самим Спайком: часть комнаты, мрачной и пыльной; мебель накрыта кусками белой ткани, на полу перед кроватью – потускневшие темные пятна. Последнее место Спайк обвел красным маркером и на обратной стороне фото сделал надпись: «Не могу знать наверняка, но похоже на кровь». В 2007-м Рита Харт-Вуд с дочерью переехали в другой район. Спайку не удалось узнать причину. До 2014-го Ника сменила три частные школы, из первых двух ее отчислили из-за прогулов, из последней Рита забрала документы дочери в начале сентября. «В 2014 году Рита Харт-Вуд оказалась в центре скандала, хотя дело очень быстро замяли: в ее квартире нашли труп некоего Сэма Бэрри, между прочим, женатика с солидной суммой на счету. Похоже, наша дамочка трахалась с ним. На допросе сказала, что дала Сэму ключи от своей квартиры, а когда пришла, нашла его синенького. Только есть один любопытный момент… Боже, храни облако, взломать его телефон – как два пальца. Ума не приложу, почему копы не нашли это». С замиранием сердца Алекс перелистнул страницу и увидел распечатку переписки с неким Джейком («видимо, дружком нашего Сэмми»). Сэм: «Бро, сегодня не жди. Подвернулся вариант». Джейк: «Третий раз динамишь. Ты же сказал, твоя телка задержится на работе и вечером ловить нечего». Сэм: «Забудь про телку. Нарисовался вариант получше. Дочь у нее – сука строптивая, но я нашел подход. Бро, ты даже представить не можешь, какая она на вкус. Особенно когда брыкается». Алекс невольно смял листок, чувствуя отвращение ко всему, что только что узнал. Этот Сэм ее изнасиловал? Черт возьми, вот так поворот. «Не прикасайся ко мне», – несколько раз повторяла Ника. Теперь понятно почему. Но неужели она убила его? И как это дело замяли? Она была странной: не по-человечески сильной, с аномальной регенерацией тела и своеобразными взглядами на происходящее. Харт-Вуд – убийца, такая же, как я. И это единственное объяснение, почему она так отнеслась к правде о Дэвисе. Она может хоть сто раз повторять, что ее не заботят мои мотивы, но сама же наверняка знает, что не все так просто. Значит, Ника расправилась с Сэмом и сбежала из дома. Но остается главный вопрос: зачем она здесь? Спайк указал, что Ника последние два года жила в Глазго и ходила в самую обычную школу. Он не нашел ни намека на ее принадлежность к его миру, и Алекс никогда бы не узнал об этом, если бы не видение. Ника явно лукавила, говоря о том, что ничего не хочет знать о другом мире. Может, возвращаться она и не собирается, но все, что произошло, точно цепляет ее, и, возможно, до приезда в пансион с ней случилось что-то странное – странное настолько, что даже ее скепсис дал трещину. Просмотрев содержимое конверта, Алекс тут же набрал Спайку. Кое-что все еще не давало ему покоя. «Не было в жизни Риты Харт-Вуд никаких пожаров, – категорично заявил тот. – И в школах Харт-Вуд тоже. Но я смог раздобыть ее детскую медицинскую карту, и вот тебе еще одна головоломка: в 2007-м, сразу после переезда из Мэйфейра, твоей пассии сделали две томографии с разницей в несколько дней. На второй она была абсолютно здорова, а вот на первой… Друг, по ходу, у нее шизофрения». Алекс вытащил из конверта последний лист. Это было электронное письмо психиатра одной из частных лондонских клиник: «Миссис Харт-Вуд, пожалуйста, не игнорируйте это письмо. Прошу Вас, привезите дочь, я могу помочь. Я уверен, что второй тест ошибочный и Ника серьезно больна. Вам кажется, что все стало как раньше, но это заблуждение. Я смею предположить, что ее двойственная личность пока спит, однако все сможет измениться в любой момент. Ее сознание дает глубокие трещины, и Вы не имеете права не придавать этому значения. С надеждой на Ваше благоразумие, д-р Ф. Миллроуз». Ниже Спайк добавил комментарий: «Понятия не имею, как это письмо оказалось в их старой квартире. Если только Рита Харт-Вуд не спрятала его там намеренно». Алекс решил изучить вопрос шизофрении в интернете. Смешение чувств, отсутствие радости, грубость, отрешенность от мира, плохая успеваемость, снижение интеллектуальных способностей – самые распространенные симптомы болезни. «Ее проходной средний балл в школе – 4,1, и это более чем хорошо! Она прекрасно знает второй язык и трезво рассуждает, – думал Алекс. – И сказала, что глушит эмоции наркотиками. Но все остальное…» Ночью, во время разговора, он несколько раз ловил себя на мысли, что все время видит перед собой разную девчонку: она так ловко переходила из одного состояния в другое, как будто это была норма. Но если тот доктор был прав, диагностировав шизофрению маленькой девочке, то как ее состояние не усугубилось до сих пор? Неужели настоящая причина тяги к наркотикам в этом? Таблетки глушат голоса в голове? Так просто? Алекс выдохнул и провел рукой по волосам. В его голове давно сидит чужой голос. Он пробуждает в нем ярость, заставляет совершать чудовищные поступки, и порой сознание так затуманивается, что из памяти стирается несколько минут жизни, а когда он возвращается в реальность, то наравне со скорбными мыслями сестры сходит с ума от сожаления за сделанное. Алекс думал, что с Никой происходит то же самое, что ее двойственная натура – что-то мистическое, потустороннее. Но перед ним письмо от психиатра, разбивающее его теорию. Лишь одна деталь против этого – ее глаза в один миг были разного цвета. Но я мог увидеть то, что хотел… В дверь постучали. Алекс встрепенулся и едва успел затолкать содержимое конверта под подушку, как в комнату вошла Ада Блодвинг с двумя дымящимися кружками. – Извини, если отвлекаю, – улыбнулась она. Алекс окинул ее придирчивым взглядом: волосы завиты, короткое платье по фигуре, модные туфли на каблуке – непохоже, чтобы она просто проходила мимо. – Через десять минут обход. – Он многозначительно посмотрел на часы, висящие над письменным столом. – Мне много времени не надо. – Ада протянула ему одну из кружек. – Перемирие? Алекс подозрительно уставился на нее. Ноздри уловили приятный запах свежезаваренного кофе. – Мы плохо начали. Мне не стоило подсматривать за тобой, да и вообще. – Ада пожала плечами и придала лицу виноватое выражение. – Это всего лишь кофе. – Ты подлиза, – хмыкнул Алекс, но кружку взял и сделал осторожный глоток: обычный кофе, даже сироп ореховый. Он такой любил. – Родители считают, что я слишком высокомерна, – сказала Ада. – Но что они хотят, я ведь всегда училась со снобами. А вы все другие, и я еще не успела перестроиться. Алекс надеялся, что на его лице отразилось понимание. Ада Блодвинг элегантно откинула волосы и, мило улыбнувшись, отпила из кружки. – Спасибо за кофе, но тебе стоит уйти. – Значит, мир? – Ада вдруг протянула ему руку, и Алексу ничего не оставалось, как пожать ее. – Давай погуляем вечером? – Э-э, неожиданно… – Ее голос звучал искренне, без ночного жеманства, и он вдруг решил ухватиться за возможность: если Ада Блодвинг успела что-то услышать, стоило узнать об этом заранее. – Но, конечно, почему бы и нет. Только одевайся теплее. – Ты душка, – просияла она и чмокнула его в щеку. В нос ударил приятный и чертовски знакомый запах цветочного парфюма. Алекс улыбнулся в ответ. Красивая, обаятельная и раскрепощенная – неужели с ее стороны это банальный интерес?