Какое-то время в кабине пилотов стояла могильная тишина, а потом Ник повернулся к аудитории, состоящей на тот момент из Алберта, мужчины в поношенном пиджаке спортивного покроя и девушки. Ник хлопнул в ладоши, как воспитательница детского садика. И заговорил с ее же интонациями: — Значит так! Возвращайтесь на свои места. Я думаю, нам не помешают тишина и покой. — Мы и не шумим, — резонно возразила девушка. — Как мне представляется, этот джентльмен подразумевает не тишину, а возможность поговорить с пилотом наедине. — По голосу мужчины в поношенном пиджаке чувствовалось, что человек этот интеллигентный, многое знает и понимает. В его взгляде, устремленном на Брайана, была тревога. — Именно это я имею в виду, — согласился Ник. — Пожалуйста. — С ним все будет в порядке? — спросил мужчина в пиджаке, понизив голос. — Очень уж мистер Брайан расстроен. — Да. Он оклемается. Я об этом позабочусь, — ответил Ник тем же доверительным тоном. — Пошли, детки, — скомандовал мужчина в пиджаке, положил одну руку на плечо Алберта, вторую — на плечо девушки. — Вернемся в салон, займем свои места. У нашего пилота много дел. Если они понижали голос, чтобы не тревожить Брайана Энгла, то зря старались. Сейчас он был рыбой, плывущей в реке, над которой проносилась стайка птиц. Они щебетали, звук этот долетал до рыбы, но та не обращала на него ни малейшего внимания. Вот и Брайан лихорадочно перескакивал с одного радиодиапазона на другой, пытался ухватить бортовым радаром сигнал хотя бы одной работающей наземной радиолокационной станции. Он чувствовал, как пот, словно слезы, течет по щекам, чувствовал прилипшую к спине рубашку. «Должно быть, пахну я, как свинья, — думал Брайан, — или…» Тут его словно пронзила молния. Он переключился на армейскую радиочастоту, хотя инструкции это строго-настрого запрещали. Стратегическое авиационное командование практически оккупировало Омаху. Уж они-то должны остаться в эфире. Они, конечно, прикажут ему убраться с их частоты, может, даже пригрозят пожаловаться в ФАУ, но Брайана это не пугало. Может, он будет первым, кто сообщит военным о том, что город Денвер «отправился в отпуск». — Военный авиационный контроль, военный авиационный контроль, говорит «Американская гордость», рейс двадцать девять. У меня проблемы, серьезные проблемы, вы меня слышите? Прием. Эта собака тоже не залаяла. Вот тут Брайан почувствовал, как изнутри, возможно из подсознания, лезет что-то большое и страшное. Лезет, чтобы утащить его разум в темные глубины. 9 Ник Хопуэлл положил руку ему на плечо, у самой шеи. Брайан подпрыгнул в кресле и чуть не вскрикнул от неожиданности. Повернулся, увидел лицо Ника в трех дюймах от своего. «Сейчас он схватит меня за нос и крутанет», — подумал Брайан. Но Ник не схватил его за нос. Он заговорил твердо и решительно, не отрывая взгляда от глаз Брайана: — Я вижу, что с вами происходит, друг мой… но мне не нужно смотреть вам в глаза, чтобы знать, что там. Я слышу это в вашем голосе; для того чтобы понять что к чему, достаточно посмотреть, как вы сидите в кресле. А теперь слушайте меня, и слушайте внимательно: ПАНИКА НЕДОПУСТИМА! Брайан смотрел на него, завороженный. — Вы меня понимаете? — На мою работу не берут тех, кто может запаниковать, Ник. — Слова давались Брайану с трудом. — Это мне известно, но ситуация уникальная. Вы, однако, должны помнить, что на борту десять или больше человек, и ваша работа остается прежней — опустить их на землю целыми и невредимыми. — Вам нет нужды объяснять, в чем заключается моя работа! — отрезал Брайан. — Боюсь, что такая нужда была, — покачал головой Ник. — Но теперь вы выглядите гораздо лучше, и я этому только рад. Брайан не просто выглядел лучше, он уже приходил в себя. Ник задел самую чувствительную струнку — напомнил ему об ответственности перед пассажирами. «А ведь он туда и метил», — подумал Брайан. — А чем вы зарабатываете на жизнь. Ник? — спросил Брайан. Самообладание почти полностью вернулось к нему. Ник откинул голову и рассмеялся: — Занимаю пост атташе по делам молодежи в посольстве Великобритании, старичок. — Ой ли? Ник пожал плечами: — Ну… так, во всяком случае, написано в моих бумагах, и это всех устраивает. Если у кого-то возникнут возражения, придется подаваться в механики ее величества. Я могу починить все, что требует ремонта. Сейчас вот требуется починить вас. — Благодарю, — сухо ответил Брайан, — но я уже починился. — Отлично. Тогда… что вы собираетесь делать? Можете вы ориентироваться в пространстве без всех этих наземных штучек? Сможете избежать столкновения с другими самолетами? — Для прокладки курса вполне достаточно бортового навигационного оборудования. Что же до других самолетов… — Брайан указал на экран радара. — Этот господин утверждает, что других самолетов нет. — Могут и быть, — покачал головой Ник. — Наверное, изменились исходные условия, хотя бы на время. Вы упоминали атомную войну, Брайан. Я думаю, если бы произошел обмен ядерными ударами, мы бы об этом знали. Но остается вероятность инцидента. Вы знакомы с таким феноменом, как электромагнитный импульс? Брайан вспомнил Мелани Тревор. «Нам сообщили о полярном сиянии над пустыней Мохаве. Может, захотите посмотреть?» А если дело в этом? И происходящее вокруг — результат необъяснимого природного феномена? Конечно, возможно и такое. Но тогда почему он не слышал статических помех? Почему на экране радара нет интерференционных волн? Почему он абсолютно пуст? И едва ли можно возлагать на полярное сияние ответственность за исчезновение почти двухсот пассажиров. — Так что? — спросил Ник. — Вы, конечно, отличный механик. Ник, — после долгой паузы ответил Брайан, — но я думаю, что электромагнитные импульсы тут ни при чем. Все бортовое оборудование, включая компас, работает нормально. — Он указал на цифры, высвечивающие направление полета. — Если б мы подверглись воздействию электромагнитного импульса, на приборном щитке разверзся бы ад. А вы сами видите, что горят на нем только зеленые лампочки. — Понятно. Так вы решили лететь в Бостон? «Так вы решили…» — эти слова изгнали из сознания Брайана последние остатки паники. «Все правильно, — подумал он. — Кому еще отвечать на этот вопрос, как не мне. Теперь я — капитан этого лайнера… и это, между прочим, самое главное. Следовало напомнить мне об этом в самом начале, друг мой, и тогда нам не пришлось бы переживать столько неприятных минут». — Садиться в Логане на рассвете, даже не представляя, что творится в окрестностях аэропорта, да и во всем мире? Ни в коем случае. — Тогда куда нам лететь? Или вам нужно время, чтобы подумать об этом? Времени Брайану не требовалось: получив отправную точку, он быстро составил план дальнейших действий. — Я знаю, куда нам лететь. И думаю, что пора побеседовать с пассажирами. Оставшимися в самолете. Он взял микрофон, и тут же в кабину пилотов заглянул лысый мужчина, который спал в салоне бизнес-класса. — Не соблаговолит ли кто-нибудь из джентльменов объяснить мне, что случилось с обслуживающим персоналом этого самолета? — сварливым тоном осведомился он. — Я отлично выспался… но теперь хочется есть. 10 Дайна Беллман чувствовала себя гораздо увереннее. Как хорошо, что рядом люди, как приятно ощущать их присутствие. Девочку окружили Алберт Косснер, Лорел Стивенсон и мужчина в потертом пиджаке спортивного покроя, который представился Робертом Дженкинсом. Он сказал, что написал больше сорока детективов и летит в Бостон на конгресс, организованный поклонниками этого жанра. Все четверо устроились в центральном ряду головной части главного салона. Мужчина в водолазке занял кресло в правом ряду, ближе к хвосту. Сидел он, приложив к носу платок, хотя кровотечение уже прекратилось, и медленно наливался желчью. Дон Гаффни расположился поблизости, нервно поглядывая на Водолазку. Заговорил Гаффни лишь однажды, спросив Водолазку, как его зовут. Водолазка не ответил. Лишь пронзил Гаффни злобным взглядом, и тот от дальнейших вопросов воздержался. — Кто-нибудь представляет себе, что здесь происходит? — Голос Лорел переполняла мольба. — Впервые за десять лет я отправилась в настоящий отпуск, и вот такой сюрприз. Так уж получилось, что Алберт смотрел на мисс Стивенсон, когда она произносила эти слова. И заметил, что при упоминании о первом за десять лет настоящем отпуске она три или четыре раза быстро моргнула, словно в глаз попала пылинка. И он почему-то подумал: «А ведь дамочка лжет. По известной только ей причине, но лжет». Алберт пригляделся к мисс Стивенсон повнимательнее: на лице признаки увядающей красоты, еще чуть-чуть, и Лорел перейдет в категорию женщин среднего возраста, станет бесцветной мышкой (для юноши средний возраст начинался с тридцати лет). Зато сейчас ее щеки так и полыхали румянцем. Алберт не знал, что кроется за этой ложью, но видел, как женщина вдруг расцвела, превратившись чуть ли не в красавицу. «Этой даме надо бы почаще лгать», — решил Алберт. Но прежде чем кто-то успел ответить на вопрос мисс Стивенсон, из динамиков громкой связи донесся голос Брайана: — Дамы и господа, с вами говорит капитан. — Тоже мне капитан, — фыркнул Водолазка. — Заткнись! — рявкнул Гаффни. Водолазка зыркнул на него, но больше ничего не сказал. — Как вы все, несомненно, знаете, мы оказались в более чем неординарной ситуации, — продолжил Брайан. — Мне нет нужды объяснять, что к чему. Вам достаточно оглядеться, чтобы все понять.