Йона круто свернул к кювету, вывернул руль, дал задний ход и остановил машину так, чтобы перегородить путь другим водителям. Вылезая из машины, он прихватил сумку с заднего сиденья. Сунул руку под пиджак, вытащил “кольт-комбат”. В окнах Валерии было темно. Стояла абсолютная тишина. Кружились снежинки, белые на фоне бледного неба. Земля возле первой теплицы была плотно утоптана, ведро с керамзитом опрокинуто. Йона прошел вдоль длинной стеклянной стены, заглядывая в теплицу. Зеленые листья прижались к стеклам, по которым стекал конденсат. Вдали залаяла собака. В самой дальней теплице Йона увидел красную куртку Валерии – куртка валялась на полу, рядом с рабочим столом. Он осторожно толкнул дверь и вошел; его охватила теплая сырость. Остановился, прислушался и двинулся между рядами горшков, направив оружие в пол. Теплицу переполняло влажное дыхание растений, а мир снаружи был погружен в зимнюю спячку. Что-то звякнуло – будто секатор упал на бетонный пол. Йона перевел палец со скобы на спусковой крючок и присел под ветками японской вишни. В дальнем конце быстро двигался какой-то человек: руки мелькали сквозь влажную листву. Валерия. Она стояла спиной к Йоне, держа в руке нож. Замедляя шаг, Йона сунул пистолет в кобуру и отвел протянувшуюся перед ним ветку. – Валерия! Она обернулась и удивленно улыбнулась. Испачканная футболка с надписью “Greenpeace”, кудрявые волосы забраны в густой хвост. По скуле протянулась грязная полоска. Валерия положила нож на табуретку и стянула перчатки. Она прививала новые ветки на небольшую яблоню. Каждый привой она обмотала пряжей, чтобы удержать его на месте, и обмазала воском. – Осторожно, я испачкалась, – предупредила Валерия, улыбаясь так, что сморщился подбородок. Валерия потянулась и поцеловала Йону в губы, не касаясь его. – Я звонил тебе. Валерия пошарила в заднем кармане джинсов. – Наверное, я оставила телефон в куртке. Йона взглянул на темную ель, ветви которой качнулись от порыва ветра. – Я думала, мы увидимся в “Фаранге”? – Нам надо поговорить. Произошло кое-что… – Йона замолчал и тяжело вздохнул. Валерия с трудом сглотнула, ее рот сжался. – Ты думаешь, что он жив, – прошептала она. – Но ведь тело нашли, его тело, разве нет? – Мы с Ноленом подняли все материалы, но этого недостаточно… Юрек Вальтер жив, я долго не верил, но он жив. – Нет! – В ее голосе было что-то беззащитное. Йона бросил взгляд через плечо, но дверь теплицы скрывали деревья и кусты. – Доверься мне. Я собираюсь отправить Люми в безопасное место за границей. И прошу тебя уехать со мной. У Валерии посерело лицо – как всегда, когда она сильно тревожилась. Морщинки вокруг рта углубились, лицо застыло. – Ты же знаешь, я не могу уехать, – тихо сказала она. – Это трудное решение. – Правда? А я уже почти начала сомневаться в… не хочу преувеличивать свою значимость, но у нас только-только все началось по-настоящему… Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя к чему-то обязанным, я не пытаюсь соперничать с Суммой. Знаю, что никогда не смогу. Йона сделал шаг в сторону, чтобы видеть пространство теплицы у нее за спиной. – Я понимаю, но… – Прости, я не хотела… какую-то ерунду наговорила. – Я знаю, каково тебе. Мы все можем обсудить, но Юрек жив… и за последний месяц он убил не меньше пяти человек. Валерия почесала лоб испачканными в земле пальцами, отчего над правой бровью остались две черные полосы, и строптиво спросила: – Почему я не читала об этом в газетах? – Потому что жертвы разбросаны по всей Европе, потому что жертвы сами убийцы, насильники… Юрек ищет подельника, он устраивает кандидатам испытания и убивает тех, кто испытания не прошел. Йона посмотрел на часы, оглянулся на темный дом. – Ты правда считаешь, что нам с тобой опасно здесь оставаться? – Да. – Йона взглянул ей в глаза. – Очень может быть, что за тобой уже следят. Кто-нибудь наблюдает за тобой, изучает тебя и твои привычки. – По-моему, ты преувеличиваешь. – Уезжай со мной! – Когда ты собираешься ехать? – спросила наконец Валерия. – Прямо сейчас. Валерия изумленно уставилась на него и облизала губы. – А я не могу присоединиться к тебе позже? – Нет. – То есть мне надо сложить сумку и уехать сию минуту? – У тебя нет времени на сборы. – И сколько мы будем прятаться? – Две недели, два года… сколько понадобится. – Все это погибнет. Все, что я создала своим трудом, – еле слышно сказала Валерия. – Валерия, все можно начать сначала, я помогу тебе. Валерия молчала, опустив глаза. – Йона, – сказала она наконец и посмотрела на него, – ты сделал, что мог, я понимаю, что все серьезно, но у меня нет выбора. Я не могу уехать отсюда, у меня теплицы, покупатели… Здесь мой дом… Я в первый раз отпраздную Рождество со своими мальчиками… ты знаешь, как это важно для меня. – Может быть, ты успеешь вернуться к Рождеству. – Йона ощутил, как набухает в нем отчаяние. – Валерия, когда Вальтер сбежал из клиники, я встречался с одной женщиной, Дисой… Никогда не думал, что отважусь на такое. – Почему ты о ней никогда не рассказывал? – Я не хотел тебя пугать, – тяжело признался Йона. Валерия моргнула – она все поняла. – Он убил ее. – Да. – Но это не значит, что он убьет и меня, – неуверенно сказала Валерия и провела тыльной стороной ладони по рту. – Валерия, – умоляюще начал Йона. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беспомощным. – Я не могу, мне нельзя. Неужели я снова брошу мальчиков? – Прошу тебя… – Нет, не могу.