По отсеку поплыл запах одеколона после бритья. По вагону, спрашивая у севших недавно пассажиров билеты, пошел кондуктор; он постоял, опершись о багажную полку и пережидая поворот, после чего перешел в следующий вагон. За окном тянулся серый, прихваченный инеем пейзаж. Крупный мужчина сел, видимо, еще в Стокгольме – кондуктор не проверил у него билет. Однако свое место он занял лишь после Сёдертелье. Былая мигрень раскаленной проволокой воткнулась в глазницу. Перед Йоной все расплылось, и ему пришлось на миг зажмуриться, прежде чем он смог читать дальше. Ричардс с немалым энтузиазмом излагал рецепт колбасы. Выждав немного, Йона поднялся и бросил взгляд на задние сиденья. Рассмотреть лицо сидевшего позади пассажира не получалось. Мужчина отвернулся к окну, на голове у него была черная вязаная шапка. Йона прихватил сумку поменьше и вышел, не надев куртки. Сумку побольше он оставил на багажной полке. В вагоне-ресторане Йона купил бутерброд с сыром и стаканчик кофе. Обернувшись, он заметил, что кто-то наблюдает за ним из грохочущего пространства между вагонами. Йона не смог рассмотреть человека, стоявшего за стеклом, но стоило ему двинуться к двери, как тень за стеклом пропала. Вернувшись в свой вагон, Йона взглянул на крупного мужчину. Тот, похоже, не двигался с места. Поезд, грохоча, пролетел стрелку. Йона сел, подул на кофе и вернулся к книге. Поезд приближался к Норрчёпингу. Пейзаж стал равнинным. Женщина рядом с Йоной просматривала в своем компьютере отчет Центрального банка. Йона положил раскрытую книжку на сиденье, оставил кофе и наполовину съеденный бутерброд на столе, захватил сумку поменьше и встал у двери туалета, дожидаясь, когда кабинка освободится. Поезд замедлил ход и, дернувшись, стал подтягиваться к перрону. Едва поезд остановился, Йона перешел в соседний вагон. В проходе выстроились пассажиры с сумками и детскими колясками. Двери с шипением открылись, и Йона вышел из вагона, смешавшись с другими пассажирами. На платформе он отошел за большой автомат, опустился на колени, чтобы его не было видно, незаметно вытащил нож и стал ждать. Большая сумка так и лежала на полке над его креслом, куртка висела на крючке, стаканчик с кофе остался на столе. Едко пахло поездными тормозами. На перроне валялись сплющенные окурки и использованные пакетики снюса. Проводник дунул в свисток, и двери с шипением закрылись. Поезд мягко тронулся под вибрирующий гул электрических проводов. Йона спрятал кинжал в сумку, поднялся и побежал к вокзалу. Когда он огибал торец, от станции как раз отъехал автобус. На стоянке такси ждали две машины; Йона открыл дверь первой, сел и объяснил шоферу, что торопится в аэропорт Скавста. Такси вырулило с разворотного круга, и Йона увидел, как длинный поезд набирает скорость. Пожилая женщина с ходунками переходила дорогу по пешеходному переходу. В мусоре у лотка с горячей едой рылись сороки. Проезжая по Норра-променаден, Йона увидел, что поезд остановился возле огромного здания полицейского управления. Кто-то дернул стоп-кран. Мимо тянулись большие здания, и Йона потерял поезд из виду. Таксист пытался завязать разговор о том, как славно было бы полететь в теплые края, но Йона отвечал немногословно, а потом и вовсе отвернулся. Уже когда они съезжали на виадук возле сортировочной, Йона снова увидел поезд. Какой-то человек бежал между путей к зданию вокзала. Через тридцать шесть минут такси остановилось перед серым зданием аэропорта Скавста. Йона забросил сумку через плечо, прошел под свисавшим с потолка самолетом и нашел центр обслуживания пассажиров. Получив талон, он привалился спиной к стене, обхватив рукоятку спрятанного в сумке ножа. Люди входили и выходили в здание аэропорта, и каждый раз, когда дверь поворачивалась, в ней сверкало отражение светлого неба. Измотанный мужчина, направлявшийся на Канарские острова, пожелал зарегистрировать все снаряжение для гольфа до последней клюшки; древняя старушка звонила сестре, и ей понадобилась помощь. Когда подошла очередь Йоны, он попросил у женщины за стойкой билет до Безье, Южная Франция. Женщина взглянула на него. – Франция? А не хотите остаться здесь, в Нючёпинге? – Она улыбнулась и слегка покраснела. – Как-нибудь в другой раз. – Вы знаете, где меня найти. Получив посадочный талон, Йона зашел в туалет, тщательно стер с ножа отпечатки пальцев, завернул его в бумажную салфетку и бросил в урну. Досмотр он проходил, когда уже звучало последнее объявление о посадке. Ему важно было убедиться, что он поднимается на борт последним. За спиной закрылся люк; самолет начал выруливать, в проходе стояла, указывая аварийные выходы, старшая бортпроводница. Йона повернулся к иллюминатору, почувствовал, как включились двигатели, услышал жужжание – это опустились закрылки. Он отправил Натану Поллоку подробные инструкции. И первым делом Натан должен обеспечить Валерии полицейскую защиту высшего уровня. Во Франции Йоне предстояло сделаться другим человеком. В сумке лежало все необходимое: новый паспорт, новые водительские права, наличные в разной валюте. Если Юрек прознает, что Йона улетел во Францию, он решит, что Йона постарается встретиться с Люми в Марселе. А Йона на арендованном автомобиле отправится в противоположном направлении, за сумкой, ожидающей его в Булоке, севернее Тулузы. На правой стороне улицы Жана Жореса, на окраине городка, есть один крестьянский хутор. Там, возле компостной ямы, Йона зарыл алюминиевую сумку. В ней два пистолета, боеприпасы, взрывчатка и детонаторы. Забрав сумку, Йона проселками отправился дальше, в Женеву, на встречу с Люми. Глава 25 Колени Саги упирались в матово-черный бензобак, внутренней стороной бедра она ощущала, как вибрирует мотор. На шестой передаче она проехала по шоссе параллельно железнодорожным путям, мягко ушла вправо, на съезд на Соллентуну, газанула и повернула так круто, что один из глушителей скрежетнул по асфальту. Сага еще не вполне привыкла к тому, какой у этого мотоцикла малый угол наклона. Когда ее старому “триумфу” пришел конец, она позаимствовала у отца Indiana Chief Dark Horse – отец все равно ездил на нем исключительно летом в хорошую погоду. Отец питал слабость к этой марке мотоцикла – компанию “Индиана” основал выходец из Смоланда, и он же спроектировал первый мотоцикл. В молодости Ларс-Эрик жил в Сан-Франциско, ездил на ржавой “индиане” 1950 года выпуска. В зрелом возрасте у него появилась возможность купить новый мотоцикл, но он слишком привык к старому. Сага затормозила на крутом спуске, ведущем к гаражу Натана Поллока, и остановила мотоцикл позади хозяйского джипа. Каждому из них предстояла встреча со своим начальством в штаб-квартире Службы безопасности в Сольне, но сначала они хотели вместе просмотреть материалы, которые передал им Йона. Черная вилла располагалась на склоне холма, спускавшегося к темной, подернутой рябью поверхности Эдсвикена. Сага повесила шлем на руль и обошла машину. Покачивались и шуршали засохшие растения, свисавшие со шпалер вокруг дворика со скамейкой. Метрах в десяти от веранды Сага заметила пакет с продуктами. Буханка хлеба, пакет замороженного гороха и три упаковки экобекона вывалились на пожухлую траву. Сага остановилась и прислушалась. Из дома доносились звуки тяжелых ударов. Там как будто пять раз хлопнули дверью, после чего все стихло. Сага зашагала было к дому, но снова остановилась: в доме злобно закричала женщина. Пригнувшись, Сага вытащила из кобуры “глок” и дослала патрон в ствол. Опустив дуло к земле, она пошла вокруг дома. Заглянула в первое окно. Гостиная. На полу валяется стул с высокой спинкой. Сага нажала на курок до первой насечки, прошла под яблоней, и ей открылось второе окно. В щель между занавесками она увидела жену Натана. Та, стоя в дверях гостиной, вытирала слезы. Медленно переместившись, Сага увидела, как Натан входит в комнату и опрокидывает на пол целый ящик разноцветного белья. Жена что-то прокричала ему, но Натан, не отвечая, вышел с пустым ящиком. Кажется, Сага явилась в разгар ссоры.