Спичечный коробок оказался рекламным сувениром. На черной крышке красовался безголовый скелет, державший в каждой руке по черепу. Словно не может решить, какой из черепов его, подумала Сага. Гамлет столкнулся с новым вызовом. В коробке не хватало трех спичек. На задней стороне белыми буквами значилось “Head[13]” – и все. Может быть, коробок и был той ошибкой со стороны преступника, которой они так ждали. Глава 31 После визита к Нолену Саге и Натану не составило труда отследить подпольный клуб “Head”, размещавшийся в подвале дома номер 151 по Рингвэген, недалеко от парка Лилла-Блекторн. Полулегальный клуб специализировался на тяжелом роке и работал по пятницам и субботам с двенадцати ночи до шести утра. Они не были уверены, что спички принадлежат преступнику, но друзья погибшей утверждали, что она точно не ходила по рок-клубам. Натан поехал домой, объясняться с Вероникой. Завтра его ожидала встреча с прокурором, и он пообещал Саге утренний отгул, если она посетит клуб. Предполагалось, что Сага отправится туда ночью и выяснит у охранника, ведутся ли в клубе списки посетителей и есть ли там камеры видеонаблюдения. Сага поехала домой и три часа проспала, чтобы справиться с ночным заданием. Потом приняла душ и переоделась. До встречи с Ранди оставался час. Сага позвонила Пеллерине. После долгих гудков вместо Пеллерины ответил отец – сказал, что у сестры руки в шоколадном тесте. – С ней все в порядке? – Как всегда. – У тебя голос как будто приглушенный. Судя по звукам, отец вышел из кухни. – Да я тут попробовал свидания по интернету… есть такие приложения, можно скачать на телефон. – И что об этом думает Пеллерина? – Я ей пока не рассказывал. Как-то неловко. – Все знакомятся в сети. – Я вот думаю – как быть, если встречи начнутся по-настоящему. – Не знаю. – Сага взяла с тумбочки стакан и отпила воды. – Понимаешь, у меня завязалась переписка с одной дамой из упсальской Академической больницы, и я думаю пригласить ее на ужин. – Пригласи. – Хочешь в понедельник побыть с Пеллериной? – с улыбкой в голосе спросил отец. – В понедельник?.. – Вечером. – Не смогу, работаю допоздна. Сестра на том конце прокричала, что уже помыла руки. – Конечно, я не настаиваю, но мне кажется, вы бы неплохо провели время вдвоем. – Можешь дать трубку Пеллерине? – Но ты нормально относишься к тому, что у меня свидание? – А ты как думаешь? Папа, хватит, – нетерпеливо ответила Сага. – Пеллерина Бауэр, – сказала сестра, взяв трубку. – Привет, это Сага. – Я уже помыла руки. – Ты там печешь что-то? – Шоколадный кекс! – Наверняка вкусный. – Да, – тихо сказала Пеллерина. – О чем задумалась? – Папам тоже можно плакать. – Конечно! А почему ты об этом заговорила? Папа что, грустит? – Да. – Не знаешь почему? – Он не хочет говорить. – Ну, попробует пирога – повеселеет. – Ага. * * * Ранди снимал студию у старого друга, который на время приостановил деятельность своей рекламной фирмы. Кое-какое оборудование так и стояло в помещении или было сложено в картонные коробки, громоздившиеся вдоль стен. Студия располагалась в грязно-желтом кирпичном строении в Вестерберге, давшем приют разным ателье вперемешку со строительными и мебельными фирмами, зубными и гинекологическими кабинетами, инвестиционными компаниями и автомастерскими, где меняли покрышки. На огромном грузовом лифте Сага поднялась на верхний этаж и прошла по коридору к старой фотостудии. – Не столкнулась с курьером из пиццерии? – спросил Ранди, обнимая ее. – Нет. Ранди служил в полиции, но его страстью была фотография. Сагу он фотографировал при каждой их встрече. Двенадцать снимков малого формата. Единственной мебелью в обиталище Ранди была двуспальная кровать. Она стояла в ателье, соседствуя с камерой на штативе, рефлекторами и фонами. За большими окнами царила темнота. Сага и Ранди сели на кровать, под свет торшера, и принялись есть пиццу, запивая ее вином из кофейных кружек. Ранди потянулся за коробкой с вином, стоявшей на черном ящике с осветительным прибором, и наполнил кружки. – Я могу остаться до двенадцати, – сказала Сага, скармливая Ранди кусок пиццы из своих рук. Ранди усыновили, к своим новым родителям он приехал из Китая, но поддерживал контакт с биологической матерью, которая и теперь еще жила в Юйси, в Юньнане. Он вырос на Лидингё и пять лет назад окончил Полицейскую академию. На стенах висело уже несколько портретов Саги, сделанных с такой любовью, что тончайшие волоски на ее теле словно светились. Возле кровати лежало несколько карандашных эскизов: у Ранди была новая идея – уложить Сагу в большую гептаграмму из вишен и сфотографировать сверху. Сага подняла один из эскизов и стала рассматривать его на свет.