– Тридцать пять, – спокойно ответил паренек. От неожиданности я сказала то, что думала: – Я решила, что тебе еще и двадцати нет. – Хорошо, что я не выгляжу на шестьдесят, – меланхолично отреагировал Никита. – Дмитрий, вы зря затеяли этот разговор, – отрезала Дюдюня, – давайте займемся делом, а не бла-бла. – Возможно, незнакомая нам пока Люся и впрямь блюдет свои интересы, поэтому и наговорила Веронике глупостей, – произнесла я, – но, вероятно, она верит в существование некоего Айпетрика-патрика и хочет предостеречь подругу. Попробуем разобраться в происходящем. Мы вчера пригласили Люсю к нам, она подъедет минут через пять, может, уже внизу пропуск выписывает. Давайте перейдем в другую переговорную, в этой тесновато. Все поднялись. – Дима, будь добр, отведи всех куда надо, а мы с Адой Марковной присоединимся к вам. Коробков, Миша и Никита удалились. Я посмотрела подруге Рины в глаза. – Дмитрий Коробков – подчиненный Татьяны Сергеевой, поэтому замечания ему вроде «Вы зря затеяли этот разговор» имею право делать только я. Понимаю, вы привыкли руководить коллективом, пришли к нам со своими сотрудниками. Но если Иван Никифорович подпишет приказ о вашем зачислении на службу, то все становятся моими подчиненными. Я приветствую обмен мнениями в корректной форме, но не приемлю никаких указаний, распоряжений, категоричных замечаний, которые исходят от кого-либо. Порой агенту приходится принимать решение самому, у него нет ни времени, ни возможности связаться со мной. В этом случае он отвечает за себя сам. И дай бог, чтобы то самое принятое им самим решение пошло ему на пользу, а не во вред. Дмитрий Коробков стоял у истоков создания нашей структуры, он служил в самой первой бригаде. И он мой учитель. Дима намного больше меня достоин занять кресло руководителя, но он не хочет становиться начальником. Если вы или кто-то из тех, кто пришел с вами, выкажут пренебрежение по отношению к Дмитрию, тот ничего не скажет. Коробков не обидчив, знает себе цену и бесконечно добр. А я злой полицейский. Да, понимаю, вы опытные профессионалы. Но и мы не вчера работать стали. В моем коллективе отношения всегда строятся на уважении друг к другу. И последнее: не могу называть вас Дюдюней. У нас с вами не дружеские, а служебные отношения. Я буду обращаться к вам – Ада Марковна. – Лучше просто Ада, – попросила дама. – Хорошо, – согласилась я, – а вы зовите меня – Таня, Татьяна. – Вот и договорились, – прощебетала новая сотрудница. – Куда мне идти? – Пойдемте вместе, – улыбнулась я, – путь недалек, соседний коридор. Думаете, Люся специально сообщила про Айпетрика? Хотела напугать Веронику? – У вас есть лучшая подруга? – поинтересовалась Ада. – Целых две, – ответила я, – Коробков и Рина. – Ну, они вам завидовать не станут, – засмеялась моя спутница, – и ваш муж не покажется им объектом для охоты. Меня всегда настораживают дамочки, которые квохчут: «Мы с Катей сто лет вместе, со школы неразлейвода, ни разу не поругались». Я всегда советую: хочешь иметь лучшую подругу – научись прощать. Вот я, например, не обращаю внимания, что от Катюши всегда потом пахнет. Кто-то от нее из-за этого отвернется, неряхой назовет. А я спокойно терплю. Ну, не любит она мыться, зато человек хороший. Я засмеялась и взялась за ручку двери: – Таких экземпляров около меня нет. Глава двенадцатая – Людмила Вениаминовна, – начал Димон, но продолжить не смог, потому что худенькая востроносая женщина, похожая на ворону, его перебила: – Зовите меня просто Люся, мое отчество – язык выговаривать устанет. – Хорошо, – не стал спорить Коробков, – уважаемая Люся, вы гадалка… И опять приятелю не удалось договорить. – Нет-нет, никогда, – возразила Люда. – Вероника Каменева сказала, что вы работаете с картами, камнями, – напомнила я. – Верно, – согласилась посетительница, – но к гадалкам я отношения не имею. Являюсь предсказательницей. – Да какая разница? – удивился Никита. Удальцова оперлась локтями о стол. – Молодой человек, гадалки – цыганки, которые шныряют в толпе у вокзала, выискивают мужика с унылым видом, подбегают к нему и завывают: «Вижу, вижу, на тебе порча, от этого все беды. Ой, жаль-то как! Ой, какая у тебя судьба тяжелая». А бабам они поют: «Несчастная ты, муж тебе изменяет…» Вот это гадание, обман, жульничество. А я предсказательница, экстрасенс. Чувствую ауру, сообщаю о том, что может произойти с вами. Вариантов судьбы, как правило, несколько. – Пойдешь налево – умрешь, направо – женишься? – без тени улыбки спросил Миша. – Правильно понято, – обрадовалась Люся, – я показываю направление, а уж куда человек двинется, это его решение. Я предвижу развитие событий, но советов, по какой тропинке клиенту надо топать, не раздаю. Ваша судьба зависит от вас, а не от меня. – Спасибо, – кивнула Дюдюля, – но Веронике вы сообщили про Айпетрика. – Это кто? – искренне удивилась Удальцова. – Каменева рассказала, что вы раскинули карты и сообщили, что в доме живет Айпетрик или патрик, простите, если неверно называю имя, – подхватила я, – поэтому в доме опасно находиться. – Ника чудесный человек! – оживилась Люся. – Но у нее… поймите меня правильно… не хочу никого обидеть… мы близко дружим… Каменева… ну… она… ой! Не знаю, как и сказать. – Просто, – посоветовала Дюдюня, – говорите, что думаете, мы привыкли слышать разные речи. До Вероники никогда не дойдет, какую информацию вы сообщили. Но вполне вероятно, что мы узнаем от вас некие сведения, которые помогут нам понять: почему Николай и Максим умерли. Люся прижала руку к груди. – Клянусь, она все не так поняла. Мы познакомились десять лет назад. Нике посоветовала обратиться ко мне Алиса. Они с Вероникой члены женского клуба «Создатель подарков», делают презенты своими руками ко всем праздникам, заняты постоянно. У нас что ни месяц, то ликование: Новый год, Рождество, Крещение, Святки, Масленица, двадцать третье февраля, Восьмое марта, Первое, Девятое мая, а еще дни рождения членов семьи, друзей, именины, даты свадеб. Только и готовь подношения. Не хвастаясь, поясню: у меня клиентов очень много, большинство – постоянные, новых я не беру, но раз Алиса попросила… Людмила понизила голос: – Мне сразу стало понятно: иметь дело с Каменевой трудно. Она – запертая дверь. А с такими некомфортно. Наша беседа идет с глазу на глаз, мне надо кое-что узнать. Камни не раскидывают «на всё». Они отвечают лишь на конкретный запрос. Ну, например: можно ли нам ехать на море? Вот тут придут жизненные варианты. А запрос «Почему моя свекровь дура» камни отвергнут. Как им на это отреагировать? Надо поинтересоваться: что делать, чтобы подружиться с мамой супруга? Вот тут можно получить пакет вариантов. В первую нашу встречу я обратилась к Нике: – Что вас больше всего волнует? Она в ответ: – Ничего. Люся поежилась: – Но я всегда ощущаю грозовую обстановку. Чтобы вы не сочли меня болтливой мошенницей, приведу пример. Удальцова показала пальцем сначала на меня, потом на Дюдюню: – Вы друг другу не нравитесь, но сдерживаетесь, потому что вместе работаете. Но у вас есть шанс помириться. Мужчина, который на мальчика похож, на дух Михаила не переносит, но смиряется, потому что… Люся закрыла глаза. – Деньги. То ли ему Миша их дал, то ли он собрался одолжить. Тот, у которого волосы в хвост собраны… Димон помахал рукой. – Я. – Спокойный, как удав, – улыбнулась Люся, – у него все хорошо, он доволен и жизнью, и работой. Он своего горя сверх меры уже хлебнул, много раз был бит. Но больше его долбасить не станет, теперь он будет жить нормально. Все уставились на Людмилу, та смутилась. – Простите. Решила дать вам понять, что я не шарлатанка. Сразу ощутила – у Вероники на голове лежит камень. Тяжелый. Он ее давит! Но что ей на макушку водрузили, я не поняла. Муж алкоголик? Драчун? Насильник? Гуляка? Ясно ощущалось присутствие чего-то враждебного. А она сидит, улыбается и поет: «Все хорошо». Пришлось попросить ее не врать ради собственного блага. Она вспыхнула: – Я никогда не лгу! Я уперлась: – Сегодня у вас первая попытка. Ника вскочила, положила на стол деньги и убежала. Я за ней со словами: – Не беру плату просто так! Мы чуть не подрались в прихожей. И вдруг меня осенило сказать: – Как же я тебе помогу, если ты про мужа молчишь? Давай у камня спросим, как проблему решить. Но ты ее обозначь! Люся посмотрела на кофемашину. – Эспрессо не жалко? Сварите, пожалуйста. Потом, когда я стала к Каменевым домой приезжать, удивлялась. У них в доме обстановка, как… ну в детском саду. Без воспитателя нельзя ничего предпринимать. Все выполняют лишь то, что им разрешено. Вероника занимается с репетитором, потому что Николай устраивает жене несколько раз в году концерты, ей нужно хорошо петь, чтобы не опозориться. А еще она ведет хозяйство. И у всех детей есть дело, вроде они сами его выбрали и довольны. Но если кто-то пожелает сменить род деятельности, то надо спрашивать разрешения у Николая. Тот вождь, капитан, резидент, глава клана. У семьи была возможность приобрести детям квартиры. Но отец сказал: – Нет! Все живем вместе. И все жили вместе. – Николай Петрович был сатрап? – уточнила Дюдюня.