– Леди, – отчеканил неизвестный. – Хотя нет, о чем я? Вы не леди, это очевидно. Итак, милочка, я повторяю вопрос: по какому праву вы используете личину герцогини Сартской и почему в Ругдене собралась эта толпа простолюдинов? – Простолюдинов? В наш разговор вмешался Ивэн. Сын графа Олкотта и известной сартанской актрисы всегда довольно болезненно относился к вопросам происхождения. – Ты кого простолюдинами назвал, оборванец? – набычился Толкон. – Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? – Не имею такой чести, – на губах незнакомца появилась холодная усмешка. – Впрочем, не сомневаюсь, вы обязательно меня просветите. – Ивэн Толкон, – высокомерно процедил Ив. – Виконт Брасс. Он выпрямился, невольно копируя идеальную осанку своего противника, и задрал подбородок. Ох, как же я не любила Ива таким! Толкон был отличным парнем, но почему-то слишком носился со своей родословной. Мартин как-то сказал, что у Ивэна обостренное чувство собственного достоинства именно из-за нечистокровного происхождения. Истинному аристократу нет нужды постоянно доказывать свой статус. Да и какой в этом смысл? Никто ведь в нем не сомневается. А вот остальным… Хотя чушь все это! Какое, дорг побери, происхождение? Какие привилегии? Одни обязанности и ограничения, и больше ничего! Я бы с радостью отдала свой титул за возможность жить как все, а не мучиться от постоянного осуждения родственников и от того, что не оправдала ожиданий отца. Еще бы! Лорд Александр Гринделл спит и видит, чтобы я образумилась, забыла о своих нездоровых, как он считает, пристрастиях и вышла замуж за одного из отпрысков его друзей. А, ну еще и нарожала кучу наследников. Удивительно нелепые мечты! – Себастиан Рональд Кимли, – ворвался в мои размышления ледяной голос незнакомца. – Герцог Эшерский. Он отвесил короткий поклон и одарил Ивэна высокомерным взглядом. Я присмотрелась к незваному гостю внимательнее. Что он сказал? Герцог Эшерский? М-да. Эшерское герцогство вот уже четыреста лет входит в личные владения императора. Надо же, как глупо! Замахнуться на Эшер! Соврал бы скромнее, может, мы бы и поверили. Видимо, к этой же мысли пришли и мои друзья. В зале, то тут, то там, стали раздаваться короткие смешки, переросшие в громкий хохот. Смеялись все – и парни, и девушки. И даже нанятые слуги. – Ну ты и враль! – не выдержал Ивэн. – Надо же! Герцог Эшерский! А чего так скромно? Сказал бы сразу – император Сартаны и всего Севера! Он продолжал смеяться, а я, глядя на самозванца, неожиданно вздрогнула. Лицо Кимли вмиг заледенело, глаза стремительно заволокло магической пеленой, а губы искривила тонкая усмешка. Шарг! Только Истинного ледяного нам в замке не хватало! – Ты назвал меня лжецом? – тихо произнес маг, и по полу закружила поземка. Она собиралась по углам зала, стягивалась к центру, туда, где стоял самозванец, ласкалась к его ногам, и мне показалось, что я вижу в ней лица снежных духов. – Ты, мальчишка, не достигший даже первого уровня силы? – продолжил гость. Он из ничего создал ледяной сгусток и перекатывал его в ладонях, угрожающе глядя на Толкона. Крев сатари! Если этот сумасшедший ударит… – Стойте! – загородив собой продолжающего смеяться Ива, выкрикнула я. – Не нужно. Вас никто не хотел обидеть. Давайте мы с вами спокойно пройдем в кабинет и все обсудим – и ваше неожиданное появление в моем замке, и вашу родословную, и все остальное. Я позволила морозному узору проступить на щеках. Пусть этот Кимли понимает, что перед ним не простые ребятишки с улицы. Ага. Понял. Оценил. Убрал ледяной шар, опустил руки и сцепил их за спиной. – Я согласен поговорить. Самому не терпится узнать, что происходит и где истинные хозяева этого замка, – холодно произнес он, но я успела заметить, как в его глазах, всего на миг, промелькнула неприкрытая боль. – Вот и отлично! – Я повернулась к друзьям: – Никому не расходиться! Напитков еще много, еды – тоже, веселитесь! Эй, музыканты! Сыграйте что-нибудь зажигательное! Дирижер сориентировался мгновенно. Оркестр тут же грянул бобс-трот, и гости задергались под звуки модной техно-музыки. Отлично. Пока все танцуют, нужно срочно уводить этого сумасшедшего. – Бекс, помощь нужна? – Гарри. Мой умничка Гарри. Надо же, не бросил одну! – Нет, дорогой, – отказалась я. – Все нормально. Мы просто поговорим. Идем? – повернулась к Кимли. Если он Кимли, конечно, в чем я сильно сомневалась. Мужчина молча посторонился, пропуская меня вперед. Какая галантность! Мы вышли из зала, и Себастиан сразу двинулся к лестнице. Интересно, а откуда он знает, куда идти? Решив понаблюдать за незваным гостем, я пошла за ним. Кимли спустился на первый этаж, свернул направо и вскоре остановился перед высокими дубовыми дверями. – Прошу, – коротко произнес он, открыв тяжелую створку. Я только хмыкнула в ответ. Надо же, распоряжается так, будто имеет на это право! В кабинете было сумрачно и уныло. Темные бархатные портьеры закрывали окна, громоздкие книжные шкафы мрачно высились вдоль стен, огромный письменный стол, напоминающий эшафот, занимал почти половину помещения. Ужасная комната! Впору страшные вигросы снимать! – Итак, – по-хозяйски усевшись за стол, произнес Кимли. – Я жду объяснений. – Объяснений? Я едва не поперхнулась от подобной наглости. Нет, ну каков! Не успел оказаться в кабинете, как тут же занял лучшее место, оставив мне колченогий стул для посетителей! – Именно, – как ни в чем не бывало кивнул этот тип. – Так, подождите, я все правильно поняла? Вы явились в мой дом, испортили вечеринку, угрожали моим друзьям и теперь требуете объяснений?! – Я уставилась на незваного гостя, поражаясь его нахальству. – Не стоит так возмущаться, юная леди, – усмехнулся тот. – Итак, давайте по порядку. Кимли закинул ногу на ногу и вольготно откинулся на спинку кресла. – Во-первых, я явился в свой, – он голосом выделил это слово, – дом. Во-вторых, то сборище, что вы называете друзьями, вряд ли достойно чести гостить в Ругдене, а в-третьих, – он предупреждающе поднял руку, не позволяя возмутиться несправедливыми словами, – если бы я действительно угрожал этим соплякам, то от них не осталось бы и мокрого места. Уж можете мне поверить. И я поверила. Было что-то в выражении его лица, что придавало вес сказанным словам. – Вижу, вы все поняли правильно, – проницательно заметил мой собеседник. Он едва заметно усмехнулся и продолжил: – Что ж, тогда давайте считать произошедшее недоразумением и попробуем начать все сначала. Итак. Как вас зовут? Он посмотрел на меня властным, не позволяющим ослушаться взглядом. Знал бы он, сколько я за свою жизнь подобных взглядов насмотрелась! – Вы предлагаете леди представиться первой? – А вы утверждаете, что вы леди? – иронично приподнял бровь Кимли. – Впрочем, неважно. Если вы помните, я уже называл свое имя, но вашего до сих пор не знаю. – Леди Ребекка Гринделл, дочь герцога Гивейского. – Я прохладно улыбнулась собеседнику. – Герцога Гивейского? Джона? – уточнил Кимли. – Джон Эскотт Гринделл – мой дед. – Странно. А ваш отец… – Александр Лавенар Гринделл. – Не слышал о таком, – задумчиво протянул мужчина. – Значит, дочь герцога. Он посмотрел на меня с сомнением и взял со стола старый альманах. Перелистнув пару страниц, Кимли застыл. Выражение его лица изменилось, по щекам зазмеился морозный узор. Интересно, что вызвало такую реакцию? Я чуть вытянула шею, пытаясь рассмотреть изображение, взволновавшее Кимли, но тот захлопнул альманах и отложил его в сторону. – Ладно, допустим, вы говорите правду, – ровно произнес мужчина. – Но каким образом Ругден оказался вашим домом? Насколько я помню, Гивейские никогда не приходились родственниками владельцам этого замка. – Ваши сведения давно устарели, – я пожала плечами. – Моя двоюродная тетка была дальней родственницей императора, Ругден достался моему отцу после ее смерти. А вы действительно Себастиан Кимли? – Что? – Мужчина перевел на меня рассеянный взгляд. – Вы правда считаете, что вас зовут Кимли? – Да, – коротко ответил мой визави, но я видела, что мыслями он был очень далеко. – А как вы объясните тот факт, что Себастиан Рональд Кимли вот уже четыреста лет как покоится в усыпальнице Ругдена? – Покоился, – машинально поправил меня собеседник, продолжая напряженно смотреть на портрет императора Артура. – Что значит – покоился? – переспросила я. – А то и значит, – хмуро посмотрев на меня, произнес мужчина. – Сколько, вы говорите, я там пролежал? – Это вы говорите, что пролежали, – уточнила я. – Неважно. Сколько? – в его голосе послышалось едва сдерживаемое нетерпение. – Судя по дате смерти, указанной на надгробии, почти четыреста лет. Я с насмешкой посмотрела на своего визави. Правда, чуть позже насмешка исчезла, уступив место жалости. Похоже, этот несчастный просто болен. Разве может человек в здравом уме утверждать, что восстал из мертвых?! – Четыреста лет, – задумчиво повторил за мной Кимли. Ладно, чего уж там, пусть будет Кимли. Надо же мне как-то его называть? – Кто у власти? – неожиданно спросил Кимли. – Император?