— Хорошо, оставьте, я выпью. — Простите, миледи, но я должен лично убедиться, что вы приняли лекарство. Лорд Давенпорт особенно подчеркнул это пожелание. Да чтоб его, этого проклятого опекуна! Я посмотрела на Келда, перевела взгляд на подрагивающую в его руках склянку и задумалась. Если откажусь пить приготовленную Келдом бурду, могут ведь и насильно напоить. Похоже, у мага для этого все полномочия имеются. И что делать? Рискнуть и проверить на себе, чем поили Беллу? — Хорошо, давайте вашу микстуру, — неохотно сказала магу. Тот с готовностью взял с тумбочки стакан, налил в него немного воды из графина и капнул несколько капель зелья. По комнате разлился неприятный резкий запах. — Вот, миледи, нужно выпить все до дна. Голос Келда звучал чуть заискивающе. Я поднесла бокал к губам, но не торопилась сделать глоток. — Что входит в состав настойки? — О, всего лишь несколько трав, и вытяжка из корня циртовника, — с готовностью ответил маг, не отрывая взгляда от моих губ. — И каково ее действие? — Миледи, вы мне не доверяете? На лице Келда проступила обида. — Нет, просто предпочитаю знать, чем вы меня лечите. — Это обычная успокоительная микстура, усиленная парой специальных заклинаний. — Что ж, хорошо, я ее выпью, — я придвинула стакан ближе, и Келд подался вперед. — Но сначала хочу задать вам вопрос, как магу. Вы ведь можете определить, каким даром обладает человек? Келд едва заметно нахмурился, но тут же поторопился нацепить на лицо прежнюю угодливую улыбку. — Увы, миледи. Определить уровень магии могут только те, кто имеет нужные способности. — Но предположить-то вы можете? Вот, допустим, я. Как вы считаете, у меня есть магия? — Конечно, миледи. Цвет ваших глаз говорит сам за себя. — И как думаете, что я умею? — Боюсь, миледи, у вас очень небольшой и, скорее всего, спящий дар. Мы обсуждали это с лордом Давенпортом, когда я рассчитывал силу магического воздействия, необходимого для создания микстуры. — Значит, опекун точно знает уровень моей магии? — Именно так, миледи. Но я могу сказать только одно — ваша магия никак себя не проявляет, — закивал Келд, и торопливо добавил: — Вы микстурку-то выпейте, пока не выдохлась. Я сделала глоток и скривилась. Натуральный «Корвалол». Такой же горький, и ужасно вонючий. Странно, что я сразу не распознала этот запах. — До дна, миледи, — приблизившись почти вплотную, вкрадчиво сказал Келд, и мне пришлось залпом допить отвратительное пойло. — Вот и хорошо, вот и славно, — довольно улыбнулся маг. — А теперь прилягте, отдохните. Вам нужно набраться сил. Голос Келда звучал тихо и ласково, внутри появилась приятная легкость, глаза закрывались сами собой, меня стало клонить в сон, но я незаметно впилась ногтями в ладонь и скинула дурман. Правда, внешне никак этого не показала. — Да, мне нужно отдохнуть, — пробормотала слабым голосом и подъехала к кровати. — Позвольте, я вам помогу, — суетливо дернулся Келд. Он обхватил меня за талию и перенес на постель. — Вот так, миледи. Лежите себе тихонечко и никому не мешайте, — пробормотал он, постоял еще пару минут и вышел из комнаты. — Чего расселась? — раздался из-за двери грубый окрик. — Ноги подбери! — Простите, тер маг, — испуганно пискнула Присси. Келд добавил еще что-то, но мне некогда было разбирать, что именно. С трудом перебравшись обратно в кресло, я схватила стакан и поспешила в ванную. А там, залпом выпив воды, склонилась над ватерклозетом и избавилась от «волшебной микстуры» Келда. Правда, не успела разогнуться, как услышала раздавшиеся в спальне шаги. Неужели маг вернулся проверить действие зелья? Только этого не хватало! Я быстро умылась, вытерла лицо и выехала из ванной. — Вы? Взгляд замер на знакомой фигуре. — Что вы здесь делаете? — Белла, как ты себя чувствуешь? — не ответил на мой вопрос Давенпорт. Выглядел он непривычно эмоциональным. В темных глазах застыла тревога и что-то еще, какое-то чувство, похожее на жалость. — Тебе плохо? Что-то болит? Я впилась ногтями в подлокотники кресла. Если опекун слышал, как меня тошнило, то наверняка понял, что я сделала. Или нет? — Белла, не молчи, — в голосе Давенпорта послышались отголоски волнения, и я решилась. Тут уж или пан, или пропал. — Это все микстура, — произнесла умирающим голосом. — Я вспомнила, мне всегда после нее очень плохо. Вот и сегодня… Тер Келд дал мне целый стакан, я выпила, а потом... Я не договорила, страдальчески поморщившись и с трудом выдавив пару слезинок. Только бы Давенпорт поверил! — Проклятье! — сквозь зубы выругался опекун, разом растеряв всю свою былую невозмутимость. — Почему ты раньше молчала? — Я не хотела никого огорчать. Вы так настаивали… И тер Келд… Я его боюсь. Он такой… Такой... Я не договорила и тихо всхлипнула. — К ресу все! — неожиданно резко выругался опекун. Он присел на корточки, и его лицо оказалось вровень с моим. В карих глазах плескалось так много эмоций, что я опешила. Куда делся былой Давенпорт? Откуда взялся этот незнакомец? И почему рука, которой он сжал мою ладонь, такая горячая? — Все, Белла, успокойся, — негромко сказал Давенпорт. — Не плачь, ты больше не будешь принимать это лекарство. И Келда я уволю. Ну же, перестань. Опекун достал из кармана белоснежный платок и протянул его мне. — Вытри слезы. Во взгляде Давенпорта плескалась вина, и меня это так поразило, что я машинально взяла платок, приложила его к глазам и промокнула влажные ресницы. Надо же. С чего вдруг опекун так всполошился? — Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? Тошнота прошла? — не отставал Давенпорт, не сводя с меня встревоженного взгляда. — Может, вызвать доктора Штерна? — Не нужно, — тихо произнесла в ответ, пытаясь понять, что случилось с замороженным обычно лордом. — Хочешь прилечь? — не отставал тот, и я впервые задумалась о том, почему Давенпорт не придерживается правил этикета. Ладно, мне, современной девушке, плевать на приличия, но ведь для Беллы присутствие в спальне постороннего мужчины должно было бы выглядеть странно? Даже невозможно. Или я чего-то не знаю о местных нравах? Может, опекун здесь заменяет отца, и ему позволено многое из того, что для остальных считается недопустимым? — Белла, не молчи, — напряженно произнес Давенпорт, продолжая смотреть на меня встревоженно и напряженно. — Мне уже лучше, — вздохнула в ответ и взглянула в непривычно близкие и совсем не холодные глаза. — Не волнуйтесь. Не знаю, что на меня нашло, но я протянула руку и коснулась плеча опекуна, пытаясь его успокоить. — Со мной правда все хорошо. Давенпорт замер на секунду, потом подался вперед, всматриваясь в мое лицо так, будто пытался там что-то отыскать, но, видимо, не нашел, и разом заледенел, отстранился, и быстро отошел к окну. Мне даже показалось, что он попросту сбежал. Неужели ему так неприятны мои прикосновения? Или дело в чем-то другом? Мне стало не по себе. И захотелось укутаться в шаль, укрыться от холода, наполнившего комнату, но я только сильнее вцепилась в подлокотники кресла, и распрямила плечи. — Что ж, я рад, — после короткой паузы сказал опекун, и надолго замолчал. Я тоже молчала, не в силах преодолеть проскользнувшее между нами отчуждение. Оно все ширилось, заполняя, казалось, все свободное пространство комнаты, росло, проникало в сердце, и это неожиданно выбило меня из колеи. Казалось бы, какая разница, что думает или чувствует Давенпорт? Вот только то живое участие, которое плескалось в темных глазах совсем недавно, задело что-то в душе, заставило поверить, что хоть кому-то в этом мире я небезразлична, и внезапное возвращение прежнего опекуна оказалось болезненным. Время шло, комнату наполнил сумрак, тишина стала давящей. — Лорд Давенпорт, я хотела спросить, — не выдержав, посмотрела на опекуна. Короткий зимний день угасал, небо серело унылыми разводами, и выражение лица напряженно застывшего мужчины было под стать хмурой погоде. Он держал в руках часы, но смотрел не на них, а на низкие снеговые тучи, нависшие над городом. — Что тебя интересует? Голос Давенпорта прозвучал немного хрипло.