Начальник управления взглянул на Шелестова: – Значит, так, Максим. Высаживаетесь в квадрате… – Он указал на овал на карте. – Для работы у вас будут документы рабочих по уборке города Риги. А также форма гауптмана вермахта с документами. Это для Сосновского. – А для чего Сосновскому немецкая форма? – Лишней не будет. Значит, десантируешься в квадрате… Глава восьмая Суббота, 22 августа 1942 года Полет «ПС-84» длился уже почти два часа. На большой высоте ощущалась нехватка кислорода, клонило ко сну. Из кабины вышел борттехник. Присел рядом с Шелестовым: – Как самочувствие? – Превосходно. Нам еще около часа лететь? – Где-то так. – Странно, нас нигде не обстреливали. Борттехник улыбнулся: – Такой выбрали маршрут. Самолет идет над районами, где почти нет гитлеровских войск, да и высота позволяет избежать обстрелов с земли. Ночью же немцы свои истребители не поднимают. Так что скоро будем на месте. – Вы бы хоть кислородный баллон с масками подготовили. – Ну, высота не такая, чтобы у тренированных людей вызвать тяжелую форму нехватки кислорода, и потом, скоро мы начнем снижаться. Если вдруг через иллюминатор увидите море, не беспокойтесь, заходим со стороны Балтики, так безопаснее. Сосновский спросил: – Над морем и уходить будете? – Да. – Ну, удачи. – Это вам удачи, хотя мы еще увидимся. Самолет начал снижение, дышать становилось легче. Буторин проговорил: – Покурить бы. Шелестов взглянул на него: – На земле накуришься. – Ага, ты дашь. Время 20.20, а нам еще топать до окраины Риги тридцать верст. Хорошо если к рассвету дойдем. Местность-то незнакомая. – Не до рассвета, а до того, как начнет светать. На конспиративный адрес мы должны прибыть до 4.00, максимум до 4.30. Коган припал к иллюминатору. Сосновский толкнул его: – Ну что там, море спокойное? – Да ни черта не видно, сплошная темень. Техник тоже шутник, как сейчас разглядеть море, землю-то не увидишь. – А какая разница? – Да никакой. Коган занял прежнее положение. В 20.52 в десантную кабину вновь вошел борттехник: – Приготовьтесь, ребята, как зажжется лампа, открываю дверь и – вперед. Будем над квадратом. Ветер северный слабый, можно сказать, безветрие, это у земли, высота тысяча метров. Если вас раскидает по лесу… Шелестов прервал его: – Делай свое дело, старшина. Борттехник пожал плечами, присел на откидной стул. Офицеры встали, поправили парашюты, привязанные мешки, пистолеты, шлемы. Загорелась лампочка. Борттехник тут же открыл дверь. Первым в темноту шагнут майор Шелестов. Парашюты раскрылись на высоте двухсот метров, каждый видел друг друга, внизу определили поляну, которая имела довольно обширные размеры. «ПС-84» начал набор высоты, разворачиваясь к морю. Все удачно приземлились на поляне. Сосновский подал сигнал «ко мне». Офицеры, сложив парашюты, потащили их к Сосновскому. Тот указал Шелестову на карьер: – Смотри, командир, лучшего места, чтобы спрятать парашюты, не придумаешь. – А если деревенские приедут за глиной? Они как раз тут брали ее для печей. – Да ладно, кто сейчас будет класть какие-то печи? – Не скажи, капитан, в Латвии, можно сказать, мирная жизнь. Коммунистов, евреев, цыган постреляли, имущество их забрали, остальное пожгли. А латышей они не трогают. Как работали, так и работают. И марки получают. В Риге, по данным разведки, работают и кинотеатры, и рестораны, и кафе, и даже бордели. Сосновский улыбнулся: – А рядом с местом, где мы должны поселиться, борделя нет? – Борделя нет, а саперная лопатка есть. Вперед к опушке, снимать дерн, копать ямы, закладывать парашюты, комбинезоны, маскировать. Начало марша по моей команде. Офицеры двинулись к опушке. Сосновский вздохнул: – Лишняя работа и трата времени, тут никто не нашел бы. Его подтолкнул Коган: – Шевели мослами, интеллигент. А то майор заставит тебя одного прятать имущество, а потом догонять группу. – Не заставит, вместе пойдем, так что ты, Боря, тоже без работы не останешься. – Отставить разговоры, – приказал Шелестов. В 21.20, закончив работу, Шелестов подал команду: – Начинаем марш поляна – окраина Риги. Ориентируемся по карте, которая есть у всех. Или кто-то забыл? – Да есть, – ответил Сосновский. Шелестов продолжил: – В головном дозоре Буторин, за ним, соблюдая дистанцию в двадцать метров, я и Коган, Сосновский на замыкании, на том же удалении. Первый час идем максимально быстро и без перекуров. Привал в 1.20 по моей команде. Витя, – Шелестов кивнул Буторину, – пошел! За первый час четверо офицеров спецназа, переодевшись в гражданскую одежду, которую обычно носили латыши, прошли пять километров. И это по лесу. Хотя путь пролегал по тропе, не сильно отходящей на восток от проложенного маршрута. У сдвоенной березы, где тропа резко уходила на восток, Шелестов окликнул Буторина: – Стой! Назад! – и отдал приказ: – Всем привал пятнадцать минут. Жалобы есть? – Да какие жалобы, майор, все зер гут, идем как по проспекту. Шелестов сказал: