– Ты на что намекаешь? – Да ни на что, прямо говорю – это не доказательство. – А что, есть что-то, что все объяснит? Нас ведь и направили расследовать дело командира крепости. – Это тебе кто сказал? – повернулась к нему Ленайра. – Мне было сказано, что нас отправили осмотреться, поскольку есть причины подозревать полковника в предательстве. – А есть разница? – Небольшая, – чуть улыбнулась Ленайра. – В любом случае, что ты намереваешься делать? – Арестовать, конечно, полковника. – На минуточку, ты собираешься арестовать командира гарнизона из пятисот солдат силами шестерых новичков и одного профессора? Он, конечно же, испугается и сдастся. – А у него будет выход? – Убить нас и сбежать. – Но тогда его казнят! – А что с ним сделают за нарушение присяги и торговлю травкой? – А-аа… – Вот потому я и была против дальнейшего расследования, ибо список возможных предателей и в самом деле невелик. Мы должны были сообщить подозрения, не насторожив виновных, и сюда направили бы отряд со следователем. – Но ведь офицеры – не предатели! – Из гарнизона, который служит здесь под началом полковника уже несколько лет? – Есть еще вновь прибывший отряд! – И на кого из них ты готов положиться? Сила не на нашей стороне. – Но, – решил вмешаться Руорен, до этого с возрастающим удивлением слушая диалог между командиром и Ленайрой, – а разве… – Сила не нашей стороне, – повторила Ленайра с легким нажимом, поворачиваясь к профессору. – Мы семеро против всего гарнизона, и неизвестно, на кого можем опереться. Торвальд, ты готов предъявить обвинения при таких обстоятельствах? Торвальд, может быть, и был готов, хотя бы чтобы не идти на поводу у Ленайры, но вот остальные играть роль камикадзе не желали. В общей дискуссии согласились, что письмо надо спрятать, а также посмотреть остальные бумаги, где есть подобные намеки, и убрать их. Сделать общий доклад и уехать, в ближайшем городе доложить СБ о подозрениях. Пока же ничем не показывать, что предатель разоблачен. Профессор Руорен промолчал, только головой покачал. Пока остальные переодевались к докладу, он поинтересовался: – И зачем? Этот отряд подчиняется тебе, у нас перевес. – Потому что арест полковника позволит упустить гораздо большую рыбу, профессор. Неужели вы не поняли, что нам его специально сдают? Письмо с намеком, ага, как же. Вам самому-то ничего странным в вашем бое не показалось? – Честно говоря, было что-то… когда ты сейчас спросила… но тогда некогда было думать. – Вот именно. Потому нам и надо уехать как можно скорее, чтобы делом занялись профессионалы. Наша задача сейчас – как можно скорее донести информацию. – В таком случае, может, взять этот отряд? – Чтобы предатель сразу понял, что мы все знаем? Шутите? Наше счастье сейчас в том, что предатель не знает о нашем знании и наш отъезд воспримет с облегчением. – Ну знаешь… – Помните, я вам говорила, что до конца недели должно что-то произойти? – Бой с доказательствами? Ты их ждала? – Ну не боя и не доказательств, но чего-то подобного. Потому делаем доклад, как всегда, и сообщаем об отъезде. Торвальд будет убедителен, надеюсь. Но и вы должны сыграть свою роль, а не оставаться в стороне, как обычно. Сейчас на кону наши жизни. – Прямо и так уж? – Хотите проверить? – Нет, спасибо, – поморщился профессор. – Но я все равно считаю, что ты преувеличиваешь. – Может, и так, но лучше нам действовать так, словно опасность реальна. Руорен ушел к себе, а Ленайра быстро набросала новую записку и поманила Грома. Ворон вполне очевидно поморщился, но лапу протянул покорно. – Ну, миленький, недолго осталось, – погладила его Ленайра. – Лети, птичка. Ворон даже возмущаться не стал, просто вылетел в окно. На доклад пошли как обычно – Торвальд, Ленайра и профессор. Правда, в кабинете, кроме самого командира гарнизона, находился и его заместитель Аленарий Таор, скромно пристроившийся в углу. Передача бумаг прошла спокойно, их командующий пролистал без интереса, отложил. – Вы ведь уже просматривали их? Своими словами, есть что важное? – Ничего, – покачал головой Торвальд, при этом посматривая в сторону полковника весьма многозначительно, словно говоря: «А я все знаю!». Ленайра мысленно поморщилась, но ничего не сказала и даже не сделала попытки как-то исправить ситуацию. Покосилась на Таора. – Что, совсем ничего? – Кое-что можно почерпнуть из материала, – отозвался профессор, сообразив, что Торвальд в таком состоянии может наговорить много лишнего, – но это скорее будет интересно вам, а не нам. – Понятно… хорошо, я посмотрю. Что-нибудь еще? – Да… даже не знаю, как сказать… мы вынуждены уехать немного раньше времени. – Вот как? И что так? – После боя я понял, что все наше путешествие – одна большая ошибка. Не знаю, чего добивались те, кто посылал нас сюда, но мы боевики, а не следователи. На границе же своя специфика. – Очень интересно. И в чем вы видите разную специфику? – Меня учили встречаться с врагом, когда ясно, где он. – О… Сами догадались или подсказал кто? – съязвил барон, глянув на невозмутимую Ленайру. – И подсказали тоже. Это не наше дело. Но я сообщу в службу безопасности о происходящем. – Я и сам уже сообщил, отправив курьера. – Давно? – подняла голову Ленайра. – Перед самым вашим приездом. А что, это важно? – Не знаю… просто спросила. Мы могли бы вашего курьера встретить. – Я не знаю, по какой дороге вы сюда добирались. – Ну… по одной причине пришлось сделать крюк. – Что ж, не буду вас задерживать… Господин Торвальд, что вы все время на меня так смотрите, будто хотите побить? Я вас чем-то обидел? В устах боевого полковника, столько времени проведшего на границе, последние слова выглядели издевкой. – Нет-нет, ничего. Просто жаль уезжать. – А мне не жаль, что вы уезжаете. Сегодня вечером подготовлю записку вашим руководителям в академии. Поверьте, господин Торвальд, лестного там для вас ничего не будет. Собирались быстро. Даже Торвальд, вопреки опасениям Ленайры, поторапливал всех. Проследил, невзирая на раздраженные взгляды профессора, за упаковкой добытых компрометирующих материалов. Собственно, сам профессор и упаковывал их под пристальным вниманием командира отряда, от чего и пришел в раздражение: кому нравится, когда за его работой так пристально наблюдают? Закончив, профессор сделал привязку к каждому: теперь контейнер сможет распечатать либо кто-то из членов отряда, либо декан факультета. Предосторожность, на взгляд Ленайры, совершенно излишняя. Распечатывать ведь никто не будет – так уничтожат. Разве что без вскрытия нет уверенности, что уничтожили нужные материалы. Неожиданно последняя догадка попала точно в цель: чуть позже, улучив момент, к Ленайре подошел профессор и, осторожно оглядевшись, вручил те самые бумаги, которые недавно на глазах у всех запечатал в ларец. – Не знаю уж, что тут происходит, – проговорил он, – и я все еще считаю, что ты преувеличиваешь, но на всякий случай пусть это побудет у тебя. Знаю, что у вас, Древних Родов, есть свои способы хранения тайн, потому, полагаю, эти документы в любом случае доберутся до адресата. – Вы преувеличиваете наши возможности, – вежливо сообщила девушка, но бумаги взяла. Выезжали в не очень радостном настроении: чувствовали себя проигравшими. Торвальд ворчал, что они так и не сумели завершить дело и теперь удирают, словно разбойники, Профессор Руорен читал выданную полковником характеристику отряда и пребывал в настроении, про которое говорят: не подходи – убьет. Остальные вполне себе догадывались, из-за чего их руководитель такой мрачный, и тоже выглядели не слишком довольными. Ко всеобщему удивлению, Торвальд на бумагу внимания почти не обращал, уверенный, что как только они донесут доказательства вины командира пограничной крепости, выданная им характеристика не будет стоить и бумаги, на которой она написана. Ленайра лихорадочно пыталась понять, почему у нее такое чувство, будто их сегодняшнее бегство – огромная ошибка и она что-то недоглядела, упустила нечто очень важное. Сейчас, практически не управляя конем, девушка целиком сосредоточилась на воспоминаниях, пытаясь понять, откуда взялось это неприятное чувство. Можно было бы и наплевать, но Дмитрий Иванович всегда говорил, что именно такие ощущения, казалось бы, ни на чем не основанные, не раз спасали ему жизнь, а потому большая ошибка игнорировать их. Вот и сидела Ленайра в седле как на иголках. И вроде бы оснований паниковать нет, но с другой стороны – сидит заноза в сознании, и никак от нее не избавишься. – Ты чего? – не выдержал Терий, нагнав ее. – Все время оглядываешься.