Человек из муниципального совета высадил их, не доезжая до центрального офиса, поблагодарил за помощь, извинился за запах и укатил в дождь. Логан с констеблем Стивом, поднимая ногами фонтаны брызг, рванули к главному входу. Внутрь они вошли промокшие до нитки. Остролицый дежурный сержант взглянул на них, когда они проходили мимо Грэмпианского Полицейского Креста, вставленного в цветок чертополоха[3] с короной наверху и надписью SEMPER VIGILO.[4] – Сержант Макрай? – сказал он, вытягивая шею, как любопытный попугай. – Да? – Логан ожидал, что услышит замечание со словом «Лазарь». Эти уроды Большой Гари и Эрик, наверное, уже всем в участке растрепали о своей придумке. – Инспектор Инш сказал, чтобы вы немедленно шли в комнату для оперативных совещаний. Логан взглянул на промокшие брюки и мятый пиджак. Ему очень хотелось встать под душ и надеть сухую одежду. – А нельзя подождать минут пятнадцать – двадцать? – спросил он. Сержант покачал головой: – Нет. Инспектор сказал очень определенно. Как только вернетесь – сразу же в комнату для совещаний. Констебль Стив ушел сушиться, а Логан с ворчанием направился по коридору к лифтам и сердито надавил пальцем на кнопку. На четвертом этаже он опять пошел по коридору. На стенах уже висели рождественские открытки. Их прикалывали к пробковой поверхности информационных стендов, между бумагами с заголовками «КТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ ЭТУ ЖЕНЩИНУ?» и «ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ… НЕТ ЕМУ ПРОЩЕНИЯ!», рядом с фотографиями находящихся в розыске преступников и листовками, которые выпускал информационный отдел полиции. Крошечные всплески радости среди несчастья и страданий. Комната для совещаний была заполнена, в ней стоял гул. Полисмены обоих полов и детективы-констебли что-то записывали на листах бумаги, зажатых в руке, или говорили по телефонам, которые звонили не переставая. В центре этого бедлама на краю стола восседал инспектор Инш; он наблюдал, как подчиненные делают записи, одновременно придерживая плечом телефон около уха. Что-то случилось. – Что случилось? – спросил Логан, когда наконец протиснулся к нему через толпу. Инспектор поднял руку, призывая к молчанию, и обратил внимание на Логана. Одна бровь Инша взлетела вверх, когда он увидел, в каком плачевном состоянии находится его детектив-сержант. – Купаться ходили, что ли? – сказал он с сарказмом. – Нет, сэр, – ответил Логан, чувствуя, как капли воды стекают с затылка по шее на мокрый воротник. – Дождь идет. Инш пожал плечами: – Это Абердин, к вашим услугам… Вы что, высушиться не могли, прежде чем прийти сюда? – прибавил он. Логан закрыл глаза и постарался не заглотить наживку. – Дежурный сержант сказал, что это очень срочно, сэр, – проговорил он. – У нас пропал еще один ребенок. Стекла в машине запотевали изнутри, и хотя Логан включил печку на полную мощность, все равно окружающий мир был виден как в тумане. Инспектор Инш сидел в пассажирском кресле и задумчиво жевал, а Логан через запотевшее стекло всматривался в темные, промокшие от дождя улицы, ведя машину через весь город в Хейзлхед, туда, где пропал последний ребенок. – Знаете, – сказал Инш, – с тех пор, как вы приступили к работе, мы имеем два похищения, одну мертвую девочку, мертвого мальчика и вытащили из гавани труп с отрубленными коленными чашечками. И все это за три дня. Для Абердина это рекорд. – Он порылся в пакете с мармеладками и выудил из него нечто, напоминающее амебу. – Я начинаю подозревать, что вы нас сглазили. – Спасибо, сэр, – кивнул Логан. – Вся моя статистика уголовных преступлений летит к черту, – продолжил Инш. – Почти все мои подчиненные ищут пропавших детей либо выясняют, что за девочку нашли в мусорном мешке. И как прикажете мне разбираться с квартирными кражами, с мошенниками, с любителями появиться в обществе в непристойном виде, если у меня нет, черт побери, ни одного свободного полисмена? Он вздохнул и протянул кулек Логану. Тот покачал головой: – Нет, спасибо, сэр. – Могу вам сказать, – заметил Инш, – звание имеет меньше преимуществ, чем вам кажется. Логан искоса взглянул на инспектора. Инш не принадлежал к тому типу офицеров, для кого жалость к себе была естественным состоянием. По крайней мере, Логан об этом ничего не слышал. – Контролировать ребят в форме, вы это имеете в виду? – спросил он. Лицо инспектора сложилось в улыбку. – Вам понравилась маленькая коллекция Труповоза? – спросил он в свою очередь. Итак, он все знал о хлевах, забитых гниющими трупами животных. И все специально организовал. – Не думаю, что когда-нибудь в своей жизни мне приходилось так часто блевать. – А как констебль Джейкобз? Логан чуть не спросил, кто такой констебль Джейкобз, но внезапно понял, что инспектор говорит о Стиве, голом пьянице. – Мне кажется, сегодняшнее утро он долго не забудет. Инш кивнул: – Хорошо. Логану показалось, что толстяк инспектор хочет еще что-то сказать, но Инш сунул в рот еще одну конфету и улыбнулся сам себе зловещей улыбкой. Хейзлхед находился на самом краю города, в пяти минутах ходьбы от фермерских владений. Со стороны Хейзлхедской академии только крематорий отделял цивилизацию от простирающихся до горизонта полей. Логан припарковался напротив одного из многоквартирных домов рядом с дорогой. Дом был не такой высокий, как его собратья в городе, всего лишь восемь этажей, и окружен старыми деревьями трупного цвета. В этом году листья опали поздно. Они покрывали землю склизкими черными комками и забивали водостоки, из которых выплескивалась вода. – У вас есть зонт? – спросил инспектор, хмуро глядя наружу. Логан сказал, что зонт у него есть, там, в багажнике, и получил от Инша приказ выйти из машины и принести; инспектор не пошевелился, пока Логан не раскрыл зонт и не встал рядом с дверью. – Вот это называется сервисом, – сказал Инш с усмешкой. – Пойдем познакомимся с семьей. Мистер и миссис Ламли жили в угловой квартире под крышей. К удивлению Логана, в лифте не воняло мочой и кабина не была размалевана уродливыми граффити. Когда двери лифта открылись, Инш и Логан вышли в хорошо освещенный коридор; на полпути к квартире они натолкнулись на полицейского в форме, проводящего тщательный досмотр своего носа. – Сэр, – сказал полисмен, вытягиваясь в струнку и прекращая раскопки при виде инспектора. – Сколько вы здесь? – спросил Инш, бросая взгляд поверх плеча патрульного на квартиру Ламли. – Двадцать минут, сэр. Метрах в пятидесяти от дома находился крошечный опорный пункт, комнаты две, не больше, но свое дело патрульные делали исправно. – По квартирам ходили? Патрульный кивнул: – Два полисмена и женщина-констебль, сэр. Патрульные машины в нашем районе передают приметы пропавшего. – Когда это случилось? Констебль вытащил из кармана записную книжку, раскрыл на нужной странице. – Мать позвонила в десять тринадцать, – сообщил он. – Ребенок играл на улице… – В такую погоду? – изумился Логан. – Мать говорит, он любит дождь, одевается, как медвежонок Паддингтон. – А… ну да… – сказал Инш, засовывая руки в карманы. – Всякое бывает. Друзья? – Все в школе. – Хорошо, что наши здесь были. Вы в школе проверили, на всякий случай, может быть, наш маленький друг решил пойти чему-нибудь научиться? Полисмен, снова кивнув, сказал: – Мы туда позвонили сразу же, как обзвонили друзей. Они не видели его почти полторы недели. – Прекрасно, – произнес Инш со вздохом. – Хорошо, пойдемте. Лучше всего встретиться с родителями. Внутри квартира Ламли была декорирована в яркие тона, совсем как в Кингсвеллзе, там, где жил Дэвид Рид, до того как его похитили, задушили, потом изнасиловали и надругались. На стенах висели фотографии, как в квартире Эрскина, в Торри, только на них был грязнуля лет пяти, с копной рыжих волос и веснушками на лице. – Эту сделали два месяца назад, на его дне рождения, – произнес женский голос. Логан перевел глаза с фотографий на женщину, стоявшую в дверях. Она была просто великолепна: длинные волнистые волосы, свободно падавшие на плечи, маленький, слегка вздернутый нос и большие зеленые глаза. Она плакала. Логан очень старался не смотреть на ее внушительный бюст, когда она приглашала их пройти в гостиную. – Вы его нашли? – спросил похожий на оборванца мужчина в синем рабочем комбинезоне и в носках.