Все молчали. Разговаривать после такой грустной истории стало трудно. Но Таша, поняла я, из тех людей, которые всегда умеют улучшить настроение. Все оставшееся время она потратила, рассказывая нам разные забавные истории, и от этого нравилась мне еще больше. Она не важничала, как большинство королевских особ, но знала множество сплетен практически обо всех. Дмитрий, похоже, знал многих из тех, о ком она говорила, – поистине удивительно, как такой вроде бы замкнутый человек может знать практически всех в сообществе мороев и стражей? Они чуть не довели нас до истерики, пока в конце концов Таша не взглянула на часы. – Где тут поблизости самые лучшие магазины? – спросила она. Мы с Лиссой обменялись взглядами и сказали в унисон: – Мизула. Таша вздохнула. – Часа два пути, но если я выеду сейчас, то, наверное, успею до закрытия магазинов. Я безнадежно припозднилась с рождественскими покупками. Я застонала. – Обожаю ходить по магазинам. – Я тоже, – сказала Лисса. Я бросила на Дмитрия полный надежды взгляд. – Может, мы могли бы вместе… – Нет, – отрезал он. Я испустила вздох. Таша снова зевнула. – Мне нужно выпить кофе, чтобы не уснуть за рулем. – А разве один из ваших стражей не может вас отвезти? Она покачала головой. – У меня их нет. – Нет… – Я попыталась осмыслить услышанное. – У вас нет стражей? – Нет. Я так и подскочила. – Но это невозможно! Вы же из королевской семьи. У вас должен быть хотя бы один. На самом деле два. Стражей распределял между мороями Совет стражей, загадочным и в высшей степени экономным способом. В некотором роде не слишком справедливая система, учитывая соотношение стражей и мороев. Не принадлежащие к королевским семьям получали стражей путем лотереи, королевские особы всегда обзаводились охраной. Особы высокого ранга часто имели двух дампиров, но даже представители низкого ранга никогда не оставались вообще без стражей. – Когда распределяли стражей, семья Озера точно не стояла во главе очереди, – с горечью улыбнулся Кристиан. – С тех пор как… мои родители умерли… стражей все время не хватает. Мой гнев вспыхнул с новой силой. – Но это несправедливо. Нельзя наказывать вас за то, что сделали ваши родственники. – Это не наказание, Роза. – Таша, казалось, совсем не была возмущена, а следовало бы, по моему мнению. – Просто… расстановка приоритетов. – Вас оставили беззащитной. Вы не можете никуда поехать в одиночестве! – Я не беззащитна, Роза. Я уже говорила об этом. И если бы я действительно хотела иметь стража, я могла бы поднять шум, но слишком хлопотно. Мне и так хорошо. Дмитрий посмотрел на нее. – Хочешь, поеду с тобой? – И не будешь спать всю ночь? – Таша покачала головой. – Я не могу так обойтись с тобой, Димка. – Он не возражает, – быстро вмешалась я, в восторге от этого решения. Дмитрия, казалось, позабавило, что я говорю за него, но он не стал опровергать меня. – Я и вправду не возражаю. Она заколебалась. – Ладно. Но тогда нам нужно отправляться. Наша противозаконная вечеринка распалась. Морои двинулись в одном направлении, мы с Дмитрием в другом. Они с Ташей договорились встретиться через полчаса. – Ну и что ты о ней думаешь? – спросил он, когда мы остались одни. – Она мне понравилась. Супер. – Я задумалась. – И я поняла, о каких знаках ты говорил. – Ой ли? Я кивнула, глядя на дорожку, по которой мы шли. Она была посыпана солью, и все же кое-где блестели участки льда. – То, что она делала, – не ради славы. Долг. Так же, как… Так же, как моя мама. Мне претило делать это признание, но правда есть правда. Возможно, Джанин Хэзевей – худшая мать, которую можно себе представить, но страж она выдающийся. – Дело не в знаках, не они имеют значение, будь то молнии или шрамы. – Ты быстро учишься, – одобрительно сказал он. Я прямо раздулась от гордости. – Почему она называет тебя Димка? Он негромко рассмеялся. Он много смеялся тем вечером, и мне это очень нравилось. – Уменьшительное имя от Дмитрий. – Бессмыслица какая-то – совсем не похоже на Дмитрий. Тебя нужно называть… ну не знаю… Дими или что-то в этом роде. – По-русски получается иначе. – Странный ваш русский. По-русски уменьшительное имя Василисы было Вася, что для меня не имело никакого смысла. – И английский не лучше. Я лукаво посмотрела на него. – Если ты научишь меня ругаться по-русски, я, может, по-новому оценю твой язык. – Ты и так ругаешься слишком много. – Просто я так самовыражаюсь. – Ох, Роза… – Он вздохнул. – Уж как ты выражаешь себя, так, по-моему, никто не умеет. Я улыбнулась, и некоторое время мы шли молча. Сердце пропустило удар, я так счастлива была просто находиться рядом с ним. Когда мы вместе – в этом есть что-то очень теплое и… правильное. Пока я не столько шла, сколько парила над тропой, в голове зашевелилась еще одна мысль. – Знаешь, в шрамах Таши есть странность. – Какая? – спросил он. – Эти шрамы… Они ее портят, – медленно начала я, чувствуя, как трудно выразить свою мысль словами. – В смысле, очевидно – раньше она была по-настоящему красива. Но даже с этими шрамами… ну не знаю. Она красива в каком-то другом смысле. Типа… Типа как будто они часть ее. Они делают ее совершенной. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.