Глава 10 Утро встретило туманом и прохладой. Чуть рассвело, как начали собираться. До вечера хорошо б доехать до реки Нутуяс, где у геологов устроена стоянка, иначе придется ночевать в тайге, у дороги, а этого не хотелось. Ещё успеется. На скорую руку позавтракали — Марина нажарила мяса. А что? Тот же бекон. Да ещё с грибами. Иван после вчерашнего кряхтел и вздыхал с похмелья. Но держался, не похмелялся, отпивался квасом и чаем с душицей. Напарник сунул было ему пятитысячную купюру, но тот небрежно отмахнулся. — Забери свой рваный. Чё я, нишшый совсем? Обижаш, малой. Будь осторожен. И девку свою береги. Не на свадьбу идёте. Я б так и в жись бы не пошёл туда. — Почему? — приостановился уже собравшийся уходить и открывший дверь Александр. — Что-то случилось? — Баушка ищо говорила что плохи там места. Много душ погибло в той стороне. — И это всё? — Не всё. Видел и я кое-што. Но вам ведь ехать надо, чё время-то попусту терять. — А вы расскажите, — заинтересовался напарник, пододвинув стул и садясь обратно. — Торопиться нам особо и некуда. — Ну-к, хорошо. Расскажу, —Иван не торопясь раскурил сигарету и начал. — Был я и в армии, и в тюрьме сиживал. Но потом правильной жизнию решил жить. А правильна жись для мужика кака? Точняк. Свободна. Устроился я в промыслову артель. Эт исшо при СССР было. Промышляли мы зверька близко к Наукоку. Песец так-то в тундре проживат, но иногда его поголовье вырастат там, и корму мало становится, тогда он скатыватся в тайгу. Чаще северну, но и к нам много доходит. Раз в четыре года така история случатся. В тундре лемминги и мыши расплождаются — у зверька много еды, он тоже размножатся. Зверёк лемминга подьел — голодат, дохнет. А на следующий год опять лемминг размножатся, зверька-то мало. Таки вот циклы у них. Но само главно, кочует он не просто так. Есть у него особы тропы. Пути миграции знаш ли... Одна из них через Наукок проходит. И на этих тропах хорошо поднять можно. За зиму мужики по нескольку тыщ на шкурках барыжили советскими деревянными. Тока зимовье хорошо надо, припасы, еда, ловушки. И живи не хочу всю зиму. — Через Наукок особо ценный зверёк пробегат, голубой песец на, — продолжил Иван. — Одна шкурка по полсотке может отходить. — Тысяч? — удивился Александр. — А то! Там смотря какой подшёрсток, ость... Ну да ладно. Слушайте дальше. Издавна среди промысловиков существует поверие, что есть будто бы и красный зверёк. Прям така вот, красна шкура и глаза. А где он остановится нору себе рыть, там будто бы золото есть — самородок, или древний клад. — Это наверное всё таки сказка. Послушайте, этого не может быть! Цвет меха у животного служит для маскировки в первую очередь, — возразил Александр. — Трудно представить, чтобы в тайге жил зверь с красным мехом. — А я его сам видел. Сааам! — протянул Иван и закурил ещё одну сигарету. Было видно что он очень нервничает, вспоминая былое. — Заташшыли мы в тайгу снарягу. Там на берегу реки зимовье старо было. Мы с напарником по имени Кузьма, со староверов он, направились туда по осени. Заране приехали. Подрубили, подлатали избушку, дров направили. Наловили рыбы в реке, навялили чтоб приманка была. Так прошло с месяц. А потом залегла зима. Мороз сорок да писят, то пурга така, что избушку с крышей занесёт. А мы ж не на курорт приехали, работать. Деньги- то, что на лесосеке заработали, вложили. В ружья, припас, одежду, ловушки. Хошь не хошь, буран не буран, надо в тайгу ходить, ловушки проверять. Вот только напрасно все было. Не пришёл зверёк. — Как не пришёл? — А так. Это нам потом рассказали, весной уже. В тундре хоть лемминги и закончились в тот год, но кака- то болячка охватила оленей. Половина поголовья подохло. Вот зверёк его и подьедал всю зиму. На юга не откочевал, остался на севере. Но один раз в лесу, когда мы уже совсем отчаялись, услышал я вроде как тявканье песцовое. Разозлился. Думаю, щас я тебя, зараза, порешу, хоть себе на сапоги. Осторожно прокрался к подлеску, заваленному снегом, а там сидит зверь. Шкура красна, из глаз огонь. Сиди жрет что-то кровавое, вроде как оленя. Костями хрустит. А сам... Огромный как медведь. Увидал меня, и как дал дёру, токо деревья ходуном заходили. Сказал напарнику, он тоже признался, что видел плохое в тайге. Девка гола, танцует на снегу, в бубен бьёт. Нерусская. Орёт что- то когда по снегу прыгат. И к себе призыват, побегать по тайге, по логам. Токо вот идёт по сугробу и ни снежинки не шелохнется. И следов нет. Так напарник мне рассказал. — А не мог это быть мираж... Затмение разума какое-то?— развел руками Александр. — Или маета эта, про которую все тут талдычат? Вид некоего психоза, сводящего с ума? — Может и так. — Иван перестал бороться с собой, махнул рукой и налил рюмку водки на опохмел. — Токо я туда не ногой. Нечиста сила там живёт. Таежна ведьма, костяна нога, рука как клюка. Призыват к себе, в ледяной дом под землёй, пиво пить из волос да медвежжих слёз. — А что дальше-то было? Песца вы не добыли, как жили - то? — Так и жили. Книжки читали, взятые собой были. Я как щас помню их. Братья сеяли пшеницу, да возили в град-столицу, знать столица та была недалече от села. Золотой человек написал! Это ж надо в две строчки стоко чувств вплести. Как будто вживую видишь всё. Ну а чё ещё делали? Ходили на охоту, мясо варили да жарили, избушку от снега чистили и байки страшны травили. Так и зима прошла. — Спасибо вам за все, Иван, — улыбнулась я. — Нам нужно идти. Это наша работа. — Ну, давайте. Авось ищо свидимся, — хозяин снова налил водки и выпил. — Ухх, пошла! Похоже, ещё один день будет испорчен. Ну и пусть. Щас спать лягу. Мы вышли из дома и пошли в гараж, заводить квадроцикл. Тайга ждала нас. Глава 11 Квадроцикл, забуриваясь в глубокие ямы и колеи, раскатанные внедорожниками и грузовиками, натужно ревел и плевался сизым дымом, обволакивающим окружающую растительность. Для квадроцикла это была нелёгкая задача — езда по дорогам, больше напоминающим бездорожье. Ехать можно только на пониженной передаче, иначе не получалось. Через час из-за мотания на неудобной сидушке туда-сюда разболелось всё тело. Да... Это вам не дачные покатушки... Потом дорога стала подниматься ощутимо выше. Здесь немного посуше, но чаще попадались камни и на дороге и в траве вдоль неё. На обочине вместо корявых лиственниц и елей появились сосны и кедры, среди которых то и дело виднелись крупные валуны, остатки древнего ледника. А иногда и целые скалы высотой чуть не в десяток метров торчали тут и там. Травы в лесу поубавилось. Дурман высотой в человеческий рост сменили костяника и сныть, временами папоротник. Запахло грибами. К обеду доехали до первой речки. Бурный поток шириной метров пяти с шумом грохотал по крупным камням. Несмотря на малый размер и глубину в два десятка сантиметров он мог стать серьёзной преградой, так как местные преодолевали его обычно на тяжёлой технике и успели раскатать брод так, что через него вели две глубокие колеи, по бокам которых грудились крупные валуны. Где-то ниже по течению, за скомканными половодьем кустами тальника вода обрушивалась водопадом, чувствовалась водяная пыль. Выше видно небольшой омуток, по которому россыпью разбежалась стайка хариусов. Ни там ни там не проехать, только по броду. — Мда... — неуверенно протянул Александр, покручивая рукоятку газа. — Неприятное место. — Поди не утонем, — рассмеялась я и покрепче ухватила его за пояс. — Газуй давай! Не назад же возвращаться! Напарник до отказа выкрутил педаль газа и квадрик с рёвом стартанул с места. Тут была надежда на быстрый наскок, чтобы преодолеть брод пока машина не зарылась в камни и не хлебнула воды движком. И она сработала. Или везение или водительское мастерство водителя. Мы на скорости преодолели речку, правда, всё-таки намочили ноги и грузовую тележку чуть не снесло вниз по течению. Она уже наполовину утонула в воде, когда Александр последний раз выкрутил газ и квадрик рванулся на сушу, разливая по берегу воду. Несколько раз газанув, чтобы проверить, не намочилась ли электропроводка, он заглушил мотор и спрыгнул на камни. — Привал. Обед. Достали небольшую спиртовку, разогрели куски мяса, сунутые Иваном, и не торопясь пообедали, разговаривая о всякой ерунде. Я оглядывала окрестности и заметила, что речка в половодье довольно высоко разливалась, судя по мусору и сухим веткам, застрявшим за прибрежные тальники на высоте в пару метров. Да... После дождей здесь можно и не переправиться, придётся куковать на берегу, пережидая пока вода не спадёт. Мы не первые остановились тут. Люди заранее просчитывали маршруты и места для ночёвок. Да и место удобное. Тайга чуть отступила, раздвинулась, словно уступая перед свободолюбивой речкой, одновременно даря путешествующим людям хорошее место чтобы отабориться. Выше, на глинистом берегу, виднелся немудрёный навес — рама из жердей, обитая брезентухой, на четырёх осиновых столбиках. Под навесом выложен из камней очаг с кучей старых угольев в центре. Но следов человека поблизости не видно — замыло дождями. Давно не было здесь людей, так давно, что даже медведи несколько раз побывали. Вспомнилось мне, что и на дороге не видно свежих следов ни транспорта, ни людей. Значит, из посёлка Дружба никто не ездил в ту сторону, когда пропали геологи. Причина способствовавшая исчезновению людей не пришла извне. Она таилась где-то перед нами, в глубине лесов. После обеда и привала мы посидели немного, набираясь сил, а потом опять рванули вглубь сибирских джунглей. Глава 12 Где-то далеко глухо громыхал гром, однако над нами, насколько видно, тянулось чистое небо с редкими облаками. К вечеру мы кое-как добрались до реки Нутуяс. По пути пришлось переправляться ещё через несколько речек и ручьёв, но такого экстрима как при переправе через первую, не понадобилось. Они были довольно мелководны и переехали мы их без особого труда. Когда солнце садилось за горы, и на долину упала густая тень, на высоком галечном берегу нашли сборный домик геологов. Дверь закрыта, но замок отсутствовал. Внутри ничего особенного. Пустая вычищенная печка, запас дров, небольшой набор медикаментов, пять банок тушёнки с ключом для открывания, спиннинг с несколькими блёснами. Всё для того, чтобы продержаться неделю в тайге на случай форс-мажора. От домика вела ещё одна дорога, к северу. Я вспомнила рассказ Витьки что там раньше находился какой-то заброшенный посёлок. Да и местные, наверное, ездили туда в поисках золотишка. Рядом с домиком небольшая ровная площадка, на которой приземлялся вертолёт. На противоположном берегу реки видно когда-то отсыпанный гравием спуск для автомобилей. На плато когда-то ездили... Сама река метров тридцать шириной, но мелкая. Вода чуть слышно струилась по галечному дну. То тут то там плескался хариус, охотясь за мошкарой. Преодолеть реку не представлялось трудной задачей. — Ну что? Путь в ад открыт? — засмеялся подошедший Александр. — Мне кажется, проедем без труда. — Да, — согласилась я и поковыряла носком ботинка гальку. — Если не поднимется вода. На севере громыхает. — И что предлагаешь? Переправиться через реку сейчас, и заночевать на том берегу? В кустах? — Ну уж нет. Напоследок пожалуй что стоит насладиться благами цивилизации, — рассмеялась я и пошла к домику. — Вещи надо занести внутрь. А то вдруг дождь. Мы споро разгрузили тележку квадроцикла и затащили снаряжение в домик. Когда совсем стемнело, зажгли светильник на батарейках и поужинали, доев мясо и хлеб. Дальше нам предстояло питаться лишь сухими пайками — на охоту и рыбалку не было времени. Если конечно, миссия пойдёт не по плану и мы здесь задержимся... Но не хотелось и думать об этом. Я стянула камуфляж, раздевшись до майки и трусов, повесила одежду на бельевую верёвку. Стянув ботинки, сняла носки и пошевелила пальцами ног. От них слабо пахло, но это пока ещё обычный запах натруженной кожи. Всё-таки не мешало хотя бы сполоснуть ступни в реке, но мысль шлёпать босиком по холодным камням в темноте что-то не казалась приятной, поэтому я отбросила её и ограничилась влажными салфетками. Потом расстелила спальный мешок вместо простыни и достала тёплый плед. Под голову положила мешок с вещами. — А у тебя накачанное тело, — удивился Александр, исподтишка осмотрев меня. — Что это за отметины? Шрамы? — Следы. От прошлых заданий, — небрежно ответила я и завалилась на кровать, накрывшись пледом и закинув руки за голову. — Хорошие такие задания! — осторожно рассмеялся напарник. — Это пули? Ты служишь в армии? — Почти в армии, и почти пули, — я перевернулась на бок и посмотрела на него. Александр тоже немного разделся и разулся, сбросив штормовку и берцы. — Или стрелы. — Стрелы? Бывает и такое в наше время? — Лук — самое простое и надёжное оружие во все времена. — Да ты шутишь! Кто это пулял в тебя стрелами? — Есть такие, представь себе... — Слушай, я конечно, лезу не в своё дело, но зачем тебе вот эти татуировки на теле и на руках? Это что-то кельтское? Первый раз такие вижу. — Это не кельтские татушки, — нравоучительно ответила я и вытянула руку. — Это защитные руны жрецов Тора из Старой Уппсалы в Нордланде. Ну как можно спутать спутать кельтов с искусством эпохи Вендела? Это же разные совершенно стили! — А я вот путаю, потому что не знаю просто, — усмехнулся Александр. — И от чего же они защищают, если не секрет? — Они защищают моё тело. Если я попаду на другую планету или в другую грань мироздания, где не смогу существовать физически, они сохранят жизнь, перестроив биохимию тела в соответствии с местными условиями. — Чтооо? — чуть не поперхнулся Саша, с изумлением глядя на меня как на ненормальную. — Да ты шутишь! Нет, скажи что ты угараешь!