– Сюда уходят от жизни добропорядочных отцов семейства, вроде твоей. Потому что природа так устроена: она заставляет некоторых из нас не бежать от Минотавра, а сблизиться с ним. Общество отвергает людей с увечьями или обожженными лицами. Но по счастью, находятся те, кто их любит. В чем проблема? – Никакой проблемы. – Я не стану перечислять сотни сексуальных извращений, которые существуют, потому что ты сразу блеванешь. Но поверь мне, даже твоя блевотина может кому-то понравиться. Но если есть люди, которых это заводит, то… что тут сделаешь? Мы тут ничего не можем, верно, Махина? Он щелкнул пальцами, как фокусник, и заключил: – А ты не хочешь попробовать нырнуть сюда, парень? Только в таком случае не надо корчить из себя полицейского в штатском. 23 Пятница, 4 мая, 22:02 – Мне очень нужно, чтобы ты мне растолковал то, о чем рассказывал когда-то, несколько лет назад. Знаешь, ту твою концепцию путешествий во времени. – Ты заделался фанатом Герберта Уэллса? – Не совсем так. Джеки Дюваль, сотрудник Национального центра научных исследований, был помешан на нейронах и специализировался в области разработки материалов и структурных исследований в нанотехнологиях. С помощью своих сверхточных приборов он и его группа смогли сконструировать молекулярную кремальеру[35] на базе протеинового двигателя в сотню тысяч раз меньшего, чем диаметр человеческого волоса. В настоящий момент исследования не нашли практического применения, но Джеки был убежден, что в будущем его изобретение станут использовать в микрохирургии и во многих передовых научных отраслях. – Тебе это нужно для фильма? – Для фильма. Так сказать, для фильма о моей жизни. Джеки жил в Париже, на площади Клиши, в квартире, набитой книгами, журналами, деталями электронной аппаратуры и осциллографами. Когда Стефан позвонил в дверь, он припаивал к плате конденсатор. – Еще несколько секунд, если позволишь, – сказал он, отложив паяльник. – А что ты мастеришь? – Электромухобойку. Это для сестры. – И она будет работать? – Будет, если вдобавок пшикнуть инсектицидом. Оба были знакомы еще с коллежа и встречались довольно часто. Разглядывая в мощный микроскоп в лаборатории друга бактерии, вошек и микробов, Стефан часто находил в их очертаниях контуры будущих монстров. Джеки снял сильно увеличивающие рабочие очки и водрузил на нос другие, в черной дизайнерской оправе. Пожалуй, во всей квартире это был единственный модный предмет. – Ты как-то странно выглядишь, – сказал он. – У тебя немытая и всклокоченная башка, как у всякого, кто несколько ночей не спал. Ты уверен, что у тебя все в порядке? – Выпить чего-нибудь не найдется? – Виски? – Ну хотя бы… Джеки вытащил бутылку «J&B» и налил ему порядочную дозу в баночку из-под горчицы с рисунками из мультика про Гольдорака. Джеки не пил, не ходил по тусовкам, не ел в ресторанах, и это было заметно. – Ты явился в десять вечера. Что случилось? Что-нибудь с Сильвией? Или работа заела? – Вот-вот, правильно. Работа заела. Ученый потупился: – Ты меня извини, что я так и не пришел к тебе после… ну, после больницы. Но… – Понимаю, тебя тоже работа заела. Все в порядке. Они чокнулись. У одного виски, у другого вода. – Послушай-ка одну вещь… – сказал Джеки. – Тех, кто ищет, можно найти, а вот тех, кто нашел, – еще поискать. Хорошо сказано? – Хорошо. А себя ты к какой категории причисляешь? – Сказать по правде, не знаю. Я все еще пытаюсь искать все, что можно найти. Стефан залпом выпил виски. Ему было вовсе не до смеха. – Расскажи о путешествиях во времени, как когда-то рассказывал. – Ту историю, от которой у всех болит голова? – Нет, мне не надо всех этих подходов с точки зрения физики, болтовни о пространственно-временном континууме, о коте Шрёдингера[36], о квантовых колодцах[37] и не знаю еще о чем. Мне нужна твоя… твоя концепция в упрощенном виде. Оттолкнемся от того, что некий человек видит своего двойника, который совершает какие-то поступки в будущем, причем видит его очень коротко, всего на несколько минут во сне. – А как он это проделывает? Попадает в вихрь? Седлает падучую звезду? – Я серьезно, Джеки. Физик покрутил свой «бокал», словно в нем был хороший коньяк. – Со школьных времен многое переменилось, знаешь ли… Когда взрослеешь, ум твой делается все более рациональным. И кривые линии становятся прямыми, радуга превращается в феномен дифракции, а звезды небесные сияют благодаря энергии атомного синтеза. И это почти грустно. Стефан указал на золотую цепочку, которую друг носил на шее: – А свой медальон ты еще носишь? И Бог все еще обитает в твоем доме? Джеки поспешно и неловко поправил воротник старой клетчатой рубашки. – В данный момент Бог мне не особенно помогает. – А раньше ты мне постоянно твердил, что судьбы заранее предопределены, что… – Я всегда считал, что наука ограничивается тем, что открывает явления, которые должны быть открыты. А случай – всего лишь чулан и существует исключительно для того, чтобы объяснять явления, смысл которых от нас пока ускользает. Но черт возьми, в природе все так дьявольски хорошо запрятано… И я не сплю по ночам, докапываясь до всего. Хлопот чертова прорва, и от этого ужасно устаешь… Такая жажда открытий, стремление шагнуть вперед, чтобы обеспечить себе отступление, – все это ведет к одержимости. Чем больше находишь, тем шире становится круг поиска. Похоже, Джеки был в нелучшей форме. Об этом говорили синие круги под глазами. Он с резким стуком поставил свой стакан. – А ты? Неужели даже после всех своих бед ты еще веришь в то, что судьбу можно изменить? Что можно… помешать случиться тому, что должно случиться? – Я в этом убежден. И теперь убежден больше, чем когда-либо. – Ой-ой-ой! – Нет, со мной полный порядок, уверяю тебя, – улыбнувшись через силу, заверил Стефан. – Прошу тебя, объясни мне все на моем примере. Джеки устало улыбнулся: – Ладно-ладно… Хорошо… Возьмем твой частный случай и отметем возможные различия. Это несложно, главное, чтобы ты понял. – Спасибо, что заботишься о моих ничтожных мозгах. – Итак, представим себе, что тебя закрыли в каком-то погребе и объявили, что, для того чтобы из него выйти, тебе надо найти ключ, спрятанный там же. Тебя там заперли, предположим, 4 мая 2007 года, о’кей? – О’кей. – К концу недели, одиннадцатого мая две тысячи седьмого года, ты все еще сидишь в этом складе, потому что ключ ты не нашел. Того тебя, который там сидит, мы назовем Ты-из-будущего. Стефан почувствовал, как в нем растет надежда, словно Джеки вот-вот даст ответ на вопрос, на который ответить невозможно. – Давай отправимся ко Мне-из-будущего, – сказал Стефан, немного оживившись. Джеки принялся расхаживать по комнате, как пятнадцать лет назад расхаживал по лужайке лицейского двора. Бывают впечатления, которые со временем изменяются и стареют, а бывают такие, что не стареют никогда. – Предположим, что некий внешний наблюдатель обладает возможностью проникать в прошлое. Следовательно, существует и другой ты, Ты-из-настоящего, которого закроют в том же самом погребе 4 мая 2007 года. – То есть ты хочешь сказать, что существует некто, отличный от Меня-из-будущего?