– Да что ты говоришь?! Если ты посмеешь уйти, я ведь… – Хватит мне угрожать! Она выкрикнула это так громко, что горло будто садануло ножом. Неконтролируемые слезы потекли по щекам. – Я не могу так больше! Не могу тебя выносить! Не могу выносить твои истерики, не могу тебя видеть! Мне все в тебе противно, понимаешь?! Он замолчал. Тихо шелестели занавески на ветру, окрашенные в алый. – Я… – его голос стал тише. – Я могу сделать хоть что-то? Хоть что-то, чтобы ты снова смогла меня полюбить? Зачем? Зачем он задает эти вопросы? Зачем заставляет сердце только сильнее сжиматься в тисках. – Нет. Она не сказала больше ни слова. Она знала, что вслед за этими словами начнется очередная истерика, знала, что снова запрется в ванной, лишь бы только не слышать его осточертевший голос, не смотреть на его рыдания, метания, попытки что-то изменить. Ничего уже не изменить. – Я сделаю что угодно, я… – Нет. Прошу, перестань. Перестань отравлять мне жизнь. Дорогой дневник! Не знаю, ты ли мне помог или просто случай, позволивший мне узнать информацию, недоступную доныне. Я знаю, где искать ответы на свои вопросы. Единственный человек, который поможет мне осознать произошедшее, сейчас находится в Корканте. Настоящий убийца. И в то же время… Человек, связанный со мной нитями одной и той же вины. Жди меня. Кристиан проснулась от разрывающего голову звонка телефона. Она уже заранее знала, что разговор ее ждет неприятный – это звук, который она поставила на звонки от местного оператора, а не мягкая трель от интернет-звонков. – Да? Кажется, смена еще не началась. – Зато проблемы уже начались, – голос Даниэля дрожал от напряжения. Непривычно. – Что случилось? – Я был на ночном дежурстве. Только пришла женщина, что сидит с детьми Энид, и заявила, что та так и не вернулась за ночь. Это совсем, совсем на нее не похоже. Я хотел отправить ее домой и попросить еще немного подождать, но… Его голос дрогнул. – Патруль заповедной зоны только что заявил, что обнаружил машину Фиорст. Перевернутую. Внутри никого нет. – Следы? – Я еще не проверял. Сразу позвонил вам и собираюсь позвонить Марселло. – Что с детьми Энид? – Их отправили в столицу, к бабушке. С ними все будет в порядке. – Поняла. Приеду, как только смогу. – Ага, постарайтесь поскорее, иначе Марселло нам обоим мозг десертной ложечкой выжрет. Когда Кристиан спустилась в холл, ее остановила девушка на стойке регистрации: – Вам прислали письмо. Кристиан остановилась. – Письмо? – Да. Оно запечатано, и тут стоит только имя получателя и столичный почтовый индекс. – Я… Не знаю здесь никого, кто мог бы прислать мне письмо. Не говоря уж о том, что ее местный номер телефона мог узнать любой желающий в участке. Дозвониться до нее не составило бы труда. Да и письма – весьма старомодный способ общения… – Дайте мне его, только аккуратно. – Да, конечно… – девушка несколько насторожилась после ее слов и подала письмо, держа его за самый уголок. Кристиан вытащила рабочий фонарик и просветила тонкий конверт. Только бумага. – Спасибо, что передали. Я прочту его, как только будет время. Осторожно взяв письмо, Кристиан положила его меж страниц блокнота. На всякий случай нужно будет снять опечатки. Покрутив эту мысль в голове, она вышла на начинающие пылать от жары улицы. Через двадцать минут они с Даниэлем и Марселло уже стояли в тени высоких деревьев. Машина Энид разбилась на обочине дендрологического парка, врезавшись в дерево. Даниэль сфотографировал место преступления, а Марселло занялся сбором биоматериала – острые осколки оконного стекла были покрыты кровью. Кристиан внимательно осматривала машину. – Надеюсь, она выбралась отсюда живой… – пробормотал Даниэль. – Она отсюда не выбиралась. Это похищение. – Уверена? – Посмотрите на переднюю дверь. Замок сбит чем-то острым, предположительно, топором. Явно с наружной стороны. – Может, ей пытались оказать помощь? – Тогда вызвали бы скорую, и мы бы уже нашли ее в одной из местных больниц. – Разумно. Думаете, это наш клиент? – Это выходки леса, – раздался голос за их спиной. Яркое платье из лоскутной ткани и множества юбок. Защитные обереги, покрывающие грудь хаотичным ковром. Бельмо на глазу, смотрящем словно сквозь них. Венена, знахарка и пророчица. – Госпожа Донома? – Даниэль, опешив, на секунду склонил голову. – Что вы здесь делаете? Хищный взгляд женщины зафиксировался на растерявшемся полицейском. – Пытаюсь предупредить вас. Уберечь от ошибок. – То есть дать свидетельские показания? – Марселло снял латексные перчатки и достал диктофон. Венена перевела взгляд на Марселло, но тут же вновь повернулась к Даниэлю, будто столичный капитан не стоил ее внимания. – Мне не о чем свидетельствовать. Я лишь говорю вещи, которые вы не в состоянии увидеть глазами. – Бред сумасшедшего… учтите, что бы вы ни сказали, ваше нахождение здесь попадает под подозрение. Вы будете допрошены в участке. – Пусть говорит, – оборвал его Даниэль. Женщина медленно улыбнулась и кивнула. – Она была чужачкой для леса, – голос Венены принял глубокий, тяжелый оттенок. – Так и не смогла завоевать его доверие, и не пыталась, хотя я множество раз ей говорила. Лес решил избавиться от нее – так он избавляется от всех неугодных. – И как же он это делает? – фыркнул Марселло. – Присылает боевое подкрепление из птичек-синичек? Взгляд Венены был подобен тысяче холодных игл. – Вот вы смеетесь, юноша, а он все слышит. Вы ведь тоже… не местный. Последние слова она произнесла с некоторой долей презрения. – Я тоже достаточно услышал. Кристиан, Даниэль, я отвезу ее в участок и допрошу. Узнаю, как она выяснила, где машина, и как тут оказалась. Байки поехавших мне тут ни к чему. Вы же…