Голос Филиппо донесся до нее словно из-за глухой стены. То ли она не хотела его слышать, то ли и вовсе уже не могла. Все ее тело сосредоточилось на ощущении влаги, текущей по осушенной гортани. – …нельзя пить слишком много! Сознание взорвалось фейерверком, и, услышав эти слова, Кристиан осознала происходящее. Оторвавшись от бутылки, она растерянно посмотрела на Филиппо, взиравшего на нее в состоянии безумного ужаса, и поняла, что почти не видит его. Зрение затуманилось, перед глазами роились мушки. Она шагнула к Витале, будто ища спасения, но ноги словно одеревенели, и она упала. Сознание медленно покидало ее – долго и мучительно. Кристиан пришла в себя в одиночной камере, привязанная к креслу. Попыталась дёрнуть рукой. Безуспешно. Голова была полна теплой ваты, и, если бы не кресло, она бы вновь упала на холодный каменный пол, не в силах подняться. Комната перед ее взором дрожала… И, похоже, не из-за усталости. Землетрясение? Помутненный рассудок отказывался соображать, но одно Кристиан понимала точно – она в огромной опасности. Адреналин переливался в ее крови, отдаваясь стуком в голове, и она задергалась, пытаясь выбраться. Ну же! Веревки не ослаблялись, сил становилось все меньше. Страх захлестывал разум, будто прибрежная волна. Кристиан никогда в жизни не испытывала такой ужас, и где-то в глубине души… она осознавала, что не должна его испытывать. Множество раз она была в куда более худших ситуациях, но ее эндокринная система не вырабатывала столько гормона страха. Что-то… что-то было не так. Одновременно с этими мыслями пришло ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Похититель? Она громко позвала его, но ответом была лишь тишина. Комната все еще дрожала, но теперь Кристиан осознала, что дрожь эта не ощущалась телом, она была лишь… Видимой. Тихий шепот донесся до ее сознания. Она не могла разобрать слов, но с каждой секундой он становился все громче, все настойчивее, превращаясь в бесконечный белый шум. Дверь, находившаяся прямо перед ней, причудливо изогнулась. – Что… происходит… – пробормотала Кристиан, и собственный голос несколько раз раздался эхом в ее голове. Стена начала искажаться, и вскоре приняла облик человеческой фигуры. Очередной кошмар? Но почему он кажется… таким реальным? Кристиан вновь дернула рукой, и веревки с обжигающей болью впились в кожу. Это не сон. Это реальность. Чувство первобытного ужаса вернулось, и женщина впилась глазами в приближающуюся фигуру, не в силах оторваться. Она знала это лицо. Все в Кронфорде знали. Шарлинд фон Рейнсфорд, великий оперный певец, стоял перед ней с простреленной грудью и переломанными конечностями. Он улыбался – так же, как когда она видела его в последний раз, разбившимся на кронфордских каменоломнях. – Думала, ты сможешь убежать от того, что сделала? Кристиан отпрянула, и кресло зашаталось. Нет, нет-нет-нет… – Как… – Как? Ты сама прекрасно знаешь, как. Я останусь рядом с тобой навечно. Нет… Мы останемся. Он шагнул ближе, хромая на неестественно изогнутой ноге, и черты его неуловимо изменились. И от осознания того, кого она видит перед собой, на глаза Кристиан навернулись слезы. – Ник… Он стоял, покачиваясь; на плечи его была накинута больничная пижама, не скрывавшая уродливых шрамов от бесконечных операций. Бледная кожа была покрыта пятнами от язв и некроза, а на правой руке… Кристиан закричала, зажмурив глаза, но картина перед ее веками не пропала. Правая рука Ника была перевязана жгутом от капельницы, гнилая кровь стекала из развороченной вены. Огромный черный синяк, покрывающий весь сгиб локтя, был проткнут множеством неудачных попыток, изорван, изувечен до состояния кровавого месива. И посреди всего этого – пустой шприц, в конце концов окончивший это безумие. – Знаешь, если бы не ты, я был бы жив. Измученный голос Ника эхом отразился в ее голове. Шепот, до того занимавший роль белого шума, стал громким и обвиняющим. – Я был в отчаянии. Не видел выхода. Но теперь, когда ничего уже не изменить, я понимаю, что надежда есть всегда. Что я мог выжить. Его лицо искривилось и начало медленно покрываться трупными пятнами. – Но ты… Ты убила меня. Он сделал шаг вперёд, и вязкая кровь, капнув с его руки, издала мерзкий звук. Кристиан закричала – истошно, безумно, словно раненое животное. Оттолкнувшись ногами, она отбросила кресло назад, но расстояние между ней и Ником не изменилось. Он продолжал приближаться, протягивая к ней изувеченную руку. Шаг за шагом, все ближе и ближе. Все его тело медленно разлагалось на ее глазах. Конечности еле двигались, отвратительная вонь заполняла маленькую камеру. До тех пор, пока его худощавая фигура не покачнулась и не застыла. Звук протыкаемой плоти медленно разорвал сознание. Огромная арматура прошла сквозь его живот, извергающий потоки крови. Несколько капель брызнули на связанные руки Кристиан, но ужас, охвативший ее разум, мешал осознавать происходящее. Она хотела выключиться, потерять сознание, исчезнуть, но мозг отказывался переставать работать. Последний визитер ее кошмара, Вальвейн, остановился прямо перед ней. – Кристи… Он будто хотел сказать что-то ещё, но кровь, булькая, потекла из его рта. Не выдержав больше, Кристиан отвернулась, крепко зажмурившись, и тьма наконец объяла ее зрение. Что-то коснулось ее лица, осторожно поворачивая к себе, и липкая, вязкая масса легла на ее глаза, а после щеки, лоб, губы и, наконец, нос. Доступ к воздуху перекрылся, и Кристиан инстинктивно задержала дыхание. Секунда – и воздух вновь стал поступать сквозь проделанные напротив ноздрей отверстия, но его было так мало, что женщина задергалась. – Лежи смирно. Иначе умрёшь. Шепот в ее ушах стал невыносимо громким, громче ее собственных мыслей. И она лежала, не шевелясь, пока время тянулось, будто гудрон. До тех пор, пока масса не отошла от ее лица, она резко вдохнула, пытаясь вернуть живительный воздух, а тихий голос не проговорил: – Тебя больше не существует для общества. Ты мертва. Проходя мимо полуразвалившегося забора, Клео ухватил свисающий по ту сторону киви и вонзил зубы в волосатую кожицу. Он прохаживался по самым нищим улочкам Алькелано, лицезрея местные разложение и упадок. Стояла помойная вонь – мусорные баки стояли заполненными посреди улицы, и, по-видимому, их давно никто не убирал. Мятое стиранное белье свисало из каждого окна, на улицах валялись попрошайки разной степени изувеченности. Жалкое зрелище. Телефон в кармане завибрировал. Клео лениво вытащил его и улыбнулся, увидев номер. – Откуда ты знаешь, что она жива? – раздался нервный голос сержанта Крайше по другую сторону трубки, за тысячи километров отсюда. – И никакого тебе приветствия. Как грубо, Фледель. Но, я смотрю, ты уже все выяснил у начальства, раз задаешь такие вопросы и не боишься потратиться на роуминг. – На вопрос отвечай. Она жива? – Конечно, жива. Как будто она позволит кому-то себя убить. Ты же знаешь нашу девочку. – Я готов тебе помогать, только найди ее, – провокация, похоже, не удалась. По-видимому, сержант сейчас слишком паникует и не в состоянии обращать внимание на такие мелочи. – Что я должен сделать? – Для начала добудь всю информацию о Филиппо Витале и Энид Фиорст, они тоже пропали. А еще по местному лесу. Мне нужно все, что можно о нем узнать. Задействуй все свои полицейские связи. Почему он так заинтересовался этим лесом? Венена, без сомнения, врала, пыталась нажиться на чужом горе своими таинственными предсказаниями. Но этот лес так часто упоминался в записях Кристиан… К тому же, посмертную маску Филиппо обнаружили именно там. – Лес? Думаешь, это поможет? – Идеальное место, чтобы кого-нибудь запрятать. – Или закопать. – Ну-ну, без пессимизма, сержант Крайше. Мне она нужна живой. – Зачем? – голос Фледеля стал излучать подозрение и злобу. – А это уже дело, касающееся лишь меня и Кристиан. Не волнуйся, я верну тебе ее в целости и сохранности. Но для начала ее нужно найти. – Понял. Лес так лес. – Хороший мальчик. Клео положил трубку. У него тоже есть свои дела – выяснить, как подобраться к Раулю Джермайлю, стоящему первым в списке подозреваемых и предложившему Кристиан сотрудничество, и посетить Лес Посмертных масок. Он решил начать с первого. Зайдя в ближайшее кафе и подключившись к местной сети, он бегло просмотрел адрес компании, которой владел Филиппо Витале. План начал медленно зарождаться в его голове, и Клео привычно улыбнулся. Рауль Джермайль лениво перебирал документы, когда к нему заглянула Доминика, его секретарша. Он бросил на нее беглый взгляд обладателя – сегодня она была в белой полупрозрачной блузке, так приятно контрастировавшей с загорелой кожей. Черная юбка-карандаш соблазнительно обтягивала широкие бедра, и Рауль намеренно задержал на них взгляд. Доминика смущенно улыбнулась: – Вам передали срочный пакет документов. – Кто? – Не знаю, мужчина сразу же ушел. – Сегодня я ничего не ждал. – Возможно, что-то экстренное. – Хорошо. Ты можешь идти. Он бы задержал Доминику на некоторое время, но странное волнение не покидало его, как только он увидел принесенные документы. Словно что-то поджидало его – что-то крайне важное. Рауль быстро распаковал пакет и недоуменно уставился на содержимое. Пустые листы. Что это значит? Лист за листом он проверял бумаги, пока не добрался до самого последнего. И тогда он выскочил из кабинета, позабыв о всех приличиях. На последней бумаге изящным почерком было выведено: «У меня есть информация о пропавших. Буду ждать вас в сквере напротив».