Женщина сзади вопит, и ее крик алым отдается в голове. Замолчи, я пытаюсь сосредоточиться… Машина соскальзывает с дороги и едва не падает в кювет. В последний момент Флорис выкручивает руль. Еще не время, еще не время. Тошнит. Секунда – и его вырвало на руль. Это не страшно, лишь руки скользят по блестящей коже. Ему плевать на гигиену – если он будет обращать внимание на подобные вещи, ему никогда не достигнуть цели. Он выносил дерьмо за главными отбросами общества, так что ему теперь собственная рвота? – Что ты делаешь?! Хватит! Женщина сзади вновь кричит, обратив взгляд в окошко кабины. – Остановись! Я не могу остановиться. Не сейчас. Она замахивается, но останавливается. Понимает, что разобьется, если он потеряет управление. Молодец. Умная женщина. Значит, все поймет. Сможет ему помочь. Машина на дороге! Черт! Резкий поворот руля помогает ему отразить столкновение. Сирен еще не слышно. У него есть время. Водитель что-то кричит ему вслед, но это неважно. Писк в ушах, перед глазами все плывет. Организм на пределе. Серые мушки со всех сторон ползут в центр зрения, шумя и переливаясь. Он знает, что будет дальше. Обморок. Контакт с реальностью – машина все еще на дороге. Нет контакта. Контакт – разделительная полоса где-то сбоку, руль выворачивается. Нет контакта. Контакт – визг колес. Нет контакта. Резкий удар, боль раздается по всему телу. Машина летит вбок, перед лобовым стеклом – ветки и небо. Еще один удар. Машина переворачивается, голова ударяется об руль. Сзади все оборудование летит в стороны. Женщина кричит. Нет контакта. Контакт – крика больше нет. Лишь тишина. Флорис оглядывается. Машина лежит на боку, водительская дверь прилегает к земле. Он хочет бежать, хочет вскочить, но тело не слушается, взрываясь болью. Нужно просто… Нужно… Он дотягивается до ручки двери, обращенной к небу, и с трудом надавливает. Снова тошнит. Флорис уже не управляет собой, но он движется, движется к своей цели. Дверь распахивается, он подтягивается и вываливается наружу, не в силах встать. Всего минута. Он полежит всего минуту. Нет контакта. Он распахивает глаза. Не спать! Нельзя! Покачиваясь, он доходит до двери к заднему отсеку. Там тихо. Открывает дверь. Все оборудование разбросано в стороны, женщина лежит внизу, на окне. Течет кровь. Он вытаскивает ее из машины, прижимаясь ухом к груди. Пульс есть. Пока есть пульс, все в порядке. Нужно лишь собрать лекарства и добраться до тюрьмы. Они недалеко от входа в катакомбы. Совсем недалеко. Нужно лишь… сохранять контакт. – Угнал скорую?! Даниэль спокойно смотрел, как Марселло ходит кругами по кабинету. Капитан взмахнул руками, чуть не опрокинув висящий на стене горшок с цветами, и повернулся к напарнику. – Хочешь сказать, все это время это был Флорис? Тот забитый мальчишка, которого я вел через лес?! Даниэль пожал плечами. – Хочешь ты признавать или нет, это он. Машину нашли у леса в грязи, везде кровь и рвота. Оттуда следы отчетливо ведут к скрытому лазу в катакомбы. Мы смогли отследить только потому что он явно волочил что-то тяжелое, да и сам был не в себе. – А до этого? – До этого он действовал более чисто. Лаз расположен довольно далеко от обоих мест похищений, и пробраться туда можно, не оставляя следов вроде изломанных кустарников. – Все это время… У нас под носом… – Мы и так знали, что он делает это у нас под носом. Учитывая, что Флорис лучше всех знает лес, неудивительно, откуда ноги растут. Послышался страдальческий скрип – это Марселло с размаху сел на старый деревянный стул. – Тебе словно плевать на это, – капитан раздраженно провелся пальцем по столу. – Словно ничего не произошло. Словно не нашли похитителя трех человек. – А его и не нашли, – Даниэль пожал плечами. – Спецгруппа обыскала катакомбы, но ничего не нашла. Слишком много поворотов и ответвлений. Сейчас они ищут кого-то из местных, у кого может быть карта тех мест. Археологов любителей или что-то в этом роде. – Значит, мы должны их обыскать! – Марселло ударил стол и поспешно помахал рукой, чтобы сбросить боль от удара. – Мы! Потому что это наше дело, а не спецгруппы, которая готова целыми днями в носу ковыряться вместо того, чтобы людям помогать! Даниэль устало посмотрел на напарника. – Как всегда горазд ругаться. А делать-то что? Марселло замолк на мгновение, будто решаясь. Наконец, он заговорил: – Тебе – ничего. Оставайся тут. Я сам обыщу пещеры. Сам. Возьму с собой кого-нибудь, кому также не все равно. И я найду их. Я, а не эта сраная спецгруппа. Даниэль покачал голой. Безрассуден, как и всегда. Самоуверен. И никак не может смириться с тем, что он тут больше не главный. Даниэль никогда не был главным. Он давно привык к этому, как к данности. Ему не понять. Зачем рисковать собой? Зачем метаться, если за тебя все равно все сделают другие? Так что славно, что на эту бессмысленную миссию самодовольный Марселло решил его не брать. Нет ничего лучше, чем провести новый день в компании чашки кофе. Рио вновь посмотрел в окно. Этот день будет долгим. Тишина сводила с ума. Лишь звук сиплого дыхания Энид разрывал пространство, словно погребальный колокол. Они не разговаривали все это время. Кристиан и Филиппо провели между собой черту смерти, после которой уже нечего было сказать. Они чувствовали друг друга – и чувствовали, что в этом мире у них нет ничего общего. Они могли лишь ждать. Минуту за минутой, час за часом в этом неотмерянном временем пространстве. Кристиан погружалась в сон, полный мимолетных серых кошмаров. Видений близких. Видений давно ушедших. Видений тех, кто жив, но кого она больше никогда не увидит. Как там сейчас Фледель? Она надеялась, что он не знает о том, что с ней происходит. Не хотела больше терзать его измученное потерями сердце. Если бы она знала, что в итоге все выйдет так, то не позволила бы себе так приблизиться. Теперь же… Она на прямой дороге к тому, чтобы стать очередным его кошмаром. Даже ее надвигающаяся смерть не волновала ее так сильно, как то, что будет с Фледелем. Она крутила в голове воспоминания, как планеты вокруг звезды – медленно, но неизменно, снова и снова. На большее не было сил. Звук шагов не сразу привлек ее внимание. Он казался ей слишком часто, и тогда она поднималась, тщетно вслушиваясь. Но потом вновь воцарялась тишина, нарушаемая лишь хрипами Энид. И она перестала подниматься. Но сейчас все было иначе. Забряцали в панике вставленные в дверь камеры ключи, и звон этот ударил по барабанным перепонкам, как набат. Кристиан села, помогая себе руками; Филиппо тоже насторожился, прижимая к себе Энид. Дверь распахнулась; ввалился Флорис, волоча за собой покрытую ссадинами женщину, измазанную в грязи. Очередная пленница? Но почему? – Я… Я привел врача! Как и обещал! Флорис рухнул на пол, увлекая за собой женщину, и с трудом поднял голову. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что вот он, шанс убежать, но ни сил, ни воли уже не было. Снаружи цифровой замок. Они не ели несколько дней. Бесполезно. Все бесполезно. Только сейчас Кристиан заметила в руках Флориса оранжевый чемоданчик – такой, что используют в машинах скорой помощи. Что… что он сделал? Жуткая догадка опалила мозг. – Эта преступница… Она умирает! Помогите ей! Голос Флориса звучал почти приказывающее, но с ноткой отчаяния, искреннего отчаяния. Женщина с трудом поднялась, оглядываясь. – Преступница?.. – Да! Вы же сказали, что помогаете преступникам! Помогите ей! Она не должна умереть! Женщина с ужасом смотрела на камеру, на следы крови от раны Флориса, на ведра и грязные одеяла, служившие постелями. Смотрела, жаждав задать вопрос, что срывался с пересушенных губ Кристиан каждый раз, когда она оглядывалась вокруг.