Примятые следы привели их к почти неприметному проходу среди кустов. Но сейчас ветви были сломаны, а лаз вниз ничем не прикрыт. Вот и весь секрет – секрет, что они два месяца кряду не могли обнаружить. Марселло хотелось смеяться – наверное, это нервное. – Спускаемся? Тишину нарушил Рауль. Он вытащил ручной фонарик и включил его несколько раз, пощелкивая пластиковой кнопкой. Затем ободряюще улыбнулся спутникам. – Быстрее зайдем, быстрее выйдем. Клео лишь кивнул, первым спускаясь вниз. Густой запах сырости пополам с землей вынырнул наружу, сливаясь в танце с запахом крови и раскаленного асфальта и умирая где-то среди деревьев. Клео нырнул в пустоту. Тьма поглотила его, и на секунду Марселло стало свободней дышать. Лишь на секунду – ведь в следующее мгновение он уже летел вниз, обнимаемый гнилым запахом прелой листвы. Ноги коснулись земли, неприятно гудя. Капитан включил нагрудный фонарик, осматриваясь. Катакомбы. Пещеры, которые закрыли из соображений безопасности, когда здесь потерялось несколько людей. Это было так давно, что никто уже и не помнил – сей факт ему рассказал Рауль, пока они ехали сюда. Кажется, о существовании пещер первым узнал Клео, но Марселло не хотелось знать, как. Катакомбы плелись во все стороны, как паутина Caerostris darwini, и капитан начал понимать, почему спецгруппа не рискнула соваться сюда без карты. Но Клео уверенно шел вперед, и Марселло ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. – Мы должны разделиться. Это было первое, что он услышал от чудаковатого парня. Голос его слегка охрип, но все еще был высок, со своеобразными нотками. Словно у канцелярского ножа для бумаги – вещи весьма тривиальной, но от того не менее опасной. – Зачем? Здесь опасно. – А еще здесь тысячи проходов в разные стороны, – Клео развернулся, и его глаза неприятно сверкнули в свете фонаря. – Так ты хочешь найти их или просто бродить кучкой по кругу? Марселло опустил глаза. Не сильно хотелось оставаться здесь одному – и все же он кивнул. – Делайте пометки на стенах. Вернемся сюда через час. Клео нырнул в темноту, и в сырых пещерах стало легче дышать. – Карта катакомб? Джекони, сколько себя помнил, был шахтером. И шестнадцать лет назад он был в числе первых, кто работал в пещерах под лесом. Не этим новоделом, нет, старым лесом, тем, которому было несколько сотен лет. Настоящим лесом. Стройка тогда кипела вовсю. Спилили лес на месте спуска, пни стояли размером с колодец. Подготовились к разработке шахты, притащили оборудование. Не учли лишь одного. – Газ там, в катакомбах этих. Так что не суйтесь вы туда. – Газ? – старший капрал Мичметти, глава спецгруппы по поиску пропавшего капитана полиции из Датхеттона, поднял глаза от блокнота. – Да. Его там немного, так что сразу и не заметили. Но знаете… – Джекони почесал в голове, углубляясь в воспоминания. – Этого хватает. Чтобы… мерещилось всякое. Многие эти шахты проклятыми обозвали. Мол, призраки там. Только мы потом узнали, что это все газ. Ну, вы помните, когда полыхнуло. – Если честно, я не местный, – Мичметти виновато улыбнулся. – А об этой истории даже среди местных особо не распространяются. Мутное дело. Джекони посмотрел по сторонам, но все же решил подойти поближе к старшему капралу, понижая голос: – Весь лес же тогда погорел. Ежели узнают, кто ответственен… – Вы можете мне рассказать. Мы занимаемся пропажей полицейского, не раскрытием экологических преступлений. Он немного лукавил. Разумеется, он доложит. Но сейчас важно выяснить всю информацию. – В общем, мы успели всего пару пещер прокопать, когда дошли до залежей газа. Не ожидали мы, в общем. Не моя смена была, к счастью. Ну, как сказать… Взорвался тот газ. Наверняка та часть до сих опалена. Тогда пожар и уничтожил огромную территорию шестнадцать лет назад. – Вот как… – Мичметти сделал запись в блокноте. – А никаких карт у вас не осталось? – Карт? Нет, никаких. Разве что у начальников больших, но они вроде все уехали, как пожар разыгрался. Поди найди их еще. Не лезьте вы в эти пещеры. – Нам придется, – грустно улыбнулся старший капрал. – Но не волнуйтесь, мы подготовимся должным образом. – Подготовиться к тому, что там можно увидеть… Очень сложно. Темнота катакомб казалась густой и всеобъемлющей. Словно она простиралась впереди до бесконечности, и даже фонарь Рауля не мог пронзить этот душащий кисель. Впереди не было ни единого предмета, за который мог бы зацепиться свет. Будто тьма ожила, будто ждала подходящего момента, чтобы поглотить его. Рауль Джермайль мотнул головой, чтобы отогнать гнетущие мысли. Он здесь ради Филиппо. И ради той симпатичной полицейской, что так старалась отыскать его друга. Друга. Он и правда считал Филиппо другом. И, возможно, зашел в этом слишком далеко, покрывая его деяния. Хватит об этом. Он слишком много думает. Резкое движение рукой, и он оставил мелом засечку на едва подсвеченной фонарем стене. Мертвецки бледная засечка на холодном камне, впитавшем в себя запах затхлого воздуха. В темноте пещеры время как будто остановилось. Он не мог сказать, прошла ли всего секунда или целый век. Ему казалось, что он шел уже несколько часов, но время, казалось, тянулось бесконечно. Тишина была оглушительной и гнетущей. Казалось, что выхода нет, и он оказался в ловушке. И в этот момент он увидел что-то впереди. Силуэт. – Филиппо? Его слова эхом пронеслись по пещерам, неприятно повторяя его басистый голос. Но силуэт молчал. Рауль все шел к нему и шел, но очертания человеческого тела оставались такими же темными и непроницаемыми. – Кто там? Ответьте! Он сам удивился, насколько приказным был его голос. Насколько привык он раздавать указания, не терпящие возражений. И как пронеслось сквозь кровь в венах раздражение, что этот странный силуэт не собирается ему подчиняться. Шаг за шагом стучат его крепкие ботинки по полу, и силуэт мало-помалу приближается. Вот он уже стоит перед ним, и остается лишь направить свет фонаря ему в лицо. Кудрявые черные волосы, непроницаемые глаза, волевая челюсть, рассеченная улыбкой. Он столько раз видел эту улыбку… В зеркале. Рауль отшатнулся, не веря своим глазам. Это… это какой-то мираж? Оптическая иллюзия? Но двойник продолжал улыбаться. Рука его медленно достала из-за спины какой-то предмет. Электрический шокер. Тот самый, что всегда использовал Рауль, когда… требовалось. Небольшая черная точка – вот и все, что остается после пыток электрическим током. Небольшая черная точка – отметина на телах сотни людей, прошедших через него, Рауля Джермайля. Он потерял им счет. Дорога бизнесмена не бывает проста, и Рауль нашел свой путь. Путь власти и контроля. Путь, сопровождаемый криками и мольбами, которые за столько лет Рауль научился не слышать. Путь, приведший его на вершину. Путь, приведший его сюда. Двойник улыбался, и улыбка его становилась все шире – настолько широкой, что губы треснули, разрывая покрытые щетиной щеки. Глаза – его собственные черные глаза – налились кровью, делая его похожим на хищное животное. Так он выглядел для своих жертв? И двойник – нет, сам Рауль Джермайль – двинулся вперед. Едва ли похожий на человека, монстр-палач приближался к своей жертве неизменно, как бы та ни старалась отступить. И, оказавшись прямо у его лица, тихо шепнул, поднимая электрошокер: – Поиграем? Две женщины, связанные страхом за свою жизнь. Несколько уколов и бутылка чистой воды помогли Энид прийти в себя, и ее огромные карие глаза впились взглядом в лицо склонившегося врача. Напряженное молчание можно было резать ножом. Три пары глаз наблюдали за действиями женщины в белом халате, женщины с дрожащими руками, покрытыми ссадинами и ушибами. Она думает, что умрет, если ослушается. Она в руках невменяемого психопата, плывущим взглядом наблюдающего из-за потрескавшихся стекол собственных очков. Его разум уже давно не здесь, мысли текут ручьем, пробивающим себе путь среди неисследованных людьми пустошей, проходят через камни, где еще не шли мысли обычных людей. Ручей петляет, и никто не знает, где он окажется в следующую минуту. Опасность, непредсказуемость. И потому женщина продолжает отточенные до автоматизма действия, чтобы не вызвать его гнев. Кристиан следила за движениями ее рук, за инструментами в ее руках. За губами, едва шепчущими что-то, неслышимое им. Неслышимое всем, кроме Энид. И Энид кивнула. – Филиппо… – тихо позвала она. Она хотела приподнять голову, но не сумела, и врач поддержала ее. – Филиппо, подойди ко мне. Филиппо приблизился, аккуратно забирая Энид у женщины. Та отошла, встав на некотором расстоянии от Флориса и осторожно покосившись в его сторону. Юноша оцепенел, не замечая ее присутствия. Он смотрел на Энид, и ручей его мыслей все тек и тек средь неизведанных земель.