– Это в Согвипхо, – прошептала я. Мэволь кивнула. – Ю и не догадывался, что это важно, пока мы не начали расспрашивать о Поксун. Он нарисовал эту карту. Я взглянула на карту. Ее создатель не обладал талантами живописца, но все же легко было представить предстоящий нам маршрут. Холмы орымы, деревья, мощные склоны, на которых пасутся дикие пони, лавовые пещеры с потайными, скрытыми от праздного взгляда входами, трава, пригибающаяся от ветра… По этому пути шел когда-то мой отец. Я отбросила камни, сдерживавшие уголки карты, свернула ее и поднялась на ноги. – Куда мы теперь? – спросила Мэволь. – Мы? – Да, мы. – Искать Поксун. Глава одиннадцатая Холодный ветер бил в лицо. Вдвоем с сестрой мы скакали вперед. Маршрут выверили по карте. Мэволь была одета как шаманка: в длинное белое одеяние с ярко-красным поясом. Лицо она прятала в тени белой конусообразной шляпы. Она захватила с собой специальный веер и трещалку-погремушку, какие шаманы обычно используют, чтобы вызывать духов. – Вдруг нам придется призывать богов, – объяснила она мне, а потом тихо добавила: – И пусть все нас боятся, со мной шутки плохи. Что до меня, то я постаралась придать себе кроткий вид: облачилась в ханбок, а голову прикрыла чанготом в надежде, что правила приличия и обычная вежливость помогут мне разведывать тайны и раскрывать секреты. Мы ехали вот уже несколько часов, и ни одной живой души не попалось нам по пути. Не у кого было спросить дорогу, только ветер сопровождал нас. Настырный ветер гнал по небу облака, пригибал траву к земле и пихал нас в спину, будто хотел, чтобы мы поскорей добрались до цели путешествия. Карта билась и трепыхалась у меня в руках, я вглядывалась в нее, пыталась понять, где мы находимся, в какую сторону ехать. Пейзаж вокруг казался скучным и однообразным. И вдруг я заметила высокий холм, древний потухший вулкан, ныне покрытый густой травой, кустарниками и деревьями. Я поскакала прямо к этому холму, вверх, на его вершину. – Куда ты? – окликнула меня Мэволь. Но я ей не ответила. «Сколько ни вглядывайся в кусты и деревья рядом с тобой, – говорил мне отец, – никогда не поймешь, как найти верный путь». Отцу много раз приходилось отыскивать путь в незнакомых полях, среди кустарников и холмов. Он шел по следу, разыскивал преступников, и потому ему довелось много где побывать. Ночью он ориентировался по звездам, а днем – по солнцу. А когда ни по солнцу, ни по звездам нельзя было найти дорогу, тогда он забирался на самый высокий холм поблизости. «Найди точку, с которой открывается общий обзор, и тогда ты поймешь, как добраться домой». Мы доскакали до вершины, и я увидела глубокую впадину, кратер, заросший травой и деревьями. Внизу пони щипали травку. В каждом таком холме орыме существуют тайные ходы, которые ведут или в разветвленную систему лавовых трубок, или к пропасти, или в необыкновенно длинную лавовую пещеру с потолком из известняка. А случается, в потухших вулканах, где-то глубоко под землей, прячутся таинственные озера. Но все это не имело никакого отношения к тому, что мы искали. А возможно, вообще не существовало ни пещер, ни озер, и все это плод безумной фантазии какого-то фантазера. Я постаралась не думать об этом и смотреть вперед. Лишь то имеет значение, что я смогу разглядеть невооруженным взглядом. Перед нами расстилалась холмистая земля, земля потухших вулканов, по которой гулял ветер, а где-то вдалеке голубой полоской виднелось побережье. Туда мы и направлялись. – Как далеко еще до побережья. – Я пришпорила пони, и мы снова пустились в путь. – Что ты сказала шаманке? Она наверняка заметила, что нас нет. Мэволь потрепала гриву своего пони. – Я оставила ей записку. Написала, что мы уедем ненадолго, вернемся дня через два. – Она будет волноваться… – Я помолчала немного. – Ты для нее как дочь. – Мы как родные друг другу. – У нее ведь, кажется, была дочь? – Она умерла. – Как это случилось? Она рассказывала тебе? – Нет. – Мэволь медленно покачала головой. – Она никогда об этом не говорит. Ей часто снятся кошмары, бывает, она просыпается и плачет так горько, что я пугаюсь. Вдруг у нее разорвется сердце? – От ночных кошмаров сердце не разрывается, – пробормотала я в ответ. Интересно, что же мучает шаманку Ногён: горе или чувство вины? – Ты бы слышала, как она плачет, – вздохнула Мэволь. – Невозможно удержаться, самой хочется разрыдаться. Я уставилась в карту, испугавшись, что сестра заметит мой виноватый взгляд. Старушка, за которую так переживала Мэволь, была первой в моем списке подозреваемых. Когда-нибудь мне придется рассказать сестре о том, что шаманка как-то связана с похищением девушек. Я внимательно разглядывала карту, будто увидела там что-то новое. Неожиданно кролик выскочил из-под копыт пони, тот шарахнулся, и я покачнулась, но сумела удержаться в седле, не выпустив карту из рук. – Что ты там выискиваешь? Мэволь выхватила у меня смятый свиток так резко, что я вздрогнула. – Отдай! Быстро! – Поезжай за мной, старшая сестра! – Мэволь пустила пони в галоп. – Я знаю, как добраться до побережья. Я поскакала вслед за ней, что еще мне оставалось. Глупая девчонка! Мое лицо пылало от гнева, даже мочки ушей. Я спустилась по склону к подножию холма. Тропинка вилась дальше среди травы, но Мэволь свернула с нее и исчезла в зарослях тростника. – Мэволь-а! – Я рассердилась всерьез. – Нельзя сходить с тропинки! В ответ тишина. Тяжело вздохнув, я нырнула за ней в тростник. Над моей головой колыхались белые серебристые метелки. Налетел ветер, все вокруг зашелестело, зашуршало, будто гулкие хрустящие волны плескались где-то рядом. – Мэволь-а! – снова крикнула я, постаралась, чтобы голос звучал не так сердито. – Ты ошиблась, нам не сюда. – Сюда-сюда! Я бросилась на голос сестры. Перед глазами вдруг мелькнули прядь черных волос и развевающаяся юбка. Она обернулась, и две черные жемчужины – ее глаза – сверкнули из-под густых бровей. – Так быстрее. Срежем путь и снова выйдем на тропинку. Я ехала за сестрой и уговаривала себя, что ничего страшного не происходит, в любой момент можно повернуть назад и вернуться к дороге. Но Мэволь не останавливалась, и тростниковые заросли никак не кончались. Когда мы наконец выбрались из тростника, я выхватила карту у Мэволь и внимательно изучила нарисованный маршрут. Ни одного ориентира поблизости, на который можно было бы опереться. – Ну, – спросила я, – и где мы? Мэволь пожала плечами. – Понятия не имею. – Мы все делали по плану, – взорвалась я. – Пять часов подряд ехали по карте! – Я тряхнула свитком. – Нельзя было сходить с дороги. Теперь кучу времени потеряем, пока найдем нужную нам тропинку. – Найдем мы твой водопад Чонбан. Что ты так волнуешься? Ее невозмутимость бесила меня больше всего. – Если брести наугад, никогда не доберешься туда, куда тебе нужно. – Правда? А у меня обычно получается. Сестра убрала волосы с лица, заправила их за ухо и снова пришпорила пони. – Тайну не разгадать, если все время пялиться в книги или в карту. – Мэволь, запомни: когда едешь по намеченному маршруту, надо хоть иногда заглядывать в карту. – Неправда, в карту смотрят, только если заблудились, а мы не заблудились. Мэволь скакала вперед, я скакала за ней. Мы спорили и спорили. Я уверяла ее, что мы заблудились, она же не сомневалась, что мы просто немного отъехали от тропинки и скоро вернемся к ней. Я мотнула головой, еле сдержалась, чтобы не заорать. – Нам нужно повернуть назад. Если ты меня не послушаешься, я… Но тут я вдруг услышала какой-то странный тихий звук. Все мысли из моей головы мгновенно улетучились. Я нахмурилась, и мы с Мэволь переглянулись. – Не может быть… Я пустила пони галопом и чуть не растоптала кальмаров, разложенных в рядок сушиться на солнце. Трава неожиданно превратилась в песок, а песок – в бурлящие волны, которые словно бросались ко мне, а потом отступали обратно в бескрайний простор бушующего моря. Справа и слева от меня высились каменные столбы. Они поднимались прямо из воды, словно клыки, обнаженные в предупреждении. Чем дальше вглубь скользил мой взгляд, тем темней становилась вода, бирюзовая у самого берега. Я снова услышала этот необычный звук – легкий свист, с каким выныривали из воды хэнё. Техника дыхания, передававшаяся от женщины к женщине через много поколений. Как еще могли выжить несчастные люди на этом проклятом острове, куда король ссылал неугодных ему подданных?