Сергей Эдуардович положил мне руку на плечо и что-то утешающе заговорил. — Там собаки наши! — я почти кричал. — Уверен, что вопрос с собаками мы решим, — серый Евгений успокаивающе улыбнулся, — хотя это уже скорее зависит от желания твоей новой семьи. Желания и возможностей. Я встал: — Господин председатель, можно к вам обратиться? — Чуть позже. Я дам вам слово. — Мне сразу надо сказать, чтобы дальнейшее заседание не было бессмысленным. — Хорошо, слушаю тебя. — Я не поеду ни в какую Белгородскую область. Я не поеду жить ни в какую семью. Что мне не удастся учиться дальше, я уже понял, как и то, что у меня больше нет дома. Но, в конце концов, у нашей семьи есть квартира в Сыктывкаре. Я ее почти не помню, мне четыре года было, когда отца назначили на участок, но я не бездомный. Не надо меня пристраивать. — Дело не наличии дома или квартиры, — покачал головой председатель комиссии, — дело в вашей дееспособности. До совершеннолетия о детях заботятся те, кто постарше. Ты пока еще подросток. А по поводу квартиры, вопрос я так понял, уже решен. Верно, Евгений Александрович? — Как это, вопрос решен? — удивился я. — Я еще не подходил к Олегу с этим, но это сейчас не главное, — серый Евгений снова протирал очки. За его спиной висел плакат призывающий взрослых не допускать, чтобы дети играли рядом с опорами подвесных дорог. — Расскажите мне. Это все-таки теперь моя квартира. И я решу, главное — это для меня или нет? — Говорю же, потом это обсудим. Сейчас важнее твое будущее Олег. — Квартира — мое будущее, — убежденно сказал я. — Молодой человек прав, — вмешался председатель, — и вы, Евгений Александрович мне сказали, что проблемы нет. — Проблемы и нет, — пожал плечами Евгений, — Олег, пока ты будешь жить в Старом Осколе, за твоей квартирой присмотрят. — Кто? — Ну, я как раз из Сыктывкара. Так, что мы с тобой земляки. Видишь, как все удачно складывается. Я потом к тебе подойду, ты одну бумажку подпишешь и всё. Теперь по поводу твоего проезда в Белгородскую область. Билет уже… — Подождите, — вдруг вмешался Сергей Эдуардович, — что за бумажка? — К вам это никакого отношения не имеет. — И все же. — И все же не имеет. Я прошу вас, не прерывать заседание. — Трагедия с его родителями случилась под Соликамском, а от комиссии по делам несовершеннолетних приехал человек из Сыктывкара. Почему не из Перми? — Какое это имеет отношение к делу?! — возмутился Евгений, — вы как будто меня подозреваете в чем-то?! — Просто ответьте, — настаивал Сергей. — Послушайте, у меня нет времени на вас. Я не обязан вам ничего объяснять, и вынужден напомнить, что вы вообще здесь находиться не должны. Будете мешать заседанию, я попрошу вас вывести. — Попросить-то ты можешь, только, кто тебя слушать будет? Не знаю, кем ты себя возомнил, но уверенный в своем умственном превосходстве фигляр, еще больший глупец, чем фигляр обычный. Так о какой бумажке речь? Меня уже никто ни о чем не спрашивал, и я сидел и вертел головой. Как и председатель, чуть опешивший от происходящего. — Отстаньте вы от меня с этой бумажкой. Документ я потом покажу Олегу, а не вам. — Разумеется. Но, а почему представитель по делам несовершеннолетних из Сыктывкара, а не из Перми, вы мне ответите? — Да с какой радости?! Вы не… — Да бросьте. Вопрос поднят. Не сейчас, так после заседания вам придется на него ответить. Лучше сейчас. — Что непонятного?! Вы сами слышали — Олег живет в Сыктывкаре. Квартира у него там. То есть, дело относится к Северо-Западному округу. — Слышал. А ты слышал, что прописан Олег в доме на территории Вишерского заповедника? То есть Приволжского округа. — Что вы мне тыкаете?! — Обещаю, я извинюсь, сразу после вашего ответа. — Я уже ответил. — Нет, вы соврали, а я вас уличил. И теперь снова переспрашиваю. Почему делом Олега занимаетесь вы? Вы, а не представитель Приволжского округа? — Мне больше нечего вам сказать. — Да вы ничего не сказали! Покажите бумагу, которую Олег должен подписать. — Еще раз напоминаю, что ничего вам не должен, и вы от меня ничего требовать не можете. Вы здесь никто! — Давай так. Сразу пойми — я никуда не денусь и Олег без меня, ничего не подпишет. Верно? — он обратился ко мне. Я, на волне его эмоций, рефлекторно кивнул. — Вот видите. Вам все равно придется показать эту бумаженцию. Не сейчас, так потом. С видимой неохотой, серый Евгений достал из планшета листок. — Вот. Самая обычная доверенность. Сергей Эдуардович читал хищно, будто это не доверенность на квартиру, а признание Жанны Д'Арк Пьер Кошону в колдовстве. — А почему она на твое имя? — Я же назначен опекуном. Вы забыли? — Но доверенность именно на имя. Безо всякого упоминания, что ты опекун. — Это уже юридические детали, — серый Евгений протянул руку, чтобы забрать лист. Сергей Эдуардович, повернулся, подставив ему плечо и продолжил чтение. — Они вообще не должны были тебе этого выдавать. По закону, в такой сделке будет отказано. Но тебе все же выдали. Интересно почему? — Вы рассуждаете о вещах, о которых не имеет ни малейшего представления. — Так. Думаю, понял. Ребятки из той юридической шарашки, наверняка в доле. — Ну, знаете ли! — Теперь знаю. Олег, не вздумай это подписывать. Я встал и, ни на кого не смотря, громко заговорил: — Пожалуйста. Послушайте меня. И поймите. Я не поеду в какую-то чужую семью. Я благодарен этим людям, что они вызвались мне помочь, но я никогда не буду с ними жить. Я просто не сяду ни в самолет, ни в поезд. Не в наручники же вы меня закуете. — Олег… — начал председатель. — Подождите. Я понимаю, что со мной надо что-то делать, но это не выход. У меня есть… — я запнулся, — была, только одна семья. Другой не будет. Дальше я сам. Не пацан уже. Мне скоро пятнадцать. — Возраст совершеннолетия — восемнадцать. В крайнем случае, можно написать заявление о собственной дееспособности. Это в случае, если ты где-то работаешь и зарабатываешь достаточно для самообеспечения. Но и заявление принимается только с шестнадцати лет. — Это только цифры. Я здоровый парень уже. И сил хватает и ума. — Еще и закон. — Но не заставите же вы меня… — Парень. Если надо будет, заставим. Ты лишь кажешься себе взрослым. Взрослость — это не только силы и ум. Хотя по его поводу у меня серьезные сомнения. Возраст, в первую очередь, опыт. А его у тебя пока нет. — Я не получу его в чужой семье! — Кстати, получишь, но и это не главное. Ты просто не можешь оставаться один. — Я уже остался. И ситуацию лучше не менять. Потому что лучше, она не станет.