— Он мог покинуть горы и уйти с тобой, — сказал Кольм. Я издала пустой смешок. — Нет. — Нет? Почему? — Потому что не мог. У него своя жизнь в горах. Работа, люди, что зависят от него. — Ты не думаешь, что ты могла быть для него важнее? — спросил он. — Нет. Тишина стала невыносимой, я посмотрела на него и увидела, что он хмурится. Я взмахнула рукой. — Это не важно. Это в прошлом. Если меня чему-то и научил наш путь по горам, так это тому, что нельзя цепляться за прошлую жизнь. Я не могу удерживать ее, а потом вернуться и все продолжить. Я могу уйти, уйти подальше и создать что-то новое где-то еще. — Ты можешь остаться в Люмене, — сказала Мона. Я стряхнула с камней чешуйки. — Да, ходить на цыпочках вдоль воды в тенях гор. — Мы научим тебя плавать, — сказала она. — Спасибо, но нет. Мы договорились об оплате, больше мне от вас ничего не нужно, — я пошевелила угли. — И, если вы не хотите столкновений с Сильвервудом, меня лучше у себя не укрывать. Звезды мигали за тучами, поверхность озера мерцала. Я зевнула и потянулась. — Не знаю, как вы, но я буду спать. Я ужасно устала, особенно после плавания. Мона вздохнула, глядя на берег озера внизу. — Да. Думаю, мы не скоро еще отдохнем. Мы подложили хвороста в огонь, озаряющий петроглифы на камне, а потом устроились на самых мягких участках, которые нашли. Я ерзала из-за боли в теле, переворачивалась с одного бока на другой. Наконец, я устроилась лицом к огню, а потом поняла, что Кольм на другой стороне рассеянно смотрит на огонь. Я поняла, что мы не спросили у него, что он сделает, когда озеро будет свободным. Он посмотрел на меня, его глаза блестели от огня. Он приподнял уголок рта в улыбке. Я надеялась, что у меня получилось выразить тепло лицом, а потом я отвернулась. Компас прижался к коже под туникой, и я вытащила его. Он остался в моей ладони, что уже не сжимала то, что я удерживала обычно. * * * Без лучей солнца и с догоревшим костром утро выдалось влажным и холодным. Нам не нужно было собирать вещи, завтрака не было, как и фляг, чтобы их наполнить. Мы по очереди умылись в водопаде у края пещеры. Я сидела у водопада, отмывала стертые ноги, когда услышала Кольма: — Нам это оставить, Мэй? Я обернулась и увидела, что он держит шнурок и иголку компаса, которыми мы ловили рыбу. Я встала на ноги. — Можно. Я спрячу их в компас, — я проверила несколько горящих точек на пятках, понадеялась, что мозоли не лопнут в ближайшее время. Я умыла лицо и шею, подвязала волосы. — Куда нас выведет твоя тропа? — спросила Мона, глядя на озеро. Корабли Алькоро уже были на воде. Вдали было видно точки ныряльщиков, всплывающих с добычей. Я подошла к ней у края и указала. — Чуть в стороне от крайнего поселения. На берегу мы быстро доберемся до первых домов. Если нам не придется прятаться от алькоранцев. — Вряд ли их много на восточном берегу, — мрачно сказала она. — Там нет пути из озера. Они сосредоточили основные силы у реки, чтобы не дать сбежать по воде. — Нам же лучше, — сказала я, разбросав угли и подняв свой компас. — Если ничего не помешает, мы дойдем до сумерек. Готовы? Где Кольм? Арлен показал на дальний конец выступа. — За углом. Мы ждали, но Кольм не выходил, и я направилась по выступу вокруг пещеры. — Кольм, — позвала я. — Ты в порядке? Ответа не было. Я заглянула за камни. Кольм прислонялся к стене, смотрел на путь, который мы прошли вчера, хмурясь. Его руки были скрещены на груди, костяшки одной руки прижимались к губам. — Кольм? Что такое? Он без спешки оттолкнулся от стены. Не глядя мне в глаза, он обошел меня и пошел к остальным. — Пока не знаю, Мэй. Я ошеломленно замерла. Что произошло? Это было из-за его нежелания возвращаться к озеру? Сегодня он воссоединится со своим народом. Он это осознал? Или что-то еще беспокоило его? Он пару минут назад был в порядке. — Мэй? — окликнула Мона. Я в смятении пошла по выступу. Она выжидающе стояла в конце. Кольм стоял на краю и смотрел на озеро. Я прошла мимо него и повела их по каменистой тропе. Почти весь день мы не говорили. Путь был не таким опасным, как до этого, но ветер с озера шумел в ушах, тянул за ноги, пока мы опускали их на тропу. Камни порой обваливались, если мы ступали слишком близко к краю. Но мы уверенно шли, к полудню склон стал не таким отвесным. Деревья преграждали путь. Днем мы нашли большой участок земляники, пятнадцать минут ели горстями яркие ягоды. Кольм не говорил, не смотрел на меня, и я не могла понять, что его беспокоит. Это меня нервировало. В свете дня мы вышли из тени деревьев и увидели перед собой озеро Люмен. С низкой высоты острова поднимались в небо, отражали горные склоны, которые мы прошли. Мона медленно вдохнула, прошла к воде, опустилась на корточки и опустила ладони под поверхность. Она подняла их с каплями воды и прижала к лицу. Мы подошли к ней, она делала что-то неожиданное. Она медленно встала и повернулась ко мне. На дикий миг мне показалось, что она обнимет меня, но она опустила ладони на мои плечи. Ее глаза находились на восемь дюймов выше моих. — Спасибо, Мэй, — сказала она, когда я удивленно отпрянула. — Моя надежда была отчаянной. Порой я задавалась вопросом, приняла ли правильное решение. Но ты это сделала, провела нас через трудности. Я так тебе благодарна. Я хлопнула в ладоши, стараясь отодвинуть ее. — Это… пустяки, Мона… — Не пустяки, — сказала она. Я отодвинулась от ее хватки. — Мы договаривались. Я рада, что все мы живы, — я посмотрела на Кольма с тенью улыбки. — Хотя ты заставил меня проверить свои навыки. Он не улыбнулся, не радовался, как брат с сестрой. Он кашлянул. — Наверное, тебе стоит уйти, Мэй. Мгновение было слышно только шум воды о берег. Мое сердце забилось быстрее, но я не могла придумать, что сказать. Я не могла уйти. Я еще не закончила. Что он думал? Мона спасла меня, повернувшись к нему с приподнятыми бровями. — Не глупи. Она не может вернуться через Сильвервуд, пока Лампириней бушует, и она не сможет идти на юг, пока Алькоро не отступили. И мы еще должны отплатить ей. Не переживай, Кольм. Она будет в безопасности. Но, когда она отвернулась к озеру, я заметила выражение лица Кольма, и мне показалось, что думает он не о моей безопасности. * * * Алькоранцы в восточном поселении были, но их было мало, в самом поселении, а не вдоль берега. Под покровом тьмы мы прошли мимо часового, осторожно обходили каменные дома. От лая собаки мы застыли, но она была привязана у курятника, а не ходила рядом с алькораницами, и она притихла, когда мы прошли. Мона, похоже, знала, куда идти, она решительно вела нас по тихим тропам. Мы обходили полянку, Арлен схватил Мону за локоть и остановил ее. — Смотри, — шепнул он, кивая на полянку. Тусклый свет луны озарял толстый шест в земле. Столб, где хлестали. Мона процедила: — Если я никогда не встречу короля Селено, ему несказанно повезет. Мы шли по поселению к берегу озера. — Люди рано притихли, да? — прошептала я. В трещины ставен местами виднелся свет, но шума, гула голосов или смеха не было слышно. — Наверное, у них комендантский час, — сказала Мона. Мы прошли таверну, окна были заколочены. За ней был дом у воды. Во дворе валялись части лодок, груды досок. Мастерская у воды была в тенях инструментов на земле. Мы ждали в тени таверны, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, а потом мы пошли вперед, осторожно переступали работу во дворе. Мы забрались на крыльцо. Я стояла за Кольмом и Арленом, чтобы они заняли места за сестрой. Мона выпрямилась во весь рост, тихо постучала в дверь. Внутри послышался шорох, словно кто-то отодвинул стул, шепот голосов, скрип и хлопок двери. Через пару секунд тишины шаги приблизились к входной двери. Повернулась ручка. Теплая щель света появилась, когда дверь приоткрылась. — Да? — спросил хриплый голос. — Добрый вечер, Каван, — сказала Мона. Пауза, дверь открылась широко, и стало видно мужчину с сутулыми плечами. Он посмотрел на грязных Аластейров без плащей на его пороге. — Великий Свет, — прошептал он.