– Поручи это мне, – попросила я. – Спасибо, Птичка. Она глубоко вздохнула, и наступило короткое молчание. – Мне бы очень хотелось позволить тебе остаться здесь, но ты же знаешь, что мне придется сдать квартиру в аренду. Ты ведь уже где-то устроилась? Тебе нет необходимости ехать к родителям? – Не волнуйся, я попробую связаться с двоюродным братом в Тутинге, – солгала я. Мне не хотелось говорить ей, что он уже отказался. – Который мясник? – Да. – Но он же тебя терпеть не может. – Это я его терпеть не могу. Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Ты же знаешь меня. Не парься, – отмахнулась я. Она нахмурилась. – Хизер, расслабься. Как только ты уедешь, я подам заявления на кучу вакансий и найду что-нибудь другое, не за компьютером. Что-то более практичное. Работу, которую можно делать руками, – продолжала врать я, добавляя в голос как можно больше позитива. – Хотела бы я, чтобы у меня была такая же страсть, как у тебя. – Ты кого-нибудь встретишь, Птичка. – Я не имею в виду страсть к парню – я имею в виду карьеру. Виноделие, как у тебя. В общем, если ты забыла, я вроде как снова встречаюсь с Тимом. – Птичка, – она нахмурилась, – ты не можешь серьезно относиться к тому, с кем познакомилась в ночном автобусе. Я немного напряглась. Я знала, что за человек Тим, и все равно решила с ним общаться. А Хизер не видела Кристиана таким, какой он есть, вот в чем разница. – Если я с Тимом, то с широко открытыми глазами, – резко сказала я. Ну, на самом деле, это не совсем так. Если бы я правда была с открытыми глазами, я бы не смогла думать о Джейсоне Момоа. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Он даже не позволил тебе пожить с ним, пока ты не найдешь новое жилье. И он страховой агент, ради всего святого! – Страховой следователь, – поправила я. – Не всем нужна большая итальянская история любви, Хизер. Ты забываешь, что однажды мне отказал парень, который работал Санта-Клаусом в торговом центре. У меня не так много вариантов, – пошутила я, желая побыстрее перевести разговор на нее и уйти от перечисления собственных проблем. – Любовь… – начала она, и я поняла, что сейчас будет лекция о том, какая я замечательная, если бы только смогла это понять. Но потом она вздохнула, и мне стало еще хуже. Я положила расческу рядом с собой, внезапно перехотев растягивать прощание: – Слушай, Хизер, тебе пора. – О, ты права. Ну, давай прощаться, – сказала она, вставая и обнимая меня, – но, Птичка, я не смогу радоваться, если буду знать, что ты несчастна. – Я счастлива. Правда, я наконец смогу сесть и написать книгу «Как избежать ответственности почти за все», о которой я все время твержу. – Только у тебя получилось бы написать книгу по самопомощи, лишенную всякого действия, – с гордостью сказала она. Я постарался проигнорировать приступ угрызений совести. – А то. Когда наши улыбки сменились грустными по случаю прощания выражениями лица, Хизер крепко обняла меня. – Ты дашь мне знать, когда позвонишь им? Можешь сделать это сегодня? – Конечно. – Спасибо. И дай мне знать, где ты в итоге остановишься. Я не усну, если узнаю, что тебе придется вернуться в этот чертов дом. Я серьезно, Птичка, твои родители… – Да-да, обязательно, – быстро перебила я. Я не хотела вступать в разговор о своих родителях. Мы обсуждали эту тему миллион раз, и разговоры о них не меняли того факта, что они есть, были и всегда будут полным дерьмом. – Отлично, – заключила она, падая обратно на кровать и с облегчением выдыхая. Я снова почувствовала укол совести. Я знала, что какая-то часть меня не хочет, чтобы у нее что-то получилось с любым мужчиной, если это будет означать, что я ее потеряю, хотя бы и не до конца. Может быть, мы с Хизер и были семьей друг для друга, но с каждым годом я чувствовала, как она начинает строить новую жизнь, свою собственную, а я продолжаю метаться, надеясь, что ответ на вопрос, как жить и любить, каким-то образом упадет на меня сам. Я изо всех сил сдержала слезы. И тут она резко села на кровати. – Забыла тебе сказать. Сегодня вечером я должна была пойти на вечер в «Ритц». Мое имя в списке. Просто сделай, как обычно, и скажи, что ты – это я. Никто не будет задавать вопросов. Там бесплатное вино. И много красивых парней из гостиничного бизнеса. – А что за мероприятие? – Британская винная премия. Все, что тебе нужно сделать, это зайти внутрь. Нет никакого официального ужина или чего-то еще. Иди! Я оставлю тебе платье-трапецию и туфли на перепонках, хорошо? Не думай, что я не заметила, как ты на них глазела! Я ухмыляюсь: – Конечно, почему бы и нет? Можно прийти вдвоем с кем-то? – Да, но только не с Тимом. Глава 3 Май Вот оно. Я готова. Я сижу у края барной стойки, ожидая Джеймса и знаменитого Рассела с моими наспех нацарапанными заметками, сделанными во время экстренного звонка Хизер. Она была в восторге, когда я сказала ей, что живу у двоюродного брата, и еще больше обрадовалась, когда я сказала, что мне нужна помощь в выборе вина для званого ужина, который он устраивает. – Наконец-то! – завопила она. – О боже, с чего начать? Это было ошибкой, подумала я, поклявшись больше не звонить ей, ну, или, по крайней мере, не говорить о том, что я якобы буду делать в Лондоне, пока ее нет. Сложно жонглировать сразу несколькими выдумками. И я определенно не хочу лгать Хизер больше, чем того требуют обстоятельства. Она протрещала кучу предложений, которые я быстро сверила с винной картой, а затем мягко сказала ей, что мне пора идти, потому что винный магазин скоро закроется. Я думала, что звонок несколько успокоил меня, но когда из-за барной стойки, словно черт из табакерки, появился Билл, я подпрыгнула. В одной руке у него бутылка красного, в другой – какой-то крепкий спиртной напиток, а щеки стали еще краснее, чем были на улице. Интересно, не пробовал ли он предлагаемые напитки? И если так, как бы и мне поучаствовать в этой афере? – Ты закончила? – спрашивает он. – По большей части. Я пошла на кухню, чтобы обсудить результаты с Джеймсом, но Анис сказала, чтобы я дожидалась шеф-повара здесь, – говорю я, с тоской глядя на бутылку виски в руках у Билла и размышляя о том, напивается ли здесь персонал после работы. Вся эта выпивка, все эти молодые официанты на сезонной подработке. Должно быть, в «Лох-Дорне» много секса. – Ты восхищаешься этим, верно? – говорит Билл, и я решительно киваю и только потом осознаю, что он имеет в виду не виски у себя в правой руке, а вино в левой. – Это очень, очень старое Шатонёф-дю-Пап. – О-о-о-о, – отвечаю я. – Можно взглянуть? – Конечно, – говорит он, осторожно протягивая мне бутылку этикеткой вверх. – Черт возьми, да оно старше меня, – говорю я, неосторожно вступая на дилетантскую территорию. – То есть, я хотела сказать, это был такой хороший год… – Я медленно умолкаю. – И оно даже не самое старое в нашей коллекции, – гордо отвечает он, поворачиваясь, чтобы поставить спиртные напитки у зеркальной стены в задней части бара. – Между прочим, ты вполне можешь устроить дегустацию. Просто поговори с Расселом, когда он придет. Ты же сомелье. Он не будет возражать. – Джеймс что-то говорил про униформу? – переключаюсь я на другую тему, ловя свое отражение в зеркале, когда Билл отодвигает бутылку джина. Мой новый шикарный лохматый боб в стиле Хизер выглядит так, словно я только что встала с постели, и я чувствую, что от меня начинает пахнуть. – Одежда на мне не очень-то свежая. – О, как грубо с моей стороны. – Билл разворачивается, сбивая при этом бутыль бренди с полированной столешницы. Я отшатываюсь, ожидая звука удара, но не слышу ничего, кроме тишины. Он тянется вниз и поднимает бутыль с пола за барной стойкой. – Резиновые коврики, – ухмыляется он. – После того, как Рассел с тобой закончит, я отведу тебя на задний двор, и ты сможешь освежиться в туалете для персонала. Я делаю глубокий вдох. Я со всем справлюсь. – А какая будет музыка? – спрашиваю я его. – Традиционная. Лиры, арфы и тому подобное. – Слава богу, без волынок. – Ты не фанат? – А можно ли быть фанатом волынки? В Гластонбери[3] она точно не бывала хедлайнером, если ты понимаешь, о чем я. Он смеется, с тревогой поглядывая на дверь. Мы оба ждем знаменитого Рассела. Биллу, я полагаю, не терпится представить своего нового сотрудника, и я распрямляюсь на стуле, чувствуя, что хочу, чтобы он и мной мог гордиться. – Ты не такая, какой я тебя представлял, – тихо говорит он. – И совсем не такая, как на твоей аватарке в соцсетях. – У меня замирает сердце. Я сделала соответствующую стрижку, но это не особо сократило пропасть между красивой, элегантной Хизер и мной. – Я очень фотогенична. Поэтому мне трудно знакомиться в интернете, – отвечаю я Биллу, стараясь не обижаться. – Мужчины всегда разочаровываются, когда видят меня в реальной жизни – такие шикарные у меня фотографии. – О, я не это имел в виду, – говорит он, улыбаясь. – У тебя на аватарке кошка. На мгновение я теряюсь, а потом вспоминаю свой совет Хизер: – Смени аватар на что-нибудь непримечательное. – Ах, да, – говорю я, быстро соображая. – Я действительно люблю кошек.