– Когда, Нинс? Больше из желания от него избавиться я сказала: – Не знаю. Пойдем как-нибудь выпьем, хорошо? – Выпьем? – нарочито серьезно сказал Себастьян. – Только ты и я? – Почему нет? Как только эти слова были произнесены, мы нервно посмотрели друг на друга, улыбаясь от того, что знали правду: мы не ходим выпить. Мы болтаем по телефону, мы обедаем раз в две недели, он то и дело заходит к нам домой – мама и Малк до сих пор его обожают. Мы переписываемся насчет всякой ерунды, но мы не планируем встречи, не назначаем вечерние свидания. Мы не ходим выпить. – Ну, было бы здорово, Нинс. – Может, вы наконец начнете разговаривать потише?! – Дама рядом с нами погрозила Себастьяну пальцем. Я пробормотала, что можно было бы позвать с нами Элизабет. Или Ли. А потом пообещала ему позвонить – лишь бы уже выпроводить. – Или мы вдвоем с тобой. Хорошо. Все в порядке, я ухожу, мадам, – сказал он женщине. – Вы знаете, он умрет, – сказал он, жестом показывая на ее «Грозовой перевал», – они оба умрут. Дурацкая книга, если вам интересно мое мнение. Пожилую даму трясло от гнева, ее пучок скакал у нее на голове. – Я вас знаю? – сказала она, пялясь на Себастьяна. – Думаю, я вас знаю. – Эм… – Себастьян выглядел немного растерянным, потому что его семья знает абсолютно всех. – Нет, не думаю. Извините. – Хм. – Она снова пристально посмотрела на него. – Хорошо, послушайте, кем бы вы там ни были, мне не нужно ваше мнение. Если вы сейчас же не уберетесь… – Хорошо, хорошо, – сказал Себастьян, признавая поражение. – Пока, Нина. – Он помахал мне. – Было… было здорово тебя увидеть. Правда. И он ушел. – Извините еще раз, – сказала я мягко. Я изобразила что-то вроде улыбки моей разъяренной соседке, которая, как я надеялась, оценила мое раскаяние и желание избавиться от Себастьяна. Я знала, что через минуту мне тоже надо выдвигаться в офис: будучи менеджером, я должна была заново активировать телефонные линии ровно в два часа. Но какая-то гордость удерживала меня тут, как будто я отстаивала свою территорию. Я начала беспорядочно писать в блокноте, притворяясь, что рада наконец вернуться к своей важной работе. Я написала: Я не хочу возвращаться с обеда. Меня не волнует, что Бекки расширяет кухню и что Сью устраивает пасхальную охоту за яйцами. Я ненавижу делать чай по десять раз в день. Я ненавижу, когда ко мне обращаются «Эй, ты!». Мне не нужно выпивать с Себастьяном. Мне нужно ходить на чудесные свидания с людьми, с которыми я познакомлюсь. В интернете или еще где-нибудь. Я не хочу больше делать все это. Я не хочу больше так себя чувствовать. Я писала так увлеченно, что не услышала, как пожилая дама подошла ко мне сзади, и когда она ткнула меня в руку своим карандашом, я буквально подпрыгнула, до ужаса испугавшись. – Я думала, тебе есть еще что мне сказать, милочка, – сказала она. Именно тогда я почувствовала, как изменилась атмосфера. Она смотрела на меня с каким-то восторженным страхом, почти в панике: я никогда раньше не видела такого выражения лица. – Я же извинилась – мне правда жаль, если мы вас потревожили. – Разве? Разве? – Она затрясла головой. – Да. Посмотри на себя. Она почти целиком была одета в черное. Единственное цветное пятно были ее томатно-красные колготки. Присмотревшись, я увидела, что все ее лицо изрыто, прорезано старческими морщинами, а короткие волосы совсем седые. Глаза были абсолютно черными, а мешковатое платье скрепляла большая агатовая брошь. Камни лениво поблескивали в мутных сумерках библиотеки. – Я больше ничего не могу сделать, разве что еще раз извиниться, – сказала я, глядя на нее с любопытством. – Он очень громко… – Ты можешь перестать врать и сказать мне правду. Я подумала, что она сумасшедшая. Слегка холодным тоном я ответила: – Знаете, читальный зал на нижнем этаже вам больше понравится, ну, на будущее, если вы хотите посидеть в тишине. Она молча смотрела на меня в упор, сканируя мое лицо. Затем она засмеялась, горловым, диким смехом. – Хорошо. Очень хорошо. Моя дорогая мисс Парр. Я замерла, но потом посмотрела вниз и увидела своё имя – Нина Парр, написанное на блокноте, и выдохнула, но всего на мгновение. Она проследила за моим взглядом. – Значит, я права, – сказала она тихо. – Я права. – Она потерла глаза. – О боже! Я не знала, что мне еще сделать, и просто села обратно. Позади послышался шелест моей сумки, которую она отодвинула ногой, и я цокнула. Я снова вперилась глазами в свой блокнот, притворяясь, что ее здесь нет. Я слышала ее дыхание – острое, мелкое, – и примерно через минуту она сказала: – Ты совсем как твой отец, Нина. Я почувствовала, как у меня на голове шевелятся волосы, а кожа покрывается мурашками: наполовину от злости, наполовину от страха. Я не знала, что ответить. – Ты слышишь меня? Ты очень на него похожа. Когда одинокий солнечный луч выхватил ее из полумрака, я посмотрела на ее сверкающую брошь и увидела, что она в форме бабочки. И тогда я испугалась. Потому что его убили именно бабочки, и я ненавидела их. – Послушайте, мисс… Я не знаю, как вас зовут. Извините, но мой отец погиб. – И, так как она ничего не отвечала, я добавила: – Я ничего о нем не помню. Он умер, когда мне было шесть месяцев. Понятно? Она сказала почти шепотом: – Ага, значит, так они тебе сказали? Ну конечно. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и теперь увидела, что она очень расстроена. Ее лицо было сморщенное, и в глазах сверкали слезы. Она смахнула их рукой. – Они ничего мне не сказали, – сказала я, и уверена, она слышала, как сильно билось в груди мое сердце. – Не знаю, о чем вы. Мой отец мертв. – А как насчет Кипсейка? Она все еще там? Я покачала головой. Кипсейк. На секунду я подумала, что знаю это имя. – Что за Кипсейк? Кто еще там? Она не ответила. – Кто все еще там? – спросила я сердито. – Может быть, это не ты. – Она моргнула, как будто вдруг растерялась. – Я была так уверена. Ты на нее тоже похожа. Очень похожа. – Я не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала я, но она уже направилась обратно. – Мой отец погиб, – сказала я снова, на случай, если ей нужно услышать это еще раз. – Мисс?.. – Трэверс, – ответила она, смотря в пол. – Меня зовут Трэверс. Мне нужно идти. Она скоро придет. Мне надо идти. И она повернулась и исчезла. – Мисс Трэверс. – Я позвала ее чуть громче, и мой голос раздался эхом, отскакивая от металлических полок в темноту. – Что вы имели в виду? Откуда вы знаете моего отца? Но она ушла. И хотя через несколько секунд я поднялась и пошла за ней по темным лабиринтам библиотеки, я не смогла ее догнать. Она словно растворилась. Глава 2 – Что делаешь вечером, Сью? – Пытаюсь закончить шарф. Потом начну какие-нибудь носочки. – Боже, Сью. Покой нам только снится! – Да, рассказывай! А как ты, Бекки?