Смотрю на его влажные губы с чётко очерченной аркой купидона, на дёргающийся кадык, на мощную шею и ритмично подрагивающую грудь. От разогретой закипающей кровью кожи ярко пахнет самим Нечаевым. Смыкаю ресницы от микровзрывов в груди - память подбрасывает флешбек, как я прижималась щекой к его лопаткам и не могла оторваться, вдыхая этот запах. Чё-ё-ё-ё-ё-ё-ёрт. Ловлю Лёшин взгляд сквозь упавшую чёлку, такой же пьяный, как мой. Рука сама тянется к его волосам на затылке. И шут с ним, как это выглядит со стороны, потому что я просто умру, если не почувствую пальцами коротенький ёжик у шеи. Вернее, не я, а та по самые уши влюблённая девятнадцатилетняя Сова, которая вырвала штурвал у повзрослевшей Елизаветы Зарницкой. В себя нас приводят несколько вспышек фотоаппарата, направленного на группу людей в фотозоне. Лёша утыкается лбом мне в плечо и шепчет, купаясь губами в мурашках: - Доедай, птиц, и поехали уже отсюда. Глава 24 Глава 24 Подкатываю упакованный чемодан к дверям лифта. Выселяюсь из гостиницы. Пришло время исполнить проигранное желание. Глушу эмоции, чтобы снова не провалиться. Стараюсь сосредоточиться на делах: проверить взяла ли документы, позвонить хозяйке апартаментов на берегу озера Анси, чтобы ждала, выкупить билет на самолёт, вызвать такси в аэропорт и как можно скорее забыть всё, что произошло между мной и Нечаевым. Зло покручиваю на пальце помолвочное кольцо. Я должна была предвидеть, что всё так получится… Должна! О чём только думала. В том-то и дело, что не думала, как рядом с Лёшей у меня обычно и происходит. Только что уж теперь… Ещё раз заглядываю в ванную комнату в поисках оставленных по рассеянности вещей, будто не делала этого две минуты назад. Пусто. Можно ехать. По внутреннему телефону звонит менеджер отеля. Не подхожу. Всё равно увидимся. Надеваю высокие кеды и не в силах зашнуроваться сползаю вниз по стене на пол - из тела как будто пропали все мышцы и кости. Подтягиваю колени к себе, прячу лицо, закрываясь руками, и стараюсь задушить всхлипы. Чуть-чуть посижу, подышу и поеду. Рейс ближе к вечеру, и хотя только девять утра, уезжаю сейчас. Пока ещё могу. - Какая же идиотка, - тянусь к чемодану и последним усилием воли вытаскиваю фартук с презентации. Пусть остаётся. И так увожу с собой слишком много. В памяти, в душе, в сердце. Да, с прошлым разом не сравнить, но и я уже другая. Исчезаю вовремя, чтобы забывать было легче. Кажется, вовремя. Или нет. Створки лифта разъезжаются и перед глазами появляются кроссовки Нечаева. Кто бы сомневался… Внутренне хмыкаю, продолжая злиться на себя. Ждала ведь, хоть и надеялась, что не успеет. Успел. Сонный, взъерошенный, в руке мои шпильки, на щеке - алый след от пощёчины. Тоже моей. За ним выскакивает недовольный менеджер отеля, который пытается не пустить Лёшу в номер без моего согласия. Храбро и неэффективно. Не поднимаясь с пола, делаю взмах рукой, мол, всё нормально, хуже уже не будет. Менеджер, теряя запал, напоследок интересуется в порядке ли я, и, не дождавшись ответа, уходит. Я не в порядке. Лёша присаживается передо мной на корточки и негромко произносит: - Золушка, ты туфельки забыла. Не забыла, а не нашла. Боялась его разбудить шумом, потому что не отпустил бы. Так и спускалась босиком, благодаря вселенную, что на календаре не зима. Теперь уже точно не отпустит. Может, потом, перед свадьбой… Но не сейчас. - Всё собрала? - оглядывает чемодан. Киваю. - Вот и умница, - бурчит себе под нос, начиная завязывать шнурки на кедах. Поднимает взгляд на мои влажные ресницы и останавливается. Берёт фартук, вертит в руках, пока не находит несколько капель от мороженого. Порывисто сгребает меня, как безвольную куклу, в объятия. Жарко шепчет: - Сова, хорошая моя девочка, дай нам это лето, не прошу больше, - прижимает к горячей груди и гладит уговаривая. Он всё ещё пахнет нашей близостью, сорвался в чём был и прилетел. Вдыхаю насколько могу глубоко, до головокружения. - Будь со мной здесь и сейчас… - покрывает мелкими поцелуями мокрые щёки. Убирает пряди с лица, заглядывает в глаза, открывается, полностью беззащитен. Одним словом можно убить… Только я хочу, чтобы жил. И это “здесь и сейчас” тоже хочу. Больше всего на свете. Срываясь на всхлипы, часто киваю. Руки, висевшие вялыми плетями, сами обнимают его за шею. Жмусь к нему, доверяю. - Я проиграла желание, - выговариваю сухими губами сквозь слёзы. Хочу добавить, что теперь должна уехать, а он не даёт. - Шшшш… Это не страшно, птиц, я загадал ещё, - прикусывает мою щеку, - ещё много-много новых желаний... *** Удивительным образом умудряясь одной рукой катить чемодан, держать фартук и туфли, другой Лёша сжимает мою ладонь и не отпускает, пока мы спускаемся в лифте, пока я выселяюсь и сдаю ключ менеджеру, который профессионально делает вид, что не замечает мои красные глаза и опухший нос, и вообще не видел меня разобранную. Засыпаю практически сразу, оказавшись в тракторе. Меня так штормило последние сутки, что тело радостно отключилось, как только наступил штиль. Ему всё равно, куда его везут - оно доверяет водителю, предельно ясно осознавая все возможные последствия. Один гениальный нейробиолог из Сан-Франциско доказал, что для принятия решению мозгу нужно от двух до десяти секунд. У меня была неделя. Семь дней за которые я узнала о Лёше больше, чем за те месяцы, что мы когда-то были вместе. - Сова, хочешь шампанского, - спросил меня Нечаев, когда ушли с презентации, - запить десерт. Не слишком сладким получился?