Ульяна вошла в бар, взяла чашечку кофе и отправилась к себе в кабинет. В ожидании Рудневой сделала несколько записей в ежедневнике. Наконец в дверь постучали, и она разрешила: – Входите! В кабинет, запыхавшись, вошла Ольга Францевна: – Звали? – Садитесь. Руднева устало рухнула в кресло. – Простите, Ульяна Сергеевна, срочно прийти не получилось – была в ресторане. Такой наплыв постояльцев! – Я заметила. На ресепшене приличная очередь. В таких случаях надо вызывать второго портье. Одному с таким объемом работы не справиться. – Конечно! – наконец Ольга Францевна отдышалась. – Можете не беспокоиться, я уже позвала. Ульяна собралась с мыслями и сосредоточенно взглянула на нее. – Скажите, кто, кроме вас и дежурных портье, имеет доступ к программе бронирования номеров? – Соответственно, вы, я, бухгалтерия, Косолапов… Вот, пожалуй, и все. – Понятно, – задумчиво подытожила Ульяна. – Все доступы к программе выдает Косолапов. Он сможет лучше меня ответить. – Тогда попрошу вас побеседовать с дежурными портье и аккуратно их расспросить, не было ли подозрительных случаев в последнее время. – Например? – уточнила Руднева. – Возможно, кто-то из посторонних… – Ульяна сделала паузу и продолжила: – …случайно оказался за стойкой ресепшена или попросил воспользоваться компьютером. Лицо Ольги Францевны приняло недоуменное выражение, но она смиренно ответила: – Хорошо. Сейчас же этим займусь. В следующие полчаса Ульяна несколько раз выходила в фойе в ожидании архитектора и уже собралась ему позвонить, когда увидела среди отдыхающих подтянутую фигуру Зарайского. В его руках, как всегда, были тубус и огромная картонная папка с эскизами. – Приношу свои извинения, Ульяна Сергеевна! – воскликнул он, когда подошел ближе. – Машина в дороге забарахлила, пришлось вызывать эвакуатор и добираться на такси. – Это ничего. – Она посмотрела на часы. – Вы ненамного опоздали. Шагая по коридору, он продолжил: – Но я-то знаю, насколько вы заняты и какое у вас беспокойное хозяйство. – И здесь вы правы. – Она распахнула дверь своего кабинета и пригласила: – Прошу, заходите. Не теряя времени, Зарайский разложил на столе эскизы и достал из тубуса планировки. Ульяна медленно передвигалась от рисунка к рисунку, внимательно их разглядывала и задавала вопросы. Отвечая, архитектор указывал на планах расположение каждого интерьера. – Мы учли ваши пожелания насчет экономии. Хотя, если честно, посмотришь на оригинальные эскизы и фотографии, и как ножом по сердцу. Вот скажите, как не воссоздать в центральной гостиной барельеф с профилем первого хозяина усадьбы графа Чернышева? – Сначала скажите, во сколько это обойдется, – сдержанно осведомилась Ульяна. – Не так уж дорого, – неуверенно ответил Зарайский. – Будем плясать от сметы. Пока рисуйте, потом, если нужно, откажемся. – Ульяна Сергеевна, вы меня убиваете! – Все не так драматично, – уверила она и, отойдя от стола, посмотрела в окно: – Надо же… Дождь закончился, и солнышко показалось. Не хотите ли пройтись до усадьбы? Там, на месте, мы сможем поговорить обо всем предметно. Зарайский поддержал ее предложение, они вышли на улицу и направились к реке, туда, где располагалась усадьба Тишь-на-Тоске. К тому времени солнце уже перевалило зенит, и в перелеске растянулись длинные тени от деревьев. Вскоре они достигли разрушенной ограды и вошли в полуоторванные чугунные ворота. – Идемте в дом с мезонином, – предложил архитектор. Внутри старинного здания было сумрачно, под подошвами скрипели мелкие камни и стекла. Пыль неподвижно висела в воздухе, светилась в солнечных лучах, которые пронизывали помещения через дыры в кровле и оконные рамы. – Ну, вот. – Архитектор остановился посреди просторной залы и вытащил из папки рисунок. – Помещение для торжественных приемов и балов. Здесь особенно заметен переход российской архитектуры к классицизму… Ульяна одернула его: – Мне бы поконкретнее. – Смотрите… – Он показал эскиз. Они методично переходили из помещения в помещение, Зарайский доставал эскиз и для пущей наглядности отступал с ним на несколько шагов. Ульяна положительно оценила его работу, но Зарайский был не в состоянии сдержаться. В мезонине, где некогда располагался кабинет хозяина дома, он указал на облезлую печь-голландку: – Полюбуйтесь на это безобразие! Его здесь быть не должно! – Почему? – простодушно осведомилась Ульяна. – Красивые изразцы. – Это всего лишь отделочная плитка, налепленная поверх оригинальных изразцов – поздние наслоения. В оригинальном проекте ничего подобного нет. – А по-моему, очень симпатично. Я бы сказала – уютненько. – После того как усадьбу купил фабрикант Герасимов, он реконструировал дом. В результате первоначальные интерьеры были утрачены да и общий стиль подпорчен. – Зарайский похлопал по печи: – К примеру, эти дешевые плитки не представляют никакой художественной ценности. Ими испорчена сама голландская печь и примыкающая к ней стена. Объяснить это можно лишь тем, что хозяину не понравились оригинальные изразцы. Вероятнее всего, плитка куплена по дешевке, в большем количестве, поэтому ее налепили куда ни попадя. – Он поморщился. – По-моему, это вульгарно. – Не проще ли было содрать оригинальные изразцы и заменить их новыми? Зачем же лепить плитку поверху? – Видите ли, Ульяна Сергеевна, конструкция настоящих изразцов такова, что их невозможно снять, не разрушив саму печь. Ульяна потрогала рельефную плитку с синим ромбом и четырьмя васильками. – Жаль, что их осталось так мало. – Бомжи поотбивали… – Зарайский прошел к окну: – Не знаете, что там за люди? – Где? – Ульяна подступила к нему. – Копаются в земле за оградой. – Он протянул руку. – Это археологи. Идемте, полюбопытствуем. Они спустились, прошли за ограду и зашагали к раскопкам. Там повсюду виднелись пропотевшие спины людей, сидящих на корточках. Большинство участников экспедиции копались в земле, и только несколько человек переносили в носилках куски дерна и просеянный грунт. Один из копателей поднял голову и, заметив гостей, поднялся на ноги. – Ульяна Сергеевна! Здравствуйте! Вы ко мне? – Здравствуйте. – Она представила профессора архитектору: – Лев Николаевич Збруев, руководитель археологической экспедиции. Ее спутник протянул руку: – Артемий Зарайский, архитектор. – Тысяча извинений. – Збруев показал испачканные руки и кивнул на господский дом. – Не вы ли занимаетесь реконструкцией усадьбы? – Я, – не без гордости ответил Зарайский. – Тогда мы с вами в некотором роде коллеги – спасаем и сохраняем культурные памятники. – Как продвигаются раскопки? – поинтересовалась Ульяна. – С утра расчистили площадки, вбили колышки и натянули веревки. Теперь сняли дерн, просеиваем верхний слой грунта. – Профессор вытер локтем лицо и устало улыбнулся. – Самый неблагодарный этап работ. – Если будет нужна помощь – обращайтесь. – Ваши отдыхающие уже приходили. От желающих помочь нет отбоя!