Опер Коршунов умел складывать два и два. Да и более сложные умозаключения производить. Три смерти подряд его, разумеется, заинтересовали. Хотя дело об убийстве Мигеля пока еще не объединили с делом о смерти Егора, он чувствовал, что это не за горами. Оставалась также непонятной природа гибели Насти, супруги Мигеля. Она утонула в субботу в собственном бассейне. Никого больше в доме не было. Супруг Мигель весь день пребывал на работе, в вышеозначенной фирме «Камни-Кол». У него имелось крепчайшее алиби, подтвержденное десятком сотрудников и изображениями с видеокамер. Результат вскрытия показал, что Анастасия ударилась головой – видимо, о дно бассейна, – потеряла сознание и захлебнулась. В ее крови и желудке содержался алкоголь: она выкушала в одно лицо около полулитра крепкого. Вдобавок соседи и сослуживцы уверяли, что дамочка частенько проводила свой досуг у бассейна с бокалом для коктейля. Последний оказался, кстати, на бортике искусственного водоема – как и переносной холодильник со льдом, баночками тоника и бутылкой джина. После второй смерти, держа в уме расстрел Егора Горчакова, можно было подумать о марьяжном интересе со стороны убийцы. Но третье убийство – Мигеля, которое, как и в случае Егора, носило все признаки заказного – навело капитана Коршунова на мысль, что дела покоятся на мощном бизнесовом фундаменте. Он поднял информацию по компании «Камни-Кол», в которой служили все трое погибших: Егор, Мигель и женушка его Настя. Ничего противозаконного за фирмой не числилось, но он хорошо знал: столь похвальная чистота в бизнесе возможна лишь потому, что кто-то владетельный умело прикрывает фирму. Или – предприниматели заносили и заносят куда надо изрядные суммы. Он проконсультировался со своим приятелем из параллельного главка – Управления экономической безопасности и противодействия коррупции. Тот подтвердил догадки Ивана: – Схемы, по которым к нам в страну камешки ввозят, очень мутные. Наверняка жертвы с кем-то не поделились. А может, крысятничать начали, своих латиноамериканских поставщиков кидать, недокладывать им, образно говоря, мяса… Иными словами: часть заранее оговоренной прибыли себе зажимать… А латиноамериканские партнеры решили с ними разобраться… Коршунов сразу подумал о недавно прибывшей из Колумбии мадам Молене. XVII Хотя дела обо всех трех смертях – Егора Горчакова, Анастасии и Мигеля Рамиреса – официально не объединили, капитан Коршунов постановил для себя рассматривать их все вместе. Так сказать, вкупе. Или, как говорил один его не слишком образованный коллега, в купЕ. Итак, «в купЕ» оказывались три трупа: Мигель, Настя, Егор. Исполнители первого убийства найдены и изобличены. Заказчик – пока неизвестен. Возможно, он – тот же самый, кто заказал Мигеля. Но тех, кто Мигеля исполнил, пока не обнаружили. Коршунов еще раз просмотрел записи с камер видеонаблюдения. Мотоцикл с двумя седоками в коже попался в их поле зрения дважды: сначала на пересечении улиц Звездной и Батюшкова, потом – на Ростокинской эстакаде. К сожалению, камеры «стреляли» мотоциклу не в спину, а в лоб, поэтому номера различить не удалось. А потом железный конь словно растворился в столичном трафике, как и не было его. Убийцы завезли транспортное средство в лес в Лосином острове, забросали ветками? Или сожгли? Все может быть. Можно было, конечно, пойти по следу двухколесного коня: мотоциклов «Хонда Си-Би-300-Ар» наверняка в Москве немного, установим владельца – и?.. Выясним у него, что «мотик» угнан? Под заказ, под преступление, за день до, а теперь сожжен? Коршунов решил внимательнее присмотреться к смерти Насти. Ведь ее гибель вообще пока не рассматривали в качестве возможного убийства, никто не пытался искать злоумышленников. Он просмотрел записи с видеокамер, расположенных близ коттеджного поселка, в котором проживали Настя и Мигель Рамирес. Вот камера, установленная на дороге, ведущей от поселка через лес в сторону столицы. Утром, и впрямь, нет еще и девяти, по трассе по направлению к Москве удаляется «Ренджровер», за рулем которого Мигель. Время смерти Насти – ориентировочно два-три часа дня. И вот оно: в 13.35 по направлению к поселку следует мотоцикл. Тот самый, или очень похожий. «Хонда Си-Би-300-Ар». И за рулем – тоже очень знакомая фигура. В глухом шлеме и в коже. Одна. А вот другая камера. Теперь та, что установлена на улице поселка, за четыре дома до особняка Мигеля и Насти. На ней – нет, не мотоцикл. Но в 13.52 мелькает – буквально на одну секунду – человек в коже. Он без шлема, но в бейсболке. Очень похож на ту фигуру, что сидела за рулем мотоцикла во время расстрела Мигеля. И на ту, что просквозила, оседлавши железного коня, в 13.35 в день убийства Насти по лесной дороге. И Коршунов понимает: где-то он этого гражданина уже видел. В другом месте. XVIII Капитан просматривает видео с поминок – и с первых, по Егору Горчакову, и со вторых, по Насте Рамирес. Отмечает тех, кто засветился на обеих тризнах (за вычетом Мигеля, которого тоже убили): Молену, ее переводчика Кирилла, а также того чувака, который говорил о том, что в похоронных речах надо использовать антонимы истинному положению дел, и еще человек около десяти. И – Савву Сторожевского. Печатает на бумаге сканы – портреты каждого. Сличает с фото того человека, что направлялся по улице поселка к дому Насти Рамирес. И с фото наездников «Хонды», стрелявших в Мигеля. Он решает вызвать на допрос и Молену, и переводчика Кирилла, и похоронного агента Савву. XIX Прошло время, и убийца Егора в допросной комнате уже не выглядит таким самоуверенным и наглым, каким он представал перед капитаном Коршуновым в первый раз. – А что вы скажете по поводу этой особы? – спрашивает опер и показывает фотку. Душегуб колеблется. – Говорите же! Или хотя бы просто кивните. – Да, это она. – Она – что? – Она заказала нам убийство Егора Горчакова. На карточке – фото дамы-колумбийки, которая дважды присутствовала на похоронах: Молены. XX А вот Молена живьем: она заказывает у Саввы перевозку тела Мигеля на родину в цинковом гробу. Она говорит по-испански, толмач Кирилл переводит. Савва предлагает: – Мы можем устроить для российского персонала фирмы «Камни-Кол» и всех, кто знал покойного в нашей столице и работал с ним, прощание в католическом храме Непорочного Зачатия в Москве. – Нет, это излишне. – И мы возьмем на себя все формальности, связанные с перевозкой тела покойного через государственную границу, – подобострастно кивает Савва. – Это обсудим чуть позже. Они подписывают документы. Молена что-то говорит переводчику по-испански. Толмач Кирилл обращается к Савве: