– Пора возвращаться. Этим вечером у меня живопись. – Это сказано не так звонко, как бы мне хотелось, но Патриция подбадривает меня улыбкой. – Сеана поделилась со мной планами расширения базы отдыха. По-моему, идея блестящая, а вы как считаете? Меня не удивляет, что Сеана рассказала Патриции о планах перемен, как будто искала собеседника с непредвзятым мнением. Судя по тому, как смотрит на меня Патриция, Сеана предупредила ее, что я тоже в курсе этих планов. – Думаю, успех этого замысла многим пойдет на пользу. Что мне нравится, это то, что здесь не гонятся только за прибылью. Нико не просто заботится о гостях, ему небезразличны его сотрудники. Это как большая семья. В наши дни это чрезвычайно ценно. Я помогаю Патриции спуститься по травянистому склону. Она говорит восхищенным тоном: – Я тоже так подумала, Ферн. Это возвращает веру в человечество. Вопреки тому, что мы читаем в газетах и видим в новостях, на свете остается немало доброты. 14. Фонтан эмоций Отъезд Сеаны в Шотландию – там она, по ее собственным словам, снова засверкает, как раньше, – стал началом целой серии прощаний. После коллективного завтрака – в этот раз на него никто не опоздал – начались работы в саду. Мы собирали урожай. К этим совместным усилиям подключились все. Невзирая на висевшее в воздухе ощущение печали, все много болтали и смеялись. Это была кульминация приятного пребывания, залог будущих прекрасных воспоминаний. Я заметила, что Стефан не отпускает от себя Патрицию. Он нагибал ветви, чтобы ей не приходилось высоко тянуться за маленькими твердыми сливами, прежде чем опустить их в плетеную корзину. За обедом, затянувшимся на целых два часа, к нам подсела Марго. Настроение у всех был приподнятое, даже Бастьена покинула его обычная сдержанность. К нашему огромному удивлению, Нико исполнил песню – разумеется, по-французски. Слушать его глубокий баритон было огромным удовольствием. Расставание, естественно, не обошлось без слез. Трудно было без волнения слышать и наблюдать, как Келли обещает Патриции не пропадать из виду и старается при этом улыбаться. Глаза у обеих были на мокром месте. Патриция – милая женщина, добрая душа. Я тревожусь, сможет ли Келли сойтись с кем-то из тех, кто приедет в понедельник. Боюсь, отъезд Патриции подтолкнет ее к Тейлору, а не побудит заводить новые знакомства, тем более если никто из новеньких ей не приглянется. Заключив меня в объятия, Патриция прошептала: – Слушайтесь своего сердца, Ферн. Жизненные пути пересекаются не просто так. Это как увидеть падающую звезду: иногда оказываешься в правильном месте в правильное время и испытываешь чистейший восторг. Так случилось со мной благодаря вам, Келли и Стефану. * * * Я поворачиваю дверную ручку и вхожу в мастерскую, Нико смотрит на меня, в руке у него кисть, перед ним мольберт. – Я думал, вы ушли спать. Не спится? Я киваю: – Слишком много мыслей. День выдался очень эмоциональный. Не хочу вам мешать. Хотите побыть в одиночестве – так и скажите. – Чего я хочу, так это чашку кофе, иначе мне не продержаться, – отвечает он, умоляюще глядя на меня и приподнимая брови. – В задней комнате есть чайник, все необходимое на полке. Я оказываюсь в крохотном чулане без окон, резкий свет льется туда сверху, с потолка. Я включаю чайник и беру две чашки. – Как там Келли? – доносится до меня голос Нико. – Немного огорчена. Снова провела вечер с Тейлором. Я несу в мастерскую кофе, Нико встречает меня взглядом в упор. – Беспокоитесь из-за них? – Ей всего восемнадцать, Нико, а он – бывалый мужчина. Что, если у них что-то произойдет, а потом это выйдет боком? Нико вытирает тряпкой руки. – Давайте выпьем кофе на воздухе. Он берет у меня чашку и распахивает стеклянные двери. Нас встречает благоуханный вечер, тишину нарушает только беспрестанный стрекот цикад, летучие мыши бесшумно носятся туда-сюда, выписывая пируэты в темноте. Вдали вырисовываются на фоне темнеющего неба словно изображенные живописцем горы, которые часто называют европейским Большим каньоном. При дневном свете виден покрывающий их склоны лес, но в этот поздний час взгляд притягивает светлый участок неба, где вырисовывается на горизонте невероятный горный кряж. Это зрелище не идет ни в какое сравнение с тем, что я привыкла видеть: я до сих пор не освоилась с мыслью, что временно поселилась в таком невероятном месте. При этом Прованс дарит мне успокоительное ощущение духовной созвучности. Не потому ли человек вдруг начинает чувствовать себя где-то как дома, что снялся с места и мечтает поскорее освоиться с непростой для себя ситуацией? Нико предлагает мне присесть за маленький столик. Нас овевают цветочные ароматы, главную ноту этим вечером ведет жасмин, перекрывающий даже запах восхитительных роз. Здесь очень уютно: спасибо высокому кустарнику и разросшемуся в трех каменных стенах саду. Безмятежное местечко на лесной опушке, охраняемое горными хребтами. – Здесь настоящий маленький оазис, Нико! Представляю, как это бесит Сеану: все растет само по себе, образуя неуемный хаос. Но подстригать этот рай было бы бесчестно. Ямочка на щеке придает его улыбке грусти. – Под конец лета она нагрянет сюда с секатором. Мне придется отвернуться. Весной растительность отплатит ей за доброту и усердие. Я, склонив голову набок, снова поднимаю глаза к небу и постепенно начинаю различать звезды. Чувствую, Нико наблюдает за мной. – Келли – молодая женщина с уймой проблем. Я вижу это, как и то, что она себе на уме. У нее сильная воля. Тейлора я знаю достаточно хорошо, чтобы не сомневаться, что он не из тех, кто позволит себе баловство. В прошлом у него была душевная травма, так что вы можете не беспокоиться. Если между ними что-то возникнет, то только по взаимному чувству. Что ж в этом плохого? Я отвлекаюсь от звезд и смотрю на Нико. В его глазах тревога, как будто ему важно, согласна ли я с ним. – Ничего. Но она такая юная и хрупкая! – Под стать Тейлору, Ферн. Он носит шрамы от своего величайшего разочарования, как знак покаяния. Но он не совершал никакого преступления. Вы так озабочены, потому что переживаете за кого-то из ваших близких? Полагаю, Келли – ровесница вашей сестры? – Да, но они совершенно разные люди, и вообще, дело не в этом. А если говорить о Тейлоре, то очень грустно, что шрам у него на щеке – постоянное напоминание о душевной боли, превосходящей физическую. – Такова жизнь, Ферн, не все в ней зависит от вашего выбора. Вам отлично известно, что не в ваших силах ни заслонить дорогих вам людей от жизненных бед, ни принимать за них решения. – Сейчас он старается говорить деловым тоном, без намека на эмоции. – Иногда бывает полезно предостеречь, – не соглашаюсь я. – Я другого мнения. Проблему надо решать при ее возникновении, действовать надо на основании имеющейся информации. Нельзя жить, переживая из-за событий, которые могут и не произойти. Тем более нельзя навязывать свои переживания другим. Иногда он не очаровывает, а возмущает! – По-моему, моя реакция порой проистекает из опыта, Нико. Даже смех у него сейчас какой-то безразличный. – С возрастом приходит мудрость, да, Ферн? Чувствую, он намеренно меня дразнит, подзуживает. – Невозможно безразлично наблюдать, как люди наносят себе вред своими неправильными решениями, неважно даже, близкие они для вас или нет. – Кого вы пытаетесь спасать – себя или мир? Я бросаю на него сердитый взгляд. Он выразительно всплескивает руками. – Простите, беру свои слова назад. Сейчас во мне почему-то проснулся спорщик. Мне очень стыдно. Вы – последняя, кого мне хотелось бы оттолкнуть, ведь я знаю, что у вас самые добрые намерения. Я вываливаю на вас свои разочарования, это несправедливо. Я улучу момент, чтобы потолковать с Тейлором, посмотрю, как он ко всему этому относится и контролирует ли ситуацию. – Спасибо. Я тоже должна извиниться перед вами, Нико. Мне не пристало выражать озабоченность, я вовсе не собиралась ставить под сомнение ваши суждения. Мы робко смотрим друг на друга, еще даже не пригубив кофе. Потом взгляд Нико застывает. – Не шевелитесь! Он вскакивает и скрывается в мастерской. Я напугана. Если он увидел огромного паука или еще что-нибудь страшное, то, надеюсь, предупредит, чтобы я тоже могла сбежать. Но он возвращается с блокнотом и карандашом. – Так, пейте кофе, только прошу, не опускайте чашку. Я бросаю на него недоуменный взгляд, но делаю так, как он велит. – Есть свежие новости из дома? – спрашивает он. Его карандаш легко скользит по бумаге, я старательно сохраняю заданную позу, думая о том, какие опытные натурщицы позировали Нико в прошлом. – Все хорошо. – Я торопливо меняю тему: – Вы говорили, что в эти выходные прибавятся трое гостей. Первый – Джо. Сеана говорила о некоей Элли, решившей прервать свою поездку и задержаться у нас. Кто третий?