Кто взберется на утес? Кто расстаться с другом сможет, Не пролив горючих слез? Я в тумане правил стругом, Я взбирался на утес. Но не смог расстаться с другом, Не пролив горючих слез! Затем по просьбе госпожи Алез господин Кадис спел одну из рыбацких песен: Волны бушуют, ревет ураган, Тучи все ниже, сгущается мрак. «Парня смыло за борт, капитан!» «Вот как?» «Бросьте же линь ему, капитан!» Волны бушуют, ревет ураган. «Если не бросите – дело табак!» «Вот как?» «Больше не видно его, капитан!» Волны бушуют, ревет ураган, Тучи все ниже, сгущается мрак. «Вот как?» Потом, уже по просьбе господина Кадиса, госпожа Алез исполнила два трогательных романса. Оба – о девушках, которые ждали своего суженого: одна – с войны, вторая – с ярмарки. И завершили они этот импровизированный концерт веселой песней, бывшей чем-то вроде неофициального гимна этих мест. Разбужены солнцем весенним, Дорогою в Линдали Ли Три девушки шли в воскресенье, И громко смеялись все три. Чеканили шаг, как солдаты, И вальс принимались плясать. То пели про грусть и утраты, А после смеялись опять. Шагали, обнявши друг дружку, Дорогою в Линдали Ли, Кричали: «Ты слышишь кукушку?» И вдруг замолчали все три. Стоят и не вымолвят слова, К земле опускают глаза. Но что же случилось такого? Кто может нам это сказать? Госпожа Алез изобразила на клавишах оркестровое туше и в притворном ужасе воскликнула: «Ах!» Стоят на пути три студента, И стали алее зари, Пунцовей, чем в косах их ленты, Смешливых болтушки все три. Студенты толкают друг дружку: «Ты только на них посмотри!» И хором: «Ты слышишь кукушку?» – Смеясь, закричали все три. Пока родители музицировали, Аверил разрезал грушу на мелкие кусочки и подсел на диван к Янтэ. – Это свадебный обычай в нашей стране, – сказал он, смущаясь, как все три смешливые болтушки сразу, радуясь, что говорит на чужом языке, и отлично понимая, что родителям нет нужды ни слышать его, ни знать язык Островов, они и так прекрасно знают, что он сейчас говорит. – Это очень старый и очень уважаемый у нас обычай. Ты должна съесть это из моих рук в знак того, что доверяешь мне. Ты согласна? – Да, – тихо ответила Янтэ. И Аверил осторожно, как можно нежнее, кусочек за кусочком скормил ей грушу, любуясь тем, как ее алые губы прикасаются к сладкой плоти фруктов, наслаждаясь мимолетными случайными прикосновениями к уголку ее рта или к щеке и изо всех сил борясь с желанием слизнуть каплю сока с ее подбородка. Глава 10. На морском берегу (продолжэение) Янтэ проснулась резко, как от толчка. Полежала с минуту, прислушиваясь к далекому шороху моря, потом соскользнула с кровати, подошла к окну, раздернула тяжелые портьеры и поняла, что толчком был солнечный восход. Косые лучи легли на лужайку под окном, обещая еще один солнечный и теплый день. Наверное, отец Аверила будет рад. Вчера он говорил что-то о том, как хотелось бы ему еще несколько хороших дней для того, чтобы успеть убрать урожай. Янтэ с удивлением осознала, что понимала язык Аврелии лучше, чем обычно. Может быть, дело в том, что родители Аверила говорят гораздо чище и спокойнее, чем все, кого она встречала раньше? А может, оттого что она все-таки учится и не так уж безнадежна?