Когда я перестану быть юной и прекрасной? Will you still love me Будешь ли ты любить меня, When I got nothing but my aching soul? Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души? А потом она сама себе отвечает: I know you will, I know you will. Я знаю, что будешь. Я знаю, что будешь. I know that you will. Я уверена, что ты все ещё будешь. ЭПИЛОГ Четыре года спустя Я сидел на трибуне и терпеливо ждал. Вообще мне не так часто выпадает возможность побыть по ту сторону борта, но нынешнее событие я просто не мог пропустить. Впрочем, как и Ти Джей, или Дмитрий. Олимпиада. Моя первая олимпиада в качестве профессионального хоккеиста, и первая Олимпиада Вики в качестве тренера. Стоит ли говорить, что мы неплохо справлялись? Хоккейная сборная Канады пробилась в финал, а спортсменки Вики показывали лучшие результаты в своей спортивной карьере. Кайя, которая уже получила свое золото в командном зачете, сидела тут же — рядом с нами и, как и мы все, волновалась за Дуняшу, которая сегодня катала свою произвольную программу. После короткой программы Дуня была второй, и сейчас на ней лежала колоссальная ответственность. Впрочем, я нисколько в ней не сомневался. Разве можно раскиснуть с таким тренером? Да ни за что. Я перевел взгляд на Ти Джея, который о чем-то тихо переговаривался с Дмитрием. Подмигнул другу. Когда-то мы не верили в то, что будем счастливыми, но нам улыбнулась удача. Да… Это были счастливые годы. Полные ярких, запоминающихся моментов. Я мог бы припомнить их тысячи. Например, нашу первую встречу после того, как я узнал, что Вика беременна… И то, как я снова ревел, целуя ее абсолютно плоский живот. Или нашу первую совместную вечеринку по случаю Хеллоуина, на которую мы все-таки попали, несмотря на то, что Вика должна была со дня на день родить. Мы нарядились в Астерикса и Обеликса, подчеркнув Викин круглый живот широким кожаным поясом и полосатыми штанами, как у героя Депардье. А потом хохотали, как безумные, разглядывая друг друга. Кстати, в тот год наша пара выиграла конкурс костюмов, оставив далеко позади всех конкурентов и став героями всех светских новостей. Напрягала ли нас публичность? В какой-то мере — да. Но мы научились с этим справляться. И даже извлекать пользу из происходящего. Вместе мы участвовали во многих рекламных кампаниях, зарабатывая баснословные даже по меркам профессионального спорта деньги. Вместе посещали всякие шоу и светские тусовки. Иногда мне казалось, что мы с Викой стали самой популярной парой в мире спорта. Хорошо это или плохо? Не знаю. Это просто наша жизнь, с которой мы примерились. Конечно же, иногда такой интерес напрягал. Например, когда родился Алекс, нас просто извели предложениями продать права на первую фотосъемку малыша. Я был категорически против. Для меня вообще рождение сына стало чем-то волшебным. Лично моим, тем, что сокрушило мое сердце, заставив полностью переосмыслить свою жизнь. Любовь огромная, чистая, безусловная… Я не хотел ее выпячивать напоказ. Наверное, то же самое чувствовала Вика, когда я сделал ей то дурацкое предложение. Я перевел взгляд на ступеньки трибуны, по которым туда-сюда бегал Алекс. Трехлетнему малышу тяжело усидеть на одном месте. У него было целое море нерастраченной энергии. Сердце сжалось, как и всегда, когда я смотрел на сына. Мою маленькую золотую копию. — Алекс, смотри, не упади! — заботливо пробасил Ти Джей. Для наших детей Ти Джей и Дмитрий стали чем-то вроде добрых дядюшек. Или фей. В отсутствие родни, эти парни заменили нам семью. Стали надежной поддержкой, на которую мы всегда могли рассчитывать. Я сказал — детей? Ну, да… Совсем недавно у нас родился Макс. Он тоже ждал выступления Дуняши, сладко посапывая в своей переносной люльке. Его совсем не тревожил шум трибун. Наверное, он к этому привык еще в утробе мамочки. Вообще Макс стал для нас сюрпризом. Вика едва меня не убила, когда узнала, что снова беременна. Через год стартовали Олимпийские игры, которые она попросту не могла пропустить, и беременность на самом деле все усложняла. Я это понимал, но… Это же не повод не рожать, правда? Вика еще немного позлилась, а потом приняла ситуацию, скорректировала свой график и целенаправленно двинулась к цели. Не сказать, что я не переживал, когда на поздних сроках беременности она летела на какие-нибудь соревнования со своими спортсменами, или пропадала до ночи на катке. Переживал. Очень. Но я также понимал, что не имею права ей что-то запрещать. Она была взрослой девочкой, и никогда бы намеренно не поставила под угрозу нашу семью или ребенка. Я ей полностью доверял. Мысли прервал голос диктора, который объявил выход на лед Дуняши. Ти Джей забрал со ступенек Алекса и посадил себе на колени. Дуняша вышла на лед, стала в позицию, зазвучала музыка, а мы затаили дыхание. У нее была сложнейшая программа. Это все, что я знал. Я не очень разбирался в новой системе судейства, поэтому интрига сохранялась до момента выставления оценок. — Дима, ну, что? Она со всем справилась? — взволнованно спросил Ти Джей. Да уж… Шоколадка понимал в этом всем еще меньше меня. Дима нервно дернул плечами: — Не знаю, я не увидел помарок. На экраны вывели уголок слез и поцелуев, где как раз сидели Вика и Дуняша. — Она откатала на «отлично», — сообщил я, не отрывая взгляда от любимой. — Откуда знаешь? — требовательно уточнил Ти Джей. Шоколадка в роли взволнованного папочки — то еще зрелище. Я ухмыльнулся: — Я вижу. Не знаю, как объяснить. Просто Вика довольна, и все. — Нам нужно не меньше ста сорока семи. Пожалуйста, Господи, пожалуйста… — прошептал Дмитрий, сжимая руку Шоколадки. Мы замерли, а потом вскочили с мест, потому что у нас было сто сорок девять целых девяносто семь сотых. Дуняша стала недосягаемой для всех остальных спортсменок. — Мы сделали это, Ти Джей! Мы сделали! — кричал Дима. И мне кажется, я никогда не видел друзей такими счастливыми. Впрочем, я тоже едва не умер от счастья, потому что знал, как важна эта победа для моей жены. Нам удалось увидеться только спустя четыре часа. На церемонию награждения мы остаться уже не могли, для детей этот день и так выдался не слишком легким. Они устали. Поэтому я был, наверное, последним человеком, который поздравил Вику с победой: — Привет, чемпионка! — прошептал я, плотно прикрывая дверь комнаты, в которой сладко спали сыновья. — Привет, золотой, — прошептала Вика, обнимая меня за пояс. — Устала? — заботливо поинтересовался я. — Почти умерла. Сейчас поцелую детвору, и спать. Не буди меня неделю. Нет, на свой финал все-таки разбуди, — прошептала она, засыпая на ходу. Я улыбнулся. Вика была такая забавная. Она прошла в комнату, поцеловала сынишек, нежно погладив по щечкам, поправила и так безупречные одеяльца и выскользнула за дверь. — Я отпустил Кэрри побродить по городу. Кэрри была нашей няней. Она здорово нас выручала, когда мы были заняты. И, конечно же, она сопровождала Вику с детьми во всех поездках по миру. — Хорошо, — едва слышно прошептала любимая. Умаялась девочка моя бедная. — Лев, — вдруг встрепенулась она. — А ты случайно не в курсе, как долго еще Ти Джей с Дмитрием будут шифроваться? — Понятия не имею. Но если Дмитрий не прекратит эти прятки, Ти Джей может не выдержать. Он уже на пределе. А с чего такой неожиданный интерес? Вика устало прикрыла глаза: — Они прячутся, но ведь Дуняша не дура. Все она понимает. Спросила у меня, как долго еще они будут валять дурака. — Да? — изумился я. В принципе, ребята вели себя предельно осмотрительно. И расслаблялись разве что, когда Дуняша улетала на соревнования. — Левка, ей шестнадцать лет, — справедливо заметила Вика, потягиваясь. — Я в курсе. Значит, нам просто нужно рассказать голубкам, что их конспирация уже давно ни к чему. — Согласна, — кивнула жена, без сил оседая на стул. — Пойдем! — скомандовал я. Она послушно послeдовала за мной. Я раздел жену, набрал ванную с пеной. Помог Вике в нее забраться, потому что ее даже пошатывало от усталости. Она вытянулась в воде и блаженно застонала. — Ты — мой герой, — прошептала она. Я довольно улыбнулся, разминая маленькие стопы любимой. — Я тебе говорила, что я тебя безумно, по сумасшедшему просто люблю? — Угу, но я согласен это слушать вечно, — уxмыльнулся я, поднимаясь ввеpх по ногам. — Ты меня балуешь, — пpошептaла oна, засыпая. Впрочeм, сон как pукой сняло, когда я пробрался к заветному местечку между ног. Вика широко распахнула глаза и часто задышала. Знаю, милая, что ты очень голодная. Не до этого нам как-то было в последние дни. А теперь: — Уммм — хриплый стон, и бедра толкаются навстречу моим пальцам. Девочка моя страстная, нежная, требовательная… Я отнял руку, схватил полотенце, как бы намекая, что помывка окончена. Вика послушно выбралась из ванной, не сводя с меня своего горячего взгляда. Вошли в смежную с детской спальню. — Ложись на живот. — Приказ, который она с радостью выполняет. Я стаскиваю штаны, усаживаюсь на попку любимой и принимаюсь за неспешный массаж. Из уст жены вырываются волшебные жаркие звуки. — Лев… Левушка, давай, милый… Макс может проснуться И то правда! Интимная жизнь, когда у тебя двое маленьких детей — дело непредсказуемое. Устраиваюсь между Викиных ног, скольжу головкой по влажным складочкам. Дразню. Поджигаю. Вика рычит, выпячивая попку. Львица моя… Одно стремительное движение, и я в раю. Выдыхаем оба. Толчок, еще один. Резче, как она любит. Выскальзываю, и опять трусь между ног. Секунда, и Вика выбирается из-под меня, толкает на спину, забирается сверху. Не могу не улыбнуться, видя ее воинственный настрой. Впрочем, улыбка быстро испаряется с моего лица, когда она, оседлав меня, резко насаживается. Принимает меня полностью, до конца, еще раз… Груди подскакивают в такт каждому движению, и я взгляда не могу от этой волшебной картины. Даю облизать жене собственные пальцы, опускаю их на бугорок клитора, ритмично надавливаю. Она кончает, а я отступаю, чтобы не кончить в нее, но она не дает. Изливаюсь. Дышим хрипло, сердца колотятся, как сумасшедшие, она падает на меня и шепчет: — До следующей олимпиады не так много времени. Нужно успеть еще дочку родить. Конец