– Здравствуй, Мантасур. – И ты здравствуй, офицер. – По-руоссийски он говорил почти без акцента. – Лейтенант Магу, – представился Алекс. В глазах хозяина мелькнул еле уловимый блеск. Мелькнул и тут же пропал, но лейтенант его заметил. Знает, понял Алекс, но ничего, сейчас мы ему подпортим настроение. Прервав затянувшуюся паузу, лейтенант продолжил разговор: – Ты знаешь, что Хамиди-бей готовится провести караван с оружием на эту сторону хребта? Вопрос был риторическим, об этом многие знали, и Мантасур не мог не знать. – Что ты хочешь от меня, лейтенант Магу? – Мне нужно знать день и то, через какой перевал пойдет Хамиди. Такой наглости хозяин не ожидал и несколько секунд подыскивал ответ: – Я никому не помогаю, лейтенант. Ни вам, ни вашим врагам. Я держу ней… В этот момент Фелонов вместе с еще одним солдатом вытащили во двор отчаянно сопротивляющегося подростка. Два здоровых мужика справились бы с ним быстрее, но им мешали собственные винтовки, и они никак не могли окончательно скрутить отчаянно сопротивляющегося пацана. Рука хозяина метнулась к висевшему на поясе кинжалу, но замерла, едва коснувшись рукоятки. Ствол «крейзе» Ивасова смотрел ему в грудь, солдат среагировал на движение горца с похвальной быстротой. Сам Алекс с трудом удержал руку от резкого движения. Он преднамеренно не стал заранее расстёгивать кобуру револьвера, стараясь показать, что именно он является хозяином положения, и ему нет нужды самому хвататься за оружие. – Если твоя информация будет правдивой, – продолжил Алекс, – то мы вернем тебе сына и ты получишь хорошие деньги, если нет… Алекс многозначительно замолчал. Мантасур дрогнул, что-то сказал своему сыну, тот перестал вырываться, и солдаты наконец связали его. – Ты понял меня, Мантасур? Хозяин через силу кивнул, челюсти его были сжаты, а рука на рукоятке кинжала побелела от напряжения. – Я буду ждать известий. Горец промолчал, не отрывая глаз от зажатого между двумя солдатами сына. Наконец, он не выдержал. – Как мне передать известие? – У тебя есть связи на левом берегу. Я это знаю. Пусть найдут меня или фельдфебеля Грушило. Мне нужны только дата и место. Если не соврешь, то твой сын будет жив и свободен. Лейтенант, сделав знак солдатам, вышел наружу. За ним вывели сына Мантасура. Последним, не опуская винтовки, спиной вперед вышел Ивасов. – Уходим. Штрафники покинули селение быстро, но без позорящей воинов спешки. Едва отошли от Нижнего Такхиза, как Фелонов, убедившись, что пленник не может их слышать, спросил у лейтенанта: – Вы думаете, что Мантасур скажет правду? – Нет, я не настолько наивен, – покачал головой Алекс, – но ложь – это тоже информация. Если Мантасур скажет, что Хамиди пойдет через Артыкский перевал, то мы устроим засаду на Тарусском. А если нам скажут, что через Тарусский, то мы пойдем на Артык. – А если он не рискнет единственным сыном и скажет правду? Или Хамиди пойдет через Хареш? – Тогда мы упустим караван, вернем Мантасуру сына и извинимся. Потом я придумаю другой план. – Он все равно смертельно обидится. – Мне на него плевать, – отмахнулся Алекс, – за ним нет другой силы, кроме Хамиди, а с ним нам все равно придется схлестнуться. Кстати, что Мантасур сказал сыну? – Чтобы не вырывался и что он его спасет. Дальнейший путь до переправы все прошли молча. На этот раз возвращение в полк прошло без происшествий. Медленно потянулись дни неизвестности и ожидания. Три дня, пять, семь… Арестантов трижды выводили за город на стрельбище, чтобы не расслаблялись. На одиннадцатый день события сорвались с места и понеслись галопом. – Господин лейтенант! Возбужденный Грушило втиснулся в крохотный кабинетик своего начальника, даже не испросив разрешения. Алекс закрыл на это нарушение глаза, видимо вести были действительно важными. – Мантасур прислал известие, – выпалил фельдфебель. – Где, когда? – вскинул голову Алекс. – Артык, послезавтра. – Собирай наших, выходим немедленно! Минут через десять все семь штрафников были построены во дворе полковой гауптвахты. Унтеры из инвалидной команды тоже были здесь, готовились изображать конвой. Лейтенант вышел к ним уже с походным ранцем за плечами, при револьвере, но опять без положенной по уставу сабли. – Готовы? – Так точно, господин лейтенант, – отрапортовал Фелонов. Алекс прошел вдоль куцего строя, проверил оружие и амуницию солдат. – Карагоев, ремень подтяни. Ивасов, почему подсумок раззявлен? – Так ведь… – Заменить, – приказал лейтенант. – Лошади где? – Сей секунд приведут, господин лейтенант. Фелонов оказался прав, не успел вернуться в строй Ивасов, спешно затягивая ремень с новым подсумком, как коноводы привели двух подготовленных под вьюк лошадей. – На эту грузите винтовки, патроны и продовольствие, – распорядился Алекс, – Фелонов, проследи. Ивасов, бери вторую и за мной. Лошадь оставили у крыльца, а офицер и солдат прошли в кабинет начальника гауптвахты. В кабинете лейтенант сдернул тряпку, закрывавшую один из углов. Вместо двух ящиков, неделю назад доставленных ему из столицы, там стояли два вьюка. Когда и как произошло превращение ящиков во вьюки, так и осталось тайной лейтенанта Магу. – Берись. Вьюки оказались очень тяжелыми. Алекс и Ивасов не без труда протащили по узким коридорам сначала один, потом второй. Лейтенант сам участвовал в погрузке, потом, никому не доверяя, сам же проверил крепление вьюков. Такое поведение Алекса полностью противоречило общепринятому. Офицер должен отдать приказ о погрузке, непосредственно руководить ею должен унтер-офицер. Но самому хвататься за груз… Видимо, там было что-то очень ценное. Патронов взяли чуть ли не на целую роту. Убедившись, что все готово к выходу, лейтенант отдал команду начать движение. Короткая колонна арестантов, охраняемая двумя неизменными инвалидами и замыкаемая двумя цокающими подковами лошадьми, покинула двор гауптвахты. Уже на выходе за территорию полка навстречу, как назло, попался капитан Казубов. Любопытство превысило показное презрение. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь