По зиме первый десяток два года подряд ходил в охрану обозов торгового дома «Чурин и Ко». В этом году теперь пойдет второй десяток, если купец Касьянов согласится на такую замену. Старшие-то теперь в конвое у самого цесаревича. Знахарка Марфа чего-то там придумала по медицинской части и дошла до генерал-губернатора Корфа, а тот её за казённый кошт отправил то ли в Иркутск, то ли в Томск к профессорам. От Ромки узнал, какая кошка пробежала между семействами Савиных и Селевёрстовых. Если сначала жизнь у Семёна и Анфисы складывалась нормально, в любви и согласии, то потом начались трения между свекрковкой и снохой. Основным упрёком было отсутствие детей, плюс не нравилась независимость Анфисы. Если Семён сначала был на стороне жены, то потом перешёл на сторону матери. Один раз даже попытался поколотить Анфису, но та дала такой отпор, что Сёмка неделю на улице не показывался. Это также не пошло на пользу для молодого семейства. Даже рождение ребёнка не привело к налаживанию отношений. Селевёрстовы понятно во всём поддерживали дочь и обвиняли во всех бедах Семёна, который не смог себя поставить в семье настоящим казаком-мужем. Такая вот грустная история. Не обошлось и без моих рассказов об учебе в училище, поездке в Петербург, награждении, усадьбе и новой службе. Довёл до казачат, что конвой Его Императорского Высочества будет состоять из четырёх взводов: кубанского, забайкальского, амурского и уссурийского. Кубанцы и забайкальцы уже следуют с цесаревичем. Но охрану несут в основном кубанцы, так как имеют опыт такой службы. Амурцы присоединятся в Благовещенске, а уссурийцы в Хабаровке. Офицеров в конвое будет шесть человек. Командир сотни подъесаул Головачев, за забайкальцев отвечает сотник Шадрин, за кубанцев сотник Сердюк. Кто будет от амурских и уссурийских казаков, пока не знаю. — А ты, Ермак, за что в конвое отвечаешь? — спросил меня Ромка, когда мы вели беседу, расположившись вдоль борта у колеса на корме парохода. Из-за того, что там во всю дымила труба, в этом месте мало кто располагался из пассажиров судна. А нам надо было поговорить без лишних ушей и в простой обстановке. Колесо шлёпало по воде, заглушая наш разговор, а мы общались как раньше. Постепенно шок от того, что я стал его благородием, у ребят проходил и с моего разрешения, они опять стали звать меня моим боевым прозвищем. Но только один на один. — А я, Лис, отвечаю в конвое за боевую подготовку казаков, особенно личников цесаревича и работу секретных агентов, — ответил я. — А кто такие личники и секретные агенты? — этот вопрос задал уже Дан. — Дан, существует открытая или даже демонстративная охрана. К такой охране относятся конвойцы. А есть скрытая. Её осуществляют секретные агенты, которые одеты как обычные обыватели и осуществляют охрану в толпе. — И чего у нас в станице, тоже такие секретные агенты были? — Были, Дан, были. В Ушакова тоже были. И завтра в Буссе будут. А потом в Благовещенске. — Вот это да! Здорово! — восхищенно произнёс Леший. — Это тебе не в лесу спрятаться. А личники-то кто, Ермак? — Это те, Леший, кто непосредственно рядом с цесаревичем находятся. Ты заметил, что у нас в станице и в Ушакова Государя Наследника всегда четыре кубанца охраняли, беря его в коробочку со всех четырёх сторон. Вот они и есть личники. Их основная задача уберечь Цесаревича от любых покушений на него, даже ценой собственной жизни. — И мы тоже личниками будем? — с восторженным придыханием спросил Ромка. — Имею такие планы, браты, на вас. И по секретной части помогать будете. Все ребята оживлённо загудели. А я смотрел на них и думал о том, что мою фразу защищать ценой своей жизни, они не пропустили мимо ушей. Просто казачата-казаки к этому готовы и если надо, действительно отдадут свои жизни за будущего императора. — А когда, Ермак, учить нас начнёшь? — это спросил немногословный Тур. И его вопрос понравился мне больше всего. С кубанцами и забайкальцами были большие проблемы в этом вопросе. Учиться у сопляка им не хотелось. Больше восьмидесяти процентов казаков в этих взводах были прошедшие огни, воды и медные трубы. То, что я пытался до них донести, воспринимали если не в штыки, то очень к этому близко. Не для казака все эти премудрости. Они сами с усами. Кого надо заломают хоть голыми руками. А если что — верная шашка под рукой. Поэтому, основную ставку на кандидатов в личники и ребят в секретную часть делал на молодежь. А пока всё шло со скрипом. Только мои награды, да хорошее отношение со стороны цесаревича и спасали поначалу. Сейчас стало полегче. Потихоньку стал завоевывать авторитет. — Сейчас и начнём, — краем глаза я увидел старшего урядника Тимофеева, который направлялся в нашу сторону. — Ваше благородие, — обратился ко мне урядник. — Как приказывали револьверы и чушки, ну, пистолетники распаковали. Всё готово. — Молодец, Тимофеев. — Рад стараться, Ваше благородие. — Селевёрстов и остальные в колонну по одному следуем за мной, — отдав команду, повернулся к уряднику. — Веди, Тимофеев. Урядник быстро довёл меня до каюты на первой палубе, которая использовалась как небольшой склад вооружения для конвоя. Зайдя в неё, я увидел разложенные на единственном столе укороченные револьверы Смит-Вессон в количестве десяти штук, а рядом на полу лежали двадцать штук кобур. Десять для открытого ношения и десять для скрытого. Стоящий у стола старший урядник из забайкальцев, фамилии которого еще не запомнил, спросил: «Ваше благородие, будем выдавать?» — Будем, но сперва объясню казакам, что это такое, как пользоваться, и потом будешь выдавать, да и патронов на каждого по тридцать штук не забудь, — сказав это, взял со стола один револьвер, а с пола поднял две разные кобуры. Выйдя из каюты, отдал ольстру для скрытого ношения Тимофееву, а сам развернулся к десятку, который выстроился вдоль борта. — Внимание, казаки! Все личники будут вооружены револьверами Смит-Вессон в полицейском исполнении. Для их открытого ношения будете пользоваться данной кобурой. Я показал казакам сделанную по моим эскизам открытую поясную кобуру для револьвера в стиле «а ля американский коп». Сформированный под оружие кожаный чехол, фиксация револьвера ремешком под курком, удобное ношение за счет крепления на поясе с любой стороны и под любую руку. За эти револьверы и кобуры пришлось выдержать нешуточный бой с полковником Ширинкиным и главным начальником охраны Его Императорского Величества Петром Александровичем Черевиным. Если по вооружению секретных агентов они были согласны, то дать казакам конвоя револьверы не хотели ни в какую. Это оружие офицеров. Только устроенное на полигоне показательное соревнование между секретными агентами и казаками конвоя смогло переломить их мнение. Результатом этой показухи стал полный проигрыш кубанцев со стандартным вооружением конвоя агентам вооруженным револьверами. Даже ввосьмером они условно не смогли защитить охраняемое лицо от нападения двух сотрудников секретной охраны. При этом казаки конвоя гибли, не успев применить оружия. Даже один из офицеров первой кубанской сотни, присутствовавший на этих соревнованиях, не успевал достать из своей шикарной кобуры стандартный русский Смит-Вессон. Да и шнур, который крепился к рукояти револьвера, а потом к шее сотника несколько мешал офицеру условно вести прицельный огонь по нападавшим. А когда я и ещё один агент, которому очень понравился показ стрельбы по-македонски, и мы с ним хорошо потренировались, стреляя с двух рук, за девять секунд поразили двадцать четыре мишени, вопрос о необходимости вооружения казаков конвоя револьверами как бы решился, но не до конца. Черевиным было принято соломоново решение: все тридцать секретных агентов приданных к конвою Его Императорского Величества будут вооружены револьверами, даже двумя. А вот из казаков вооружены будут только личники — тридцать два человека, по восемь казаков с каждого взвода. Вот и получили на вооружение конвоя сто револьверов и по триста патронов на ствол. Каждый патрон пришлось выгрызать у Ширинкина с боем. А ещё сто кобур, из которых пятьдесят для открытого ношения и пятьдесят для скрытого. Понять логику, по которой было выдано такое количество чехлов для оружия так и не смог. Скрытно револьверы должны были носить тридцать агентов. Если им выдают по два револьвера, то надо шестьдесят кобур скрытого ношения, если только один, то надо тридцать. А для открытого ношения необходимо всего тридцать две ольстры. Такая вот интендантская математика. Данные воспоминания пролетели у меня в голове, пока я, подозвав Ромку, прилаживал у него на поясном ремне кобуру. Потом на нём же показал, как крепится наплечная для скрытого ношения. После этого дал команду десятку получить оружие и снаряжение. Через пятнадцать минут всем прибыть на бак судна в форме для тренировки, с поясной кобурой и револьвером. Проконтролировав получение под роспись нового для братов вооружения, направился в свою каюту, чтобы также переодеться для занятий. Не в парадной же форме по палубе кататься. Через указанное время на баке передо мной стояла коробка три на три человека и Ромка, расположившийся на правом фланге. «А вот это проблема, — подумал я, глядя на привычный для наших первых занятий ещё четыре года назад строй. — Они же у меня на тройки разбиты. И сработались уже в них так, что понимают друг друга на подсознании. Ладно, что-нибудь позже придумаем». — Господа, казаки! Сегодня вы получили новое оружие — револьвер Смит-Вессон малой русской модели тридцать восьмого калибра, как говорят американцы или три и восемь линии, как говорят у нас. Данное оружие выпущено небольшой партией для конвоя Его Императорского Высочества, в котором вы теперь несёте службу, — я сделал небольшую паузу, оглядывая десяток, а потом продолжил. — Револьвер на двадцать пять лотов легче и на два дюйма и три линии короче русского Смит-Вессона, который на четыре и две линии. Самовзводный. Патроны на бездымном порохе. Так как их не очень много выдано, в большей степени будем тренироваться в сухую. — Ага в сухую! Опять семь потов сойдет, — тихо прошептал Сыч, то есть Савин Евгений, младший брат мужа Анфисы, но я его услышал. — Казак Савин! — рявкнул я. — Если раньше с вас всех семь потов сходило, то теперь дюжина, а то и больше сходить будет. Вы теперь не только сами в живых остаться должны, но самое главное — сохранить жизнь Государя Наследника. Тебе это понятно, Евгений? — Так точно, Ваше благородие! — А остальным? — Так точно, Ваше благородие! — Вот и отлично. Продолжу. На тридцати — сорока шагах данный револьвер нисколько не уступает офицерскому Смит-Вессону. Ну а дальше личников расстояние как бы, не особо должно волновать. Это уже забота других колец охраны. Вы последний рубеж и вас не должны пройти. А чтобы не произошло такой беды — придётся многому учиться. Сегодня первое занятие будет посвящено новому оружию и первым азам работы с ним. До Благовещенска будете заниматься по шесть-восемь часов тем, что я вам сегодня покажу. А по приезду в город, где у нас будет длительная остановка, начнём изучать тактику действия личников в различных ситуациях. — Вашбродь, дозвольте вопрос? — несколько нагловато обратился ко мне старший урядник из забайкальских казаков, которых человек десять подошли к крайней каюте на носу, чтобы понаблюдать за занятием. — Задавайте, урядник, — ответил я, заранее готовясь к какой-то каверзе. С забайкальским взводом казаков мне ещё не приходилось плотно общаться. Присоединившийся в Иркутске данный взвод был пока на вторых ролях в охране цесаревича, которую несли кубанцы. — А что это за таки… тактика такая? И какие ситуации? Охраняй и всё, — урядник победно огляделся вокруг. — Государь Наследник будет совершать поездки, как сейчас на пароходе или корабле, следовать верхом, на коляске, или ходить пешком, — начал я ответ. — Вы должны будете его охранять в это время. Защищать когда он будет дома, в рабочем кабинете в присутственном месте, во время приёмов, встреч с народом, балов. Должны будет быть готовы спасти Цесаревича во время урагана, наводнения. При нападении бандитов. Для всех этих условий имеются определённые действия, которые надо выучить так, чтобы их делать не задумываясь. — Что же, Вашбродь, по-вашему выходит, что мы ничего не умеем? Так что ли? — с усмешкой спросил ещё один урядник, стоящий рядом с задавшим первый вопрос, казаком. — Что-то, как хорошие казаки умеете, иначе вас бы в конвой Государя Наследника не взяли бы. Но! Как телохранители вы пока не обучены. Если не верите, давайте проведём небольшую учёбу. Вы урядники, так как стоите впереди, первая пара личников охраны цесаревича. Стоящий за вами казак, станет Государем Наследником, которого вы охраняете. А еще два казака за ним, вторая пара личников, — я указал рукой на трёх казаков. — Очень хорошо, что вы с винтовками. Судя по всему, сотник Шадрин своё дело знает. Итак, вы готовы? Оба урядника усмехаясь, посмотрели мне в глаза, а потом мотнули головой в согласии. Не дожидаясь кивков остальных казаков, я выхватил из кобуры револьвер, взвёл курок и навёл его между урядников, при этом заорал, надрывая связки, пытаясь психологически задавить условных противников: — Оружие на палубу, су…! Быстро! Стреляю бл…, - выстрел перед ногами казаков, а дальше пошёл малый петровский загиб вперемешку с требованием бросить оружие. Ошалевшие от выстрела и такого напора казаки застыли столбом, потом казак, который должен был изображать цесаревича, со стуком уронил свою винтовку на палубу, за ним бросили винтовки остальные. Я убрал револьвер в кобуру, а потом, изобразив правой рукой пистолет, выстрелил пять раз. Паф, паф, паф, паф, паф, переводя палец с одного казака на другого. — Итак, господа казаки, — спокойно продолжил я. — Конвой убит, цесаревич тоже. Вы свою задачу, господа, проср… провалили, потому что к ней не готовы. — Сняголов дурной, — произнёс первый из разговорившихся урядников и, сняв папаху, вытер ею вспотевшее лицо. — Нам говорили, что окаём…, но чтобы такой… — Что-то не устраивает урядник? — Ваше благородие, да не будет никогда офицер в Государя Наследника стрелять, — заговорил второй урядник, так же вытирая лицо папахой. — Ни в жизнь такого не будет. — Будет или не будет, об этом поговорим позже. Надо до вас всех кое-какую информацию довести, чтобы шоры с ваших глаз упали… В это время, расталкивая казаков, на бак парохода пробился сотник Шадрин, который в последний момент чуть не упал, споткнувшись об винтовку, валяющуюся на палубе. — Что здесь происходит хорунжий? Что за выстрел? — Господин сотник, попытался на практике доказать казакам забайкальского взвода, что нести службу как личная охрана цесаревича, несмотря на все свои умения, они ещё не готовы. — Тимофей Васильевич, а для этого обязательно надо было стрелять? — Думаю, Михаил Петрович, после сегодняшней демонстрации, нам будет легче найти общий язык со станичниками. Не так ли урядник? — Так точно, Ваше благородие. Старший урядник Лагунов, — натянув папаху на голову, казак вытянулся во фрунт. — Оружие подберите, господа казаки. Если хотите посмотреть занятие дальше, то разойдитесь по борту. Тем более, восемь казаков из вашего взвода скоро получат такие же револьверы и будут заниматься по такой же схеме. Проведению занятий не мешать, не прерывать. Каждые двадцать минут буду делать перерывы, во время которых можно будет задавать вопросы. Всем, понятно? — Так точно, — дружно рявкнули в ответ и забайкальцы и мой десяток. После этого, казаки, подобрав с палубы винтовки, быстро стали выстраиваться вдоль борта, и количество их после выстрела выросло почти до двадцати человек. — Ловко вы их, Тимофей Васильевич! Они ваши команды теперь быстрее моих выполняют. А я-то, сначала подумал, что бунт казаки творят. А вы оказывается, с ними занятие такое интересное провели. — Михаил Петрович, подскажите, а что означают слова сняголов и окаём? Впервые слышу. Из объяснения сотника я понял, что на старославянском сняголовъ — это сорвиголова, лихой головорез, а окаёмъ — полный отморозок по понятиям девяностых годов моего мира. В общем, по мнению сотника именно такие и становились лихими атаманами да князьями в ушедших веках. Нашу беседу с Шадриным прервал какой-то гражданский тип, закутанный в теплый халат длиной до пола. — Господин сотник, не соизволите ли сообщить, что здесь происходит? Почему такой шум? Немедленно прекратите его и стрельбу! «А это что за хрен с бугра?» — успел подумать я про себя, прежде чем Шадрин заговорил.