Глава 7. Несмотря на то, что у меня был адский день и я не хотела никуда ехать, Престон убедил меня сходить с ним на ужин. Он попросил меня надеть платье, что-нибудь красивое, и, должна признать, моё настроение улучшилось после того, как я оделась и привела себя в порядок. Я чувствовала себя красивой и сексуальной, сидя напротив него за столом в «Люксе», роскошном ресторане в центре Портленда. Престон заказал мне мартини с водкой, а себе чистый скотч, после чего начал медленно покручивать бокал пальцами. Я задрожала, когда услышала, как с его уст слетели слова «скотч, чистый». Я наблюдала за тем, как он смочил янтарной жидкостью свои губы, и это было возбуждающе. Он медленно потягивал его, и когда наши глаза встретились поверх бокала, поняла, что Престон знает, о чём я думаю. — Осталось ли что-нибудь в банке для тебя? — его слова застали меня врасплох, и я немного смутилась. Он вытащил меня из моих мыслей, и я вернулась обратно в реальность. Престон поставил свой бокал и продолжил медленно вращать его, по-прежнему смотря на меня. — Осталось, — я вздохнула, — но немного. Его бокал остановился, и я увидела, как побелели пальцы Престона из-за того, что он сжал его. Гнев отчётливо читался на его лице. Я потянулась к нему и положила свою руку сверху. Его захват ослаб, и затем он повернул руку, переплетая свои пальцы с моими. — Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Навсегда. Я хочу, чтобы ты возвращалась ко мне домой каждый день, Лена. Мои глаза расширились от его слов. Я попыталась вызволить свою руку из его, но он усилил хватку, впиваясь в меня взглядом. — Престон, — начала я, но он прервал меня. — Не говори «нет», — его голос был настойчивым. Он просил меня о том, чего я не могла ему дать, но то, как он просил об этом — требовательно — зажгло внутри меня огонь, к которому я привыкла. Это послужило для меня убеждающим эликсиром одержимости и потребности, и это было исключительно из-за Престона. — Я знаю все причины, по которым ты должна отказать мне, — я открыла рот, чтобы ответить, но он поднял свободную руку, останавливая меня и вынуждая снова закрыть его: — Это слишком быстро. Ты состоишь в чрезвычайно неудачном браке. Мы ещё не знаем друг друга достаточно хорошо. Тебе нужно побыть самостоятельной какое-то время, — он замолчал и приподнял брови. — Я что-то пропустил? Я отрицательно покачала головой. — Теперь выслушай причины, почему ты должна согласиться на моё предложение и быть хорошей девочкой, Лена. Он убрал свою руку от моей, и я почувствовала, что моя нижняя губа так и норовит выпятиться от обиды, но я смогла обуздать себя. Ему больше не было нужно топливо для огня, который он медленно разжигал. Престон оставил мою руку без тепла и поднёс пальцы к своему рту, потирая указательным небольшую щетину над верхней губой. Я сглотнула, представляя, как его щетина касается моего бедра, и почувствовала пульсацию между ног. — Во-первых, я не верю в Бога как такового, но верю в судьбу. Верю, что по определённой причине именно я тот, кто поможет тебе покончить с этим. Неподходящее время? Очевидно. Но когда в последний раз хоть кто-то был готов найти нечто такое же фантастическое, как мы вместе, и это им легко удавалось? Никогда. Самое лучшее происходит тогда, когда это наименее удобно. Во-вторых, я могу помочь тебе, пока ты разбираешься со своим браком. Знаю, что это неприемлемо и тебе не нужна ничья помощь, но я могу всё упростить. Хочу облегчить это для тебя, — он остановился и сделал ещё один медленный глоток своего виски. — И третья моя причина — самая веская — я хочу тебя, Лена. Я никогда не желал ничего больше, чем тебя, и готов сделать всё, чтобы ты была со мной. Надеюсь, что ты доверишься мне и примешь это решение ради нас. То, что он сказал, было безумием. Сумасшествием. Это была наихудшая идея, когда-либо приходившая в мою голову, завёрнутая в праздничную бумагу и положенная под чокнутое дерево. Но прошли годы с тех пор, как кто-то хотел меня. И хотя я знала, что это безрассудное решение, не могла не признать, что находилась под влиянием его слов. Не могла сказать своему сердцу прекратить стучать в груди, не могла заставить остановиться свой бешеный пульс и не могла помешать уголкам рта приподняться — даже больше — я не хотела. Я заметила, как беспокойство охватило Престона, когда я не ответила сразу, и он снова взволнованно начал дёргать свой стакан: — Я не смогу дать тебе всё то, что давал он, не смогу обеспечить такую же жизнь, которую смог он, но надеюсь, ты ищешь нечто другое. Моя рука инстинктивно снова нашла его ладонь, пытаясь немного успокоить. — Престон, — прошептала я, вдруг остро осознавая, что мы ведём настолько личный разговор за столом в центре шикарного ресторана. — Посмотри на меня, — его глаза нашли мои, и я увидела в них беспокойство. Его очевидная уязвимость разрывала мне сердце. — Я бы солгала, если бы сказала, что точно знаю, чего хочу, или где, как мне кажется, буду через месяц или год. Но точно знаю, что быть с тобой — самое лучшее за последние несколько лет. Даже среди разрухи, которой является моя жизнь, — я не сумела сдержать вырвавшийся смешок, — ты смог дать мне то, что я так долго искала и всегда хотела. — Ты не дала мне ответ. — У меня нет ответа. — Это не очень хорошо. Я пожала плечами. — Это лучшее, что есть у меня на данный момент. Я не могу дать тебе то, чего у меня нет, а у меня нет никаких гарантий. Всё, что знаю, о чём с полной уверенностью могу утверждать: я здесь сейчас с тобой и больше нигде не хочу быть. Престон не двигался в течение нескольких секунд, и я почувствовала, что мне становится тяжелее дышать из-за страха, что потеряла его, не согласившись на предложение. Паника, овладевшая мной, была ощутима, и я сразу захотела взять свои слова обратно, схватить их прямо из воздуха и засунуть обратно в рот. На самом деле я открыла рот, чтобы забрать их обратно, когда он наконец-то сдвинулся с места, только чтобы схватить свой стакан и вылить туда оставшийся скотч. Он вздрогнул, когда выпил его, но затем снова перевёл свой пристальный взгляд на меня. — Лена, — его голос был резким и отстранённым. Обычно, когда он называл моё имя, внутри меня что-то расплавлялось. Но этот тон заставил всю меня напрячься, — я хочу, чтобы ты пошла в дамскую комнату, сняла свои трусики и, держа их в ладони, вернулась сюда. Его слова потрясли меня и взволновали. В голове сразу промелькнул мой образ без трусиков в кладовой на благотворительном вечере, и я вспомнила, как волнующе это чувствовалось. Я встречалась с этим человеком, но не могла сказать, что знаю его, но кое-что понимала. Понимала, как он работает, как действует, и что он большую часть времени прямолинеен. Он всегда был честен со мной, всегда говорил мне именно то, что хотел, и хоть я не могла согласиться на особые отношения, где мы бы жили вместе, делая вид, что всё нормально, и не тратили бы напрасно время, я была в состоянии дать ему это. Не говоря ни слова, я поспешно отодвинула свой стул, медленно встала и направилась в заднюю часть ресторана. С трудом я нашла уборную и поблагодарила богов за ванную комнату на одного с замком на двери. Не хотелось бы волноваться о том, что другая женщина увидит, как я стягиваю своё нижнее бельё вниз по ногам, сидя в соседней кабинке. Держа чёрное кружево между пальцами, я опёрлась обеими руками на раковину и посмотрела на себя в зеркало, пытаясь узнать женщину, уставившуюся на меня. У неё было то же лицо, которое я знала, но глаза горели по-новому. Её кожа сияла как никогда раньше. Она была чем-то взволнована и отдалённо напоминала меня; я отказала единственному человеку, который мог заставить меня почувствовать себя вновь живой. Глубоко вздохнув, обернула пальцы вокруг трусиков, убеждаясь, что никакая часть кружева не торчит и не кричит на весь ресторан, что я готова. Также я натянула пониже своё платье, которое теперь казалось немного короче, чем тогда, когда я покидала кондоминиум Престона. Подол, заканчивающийся чуть выше колена, теперь походил на скоростную автомагистраль, которая вела к моей самой интимной части. Когда я возвращалась назад к нашему столику, мой взгляд порхал по всем в зале, ожидая, что кто-то заметит, что на мне нет нижнего белья, и укажет на это всем остальным. Подойдя, я заметила, что Престон передвинул мой стул к самому краю стола, прямо к углу, и сам сел так же. Я разгладила платье на заднице, пытаясь убедиться, что никто не попал на бесплатное шоу, и села, замечая, что наши локти теперь касаются: наши стулья были расположены очень близко друг к другу. Престон наблюдал за мной, пока я садилась, и удовлетворённая улыбка осветила лицо, делая его ещё красивее. Я видела, как взлетели его брови, а улыбка стала ещё шире, когда мои руки расправили платье на заднице. Моё сердце затрепетало, когда я подумала о его взгляде на ней. Он откашлялся и протянул руку, впиваясь в меня взглядом. Я подарила ему вопросительный взгляд, ведь было очевидно, что я не собираюсь передавать ему свои трусики открыто. Он просто щёлкнул пальцами и снова положил раскрытую ладонь, ожидая, что я вложу в неё нижнее белье. — Престон, — прошептала я с раздражением, наклонившись к нему чуть-чуть ближе. — Милая, — ответил он, с надеждой глядя на меня. Я быстро переложила трусики ему в руку и с силой сжала его пальцы вокруг них, надеясь, что никто поблизости не смог их разглядеть. Его глаза загорелись, когда кружево коснулось кожи, и я увидела, как он зашевелил пальцами, ощупывая ткань. Затем я в ужасе наблюдала, как Престон положил их в передний карман своего пиджака, оставив крошечную часть чёрного кружева выглядывать, дразнить меня, будто грязный, эротический платок. Именно в этот момент наш официант принёс заказ, и моё сердце остановилось, пока я ждала, что он заметит нижнее белье. Ждала, что он поймает нас, разоблачит наши грязные игры и выгонит нас со склонёнными от стыда головами. Но он не смотрел на нас. Ничего не заметил. Именно тогда я поняла, что была параноиком и, вероятно, придётся играть в эту игру вместе с Престоном. — Успокойся, Лена. Ты практически дрожишь в своём кресле, и хоть мне нравится смотреть, как ты дрожишь, я больше люблю, когда это происходит из-за меня, а не потому, что ты на грани сердечного приступа. Никто не знает, что мы задумали. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. Он был прав. Я могла ужинать без трусиков. Ничего страшного. Открыв глаза, я взяла свою вилку и поднесла немного ризотто ко рту. Съев половину, я остановилась, когда почувствовала тёплую руку Престона на прохладной коже моего бедра. Я напряглась, ожидая, что же будет дальше, задрожала от волнения, и мурашки побежали по моим рукам. Его прикосновения творили великолепные вещи со мной, чудесным образом заставляя нервы выходить из строя. Когда Престон положил руку мне между бёдер, я плотно сжала их, пытаясь сохранить какие-нибудь границы, и облегчённо вздохнула. Мне нравилось чувствовать его руку на себе, но вряд ли я смогла бы наслаждаться едой, если бы он забрёл туда, куда его не пускали. Мы продолжили ужинать, поддерживая непринуждённый разговор. Мы разговаривали о проведённом дне и задавали вопросы, которые обычно спрашивают на свидании, когда пытаются получше узнать кого-то. В какой-то момент я засмеялась про себя, потому что мне было смешно, ведь мы делали всё наоборот. Я была замужем. Он только что попросил меня жить с ним, а я просто спрашивала у него, где его любимое место отдыха. Ещё я улыбнулась потому, что, даже если всё было наоборот, это не было неправильным. На самом деле это был самый правильный разговор, который у меня завязался с человеком за многие годы. Наша ситуация была странной, необычной и, возможно, немного напряжённой, но то, что я чувствовала к Престону, было совсем не неправильным. У меня снова перехватило дыхание, когда он скользнул рукой дальше, вверх по ноге, теперь задевая край платья. Я схватила воду и сделала глоток, мышцы в ногах были напряжёнными из-из удерживания коленей вместе. Он сжал моё бедро и наклонился ко мне, держа лицо всего в нескольких дюймах от моего уха. — Откройся для меня, Лена, — прошептал Престон. Я не отвела взгляд от своей тарелки, потому что боялась, что если встречусь с ним взглядом, то сделаю это. Я хотела открыться, хотела почувствовать, как его руки скользят по ноге и во мне, но не здесь. Взволнованно прикусила нижнюю губу зубами и слегка покачала головой. Моё тело начинало предавать меня: пульс громыхал по венам, кожа полыхала от волнения, а влагалище с каждой секундой — по мере приближения его руки — становилось всё влажнее. Моё тело хотело того, что он предлагал, не было никаких сомнений, но рациональная часть моего мозга находилась всё ещё под контролем. Я выдохнула, даже не подозревая, что задерживала дыхание, и расслабилась, опуская плечи, когда почувствовала, как большим пальцем Престон выводит нежные и медленные круги на моей восприимчивой коже под кромкой платья, безмолвно прося меня сделать так, как он хотел, и впустить его. Когда я наконец-то сдалась, уступила и раздвинула ноги, всхлип сорвался с моих губ. Мои мышцы были благодарны за то, что жгучая боль прекратилась, но новые, более мощные ощущения, затопили каждым дюйм моего тела, когда Престон скользнул выше по бедру. Его кожа, задевавшая мою, щекотала самым возбуждающим образом, покалывала с обещанием удовольствия, и предвкушение было почти осязаемым, будто оно сидело с нами за одним столом, — это было так мощно. Я наконец-то стала достаточно храброй и перевела свой взгляд на него, обнаружив, что Престон не обращает никакого внимания на ту часть меня, которая находится не под столом. Ему больше не был интересен наш разговор, и он даже не смотрел в мою сторону. Чем дальше вверх по ноге бродили его руки, тем учащённее становилось моё дыхание и тем сильнее стучало в груди сердце. Я взяла свой стакан и задержала его около губ, когда он легонько прошёлся пальцем по всей длине моего лона. Всего лишь чуть-чуть, но этого было достаточно, и я закрыла глаза. Но сразу же распахнула их, когда услышала, как официант спрашивает у Престона, всё ли в порядке с нашей едой. Одновременно Престон скользнул пальцем внутрь меня и ответил на вопрос официанту: — Да, всё отлично. Спасибо. Меня парализовал страх из-за того, что нас поймают, но и острые ощущения его внутри заставили меня замереть, потому что в этом общественном месте происходило что-то очень личное. Официант улыбнулся и ушёл, оставив нас, по-видимому, наслаждаться ужином. Я посмотрела на Престона, а он взял вилку и продолжил есть свою пасту, полностью погружая палец в меня. Он сглотнул, а затем сказал: — Твоя еда остывает, милая. — Ты хочешь, чтобы я ела в то время, как ты находишься во мне? — Нет, я хочу подарить тебе опыт, которого у тебя никогда не было прежде. Хочу смотреть, как ты корчишься, извиваешься и потеешь, всё время опасаясь, что кто-нибудь поймает нас, — он вынул палец, но потом снова вернул обратно, только в этот раз добавил второй. Я шлёпнула ладонью по столу, и раздалось громкое «чмок». Несколько человек повернули головы в нашу сторону, но отвернулись, увидев, что ничего особенного не происходит. — Престон, пожалуйста, — сказала я спокойно, когда он снова вынул пальцы и начал кружить по клитору. — Скажи мне, чего ты хочешь, Лена. Его вопрос затрагивал столько всего, что я потерялась в нём. Я хотела, чтобы он прекратил трахать меня пальцами в общественном месте? Возможно. Я хотела быть с ним таким образом, о котором он просил? Наверное. Я хотела сделать решающий шаг и воплотить это в действие? Нет. Не сейчас. — Ты не можешь сделать этого, — прошептал он, снова погружая в меня пальцы, на этот раз двигая ими туда и обратно сдерживаемыми, быстрыми ударами. — Пока ты не будешь абсолютно уверена в том, чего хочешь, я собираюсь взять то, что мне нужно от тебя, — он наклонился ко мне, прижимаясь поцелуем к моей щеке, и уверена, для любого другого это выглядело невинно, но затем Престон переместил рот к моему уху и прошептал: — Я сделаю всё, что ты хочешь, Лена. Тебе просто нужно дать мне знать. С этими словами он повторил пальцами медленные толчки, потирая ладонью мой клитор. Я была насквозь мокрая и становилась ещё более влажной. Если достаточно внимательно прислушаться, можно было услышать звуки трения наших тел, и, хотя знала, что вскоре другие тоже смогут нас слышать, я не могла заставить себя прекратить. Ошеломлённая, я одной рукой вцепилась в подлокотник своего кресла, а другой ухватилась за бокал с водой, будто собиралась поднести его ко рту. Туда и обратно. Ближе и ближе. Он медленно возносил меня к оргазму, из-за которого мне хотелось кричать в этом претенциозном, шикарном ресторане. Стараясь держать себя в руках, я поднесла стакан с водой к губам и медленно делала маленькие глоточки. Престон передвинулся и протолкнул пальцы ещё дальше, затем пошевелил ими и потёр комочек нервов, заставляя меня застонать в воду.