— Как уже сказал, я работаю с ним. — Мне кажется, ты говорил, что профессионал в том, что касается секретов. И я не понимаю, почему он должен знать моё имя. Было что-то отталкивающее в том, как Эдди подошёл к Престону. Раздражало, что, так или иначе, я каким-то образом была вовлечена в нечто, частью чего не хотела быть, но погрязла в этом по уши. — Слушай, он не знает, почему ты наняла меня. Он даже не в курсе подробностей дела. Чёрт возьми, он, возможно, даже не знал, что я работаю с тобой, пока не увидел тебя, так как ты точно узнаваема. — Что это означает? — Это означает, что любой в этом городе, увидев тебя, знает твоё имя. Ты Лена, блядь, Беллоуз, Христа ради, — теперь он кричал, и его голос был сердитым и взволнованным. Хлопнув рукой по рулю, он рявкнул: «блядь!». Резко повернул вправо, съезжая на обочину дороги. Остановив машину, Престон развернулся в кресле ко мне лицом: — Послушай, я не хотел впутывать тебя в это дело. Когда я взялся за эту работу, думал, это пара пустяков. Думал, выполню всё за несколько дней, а потом буду двигаться дальше, как и всегда, — когда он говорил, его голос смягчился, а глаза умоляли выслушать и понять. — Я не хотел втягивать тебя, Лена. Я, возможно, не был готов к тому притяжению, которое почувствовал, когда мы впервые встретились. Мне следовало отказаться от этого предложения и уйти, но я не настолько силён. Из его голоса пропали вся грубость и злость, проскальзывающие ранее, и теперь он звучал как шёлк. Размышления об уходе Престона вызвали во мне внезапную и непредвиденную панику. Конечно, если бы в тот первый день он мне отказал и ушёл из бара, не согласившись на работу, я бы просто нашла кого-то ещё. Но проведя с ним немного времени, я знала, какой властью он обладает над моим телом, и из-за предвкушения чего-то большего мне было страшно подумать, что он прекратит всё это между нами. Я не хотела, чтобы он уходил, но также не хотела быть частью этих странных и драматических сцен. Сексуальные эскапады в шкафах и преследования на машине были не для меня. Я хотела, свернувшись клубочком у камина, проводить тихие ночи с кино. Хотела неуместных шуток и глупых замечаний. И я не была уверена, что Престон Рид является тем человеком, который может дать мне это. — Возможно, тебе стоит отвезти меня домой. — Чёрт, Лена. Я забираю тебя к себе. Ты не можешь ночевать в одиночестве в своём доме, а я почти неделю не спал нормально. И не хочу снова коротать ночь в своей машине. Он переключил передачу, и мы выехали обратно на дорогу. Мягкий Престон опять исчез, и я была в машине с настойчивым Престоном. — Ладно, — вздохнула я. Оставшаяся часть поездки была спокойной. Никто из нас не произнёс ни слова. Автомобиль снова замедлился, когда мы подъехали к охраняемому району. Остановившись, Престон опустил окно и ввёл на панели четыре цифры. — Четырнадцать девяносто два, — сказал Престон мягко. — Год, когда Колумб пересёк океан, — он повернулся немного ко мне с мальчишеской ухмылкой на лице. — Это единственная комбинация из четырёх цифр, которую, как я знал, мне никогда не забыть. — Имеет смысл, — ответила я. — Запомни, она тебе пригодится. Он подъехал к зданию, первый этаж которого занимали гаражи, и я поняла, что мы у его квартиры. И мне даже в голову не приходило, что там есть что-то ещё, кроме гигантских особняков Вест-Хиллза. Когда мы приблизились к одному из гаражей, он начал открываться, и нам не пришлось останавливаться или замедляться — просто въехали без каких-либо трудностей. Как только автомобиль оказался в гараже, дверь за нами закрылась, и Престон вышел из машины. Я последовала за ним, захватив свою сумку, и старалась не позволить нервам взять верх. За последние три часа я волновалась больше, чем за всю свою жизнь. Я всё ещё пыталась держать своё остроумие в узде. Мне пришлось напомнить себе, почему я здесь на самом деле. Чтобы быть с ним. Чтобы позволить всепоглощающему влечению, испытанному при первой же встрече, управлять мной. Без слов он повёл меня в свой дом, и я воспользовалась возможностью полюбоваться его квартирой. Она определённо принадлежала мужчине. Всё было чёрным, белым или серым. Престон провёл меня мимо гостиной, и мне понадобилась всего секунда, чтобы заглянуть внутрь. Мебель была из чёрной кожи, что напомнило мне о куртке, в которую он был одет при каждой нашей встрече, за исключением этой ночи. В середине комнаты стоял стеклянный журнальный столик, а на стене висел огромный телевизор с плоским экраном. Следуя за ним по коридору, я заметила, что на стенах нет никаких фотографий. Везде было абсолютно пусто. Я старалась не думать о том, как украсить его дом, что можно добавить, чтобы сделать его более домашним и уютным. Последовав за ним в соседнюю комнату, я ахнула: мы оказались в самой красивой кухне, которую мне только доводилось видеть. В моём доме была хорошая кухня. Она была функциональна, и я часто пользовалась ею, но кухня Престона являлась произведением искусства. Чёрные гранитные столешницы, огромный остров с шестью встроенными конфорками, бытовая техника из нержавеющей стали и великолепные тёмные шкафчики. Две встроенные в стену духовки, расположенные друг над другом, и слегка приоткрытая дверь, которая, похоже, вела в кладовую. — Ты любишь готовить? — Не очень. У меня нет времени на готовку. — Ой. Это меня удивило. Зачем ему такая современная кухня, если он не готовит? — Я купил новую квартиру, и это уже было сделано, — сказал он, читая мои мысли. — Не пойми меня неправильно, я умею готовить. Просто нечасто бываю дома, — Престон подошёл к противоположной стороне островка, а затем посмотрел на меня. — Могу ли я предложить тебе выпить? Водку с мартини? Я покраснела, потому что он вспомнил мой любимый напиток. Сердце ускорило ритм лишь при мысли о том, что он обратил внимание на такую деталь. — Можно мне просто водку? Со льдом? Мне нужно было побыстрее расслабиться, а не наслаждаться этим чувством. Он не ответил мне, но я наблюдала, как Престон достал стакан и налил мне мой напиток, а себе скотч. Держа оба стакана в руке, он обошёл остров, направляясь прямо ко мне. Его глаза не отрывались от моих. Когда он подошёл, то остановился позади меня, и я была вынуждена повернуться к нему. Прижимаясь ко мне, он поставил стаканы на гранитную столешницу с обеих сторон от меня. Я чувствовала прохладный гранит, вдавливающийся мне в спину, и тёплую, твёрдую, прильнувшую ко мне, грудь Престона. Он опустил руки вниз и забрал сумку из моих ладоней: — Здесь есть что-то хрупкое? — Нет, — я улыбнулась от такого странного вопроса, а затем взвизгнула, когда он перекинул её через стол в гостиную. Он протянул мне мой напиток. — Спасибо, — сказала, забирая его. Поднеся стакан к губам и не отрывая взгляда от Престона, я опрокинула его и выпила холодную жидкость одним глотком. Немного поморщилась, когда водка обожгла горло, но быстро пришла в себя, наслаждаясь распространяющимся в моём животе теплом. Он улыбнулся мне, но эта была новая и другая улыбка. Она была почти хищной, опасной. Моя улыбка быстро пропала, а сердцебиение отзывалось в венах, и я крепче сжала обеими руками стакан, как будто это было единственное, что удерживало меня в вертикальном положении. Немного отодвинувшись, чтобы поднести стакан к губам, он сделал маленький глоток скотча, не отрывая от меня взгляд. — Могу я попробовать? — слова вылетели из моего рта прежде, чем я осознала их. Я покраснела, поняв, какая это странная просьба. — Я раньше никогда не пила скотч. С потемневшими и полуприкрытыми глазами он приблизился ко мне и, наклонившись, нежно прижался губами к моим. Этот поцелуй не был настойчивым. Он получился мягким и осторожным. Языком Престон дразнил мои губы. Раскрыв рот, я попробовала скотч. Наши языки сплелись друг с другом, и поцелуй стал диким и горячим. Из моего горла вырвался небольшой стон, и Престон вжался в меня ещё сильнее. Где-то в глубине своего сознания я осознавала, как он забрал стакан из моих рук и поставил оба на столешницу, но наш поцелуй слишком увлекал. Освободив руки, Престон запустил их в мои волосы и притянул меня к себе, располагая мою голову именно так, как хотел, поворачивая её таким образом, чтобы получить от поцелуя всё, что искал. Щёлкнув по внешней стороне моих губ, он скользнул по ним языком и переплёл его с моим. Это был самый медленный и сексуальный поцелуй, бывший у меня когда-либо. Когда Престон отстранился от меня, мы оба дышали тяжело и быстро. — Лена, — прошептал он, а затем начал прокладывать дорожку из поцелуев по моей челюсти к шее. — В ближайшее время я не собираюсь останавливаться, — сказал он между ласками, останавливаясь на чувствительном местечке за моим ухом. Я переместила руки к мягкой, коротко побритой части его волос, притягивая к себе и молча умоляя не прекращать. Я горела от его прикосновений. — Не хочу, чтобы ты останавливался, Престон. Пожалуйста… Он отстранился от моей шеи, а затем прижался своим лбом к моему. — Пожалуйста, что? Лена, ты должна сказать мне, чего ты хочешь. Это должно происходить на твоих условиях, — его голос был прерывистым и звучал немного безумно. Я отодвинулась и взяла в свои руки его лицо: — Эй, что происходит? — Я хочу тебя так сильно, Лена, — прошептал он, его взгляд скользил по мне. — Но также знаю, что ты поставила на карту. Я не могу лишить тебя этого, милая. Я открыла рот от удивления. Он хотел меня. И в какой-то степени я об этом знала. Но ещё он хотел защитить. Это было что-то новое для меня. Дерек никогда по-настоящему не беспокоился обо мне, а я никогда не думала, что это важно. Но наблюдение за тем, как Престон физически сдерживает себя, беспокойство в его голосе всё изменило. Я хотела, чтобы Дерек заплатил за то, что так долго держал меня заложницей в браке: в браке, над которым он никогда не намеревался работать, который не собирался делать лучше. Я хотела деньги, потому что считала, что имею на них право; деньги, которые помогла ему заработать. Но я чувствовала, что быть с Престоном гораздо важнее их, гораздо важнее какого-либо другого момента, проведённого с Дереком за последние пять лет. Это ощущалось так правильно. — Я тоже тебя хочу, Престон, — выдохнула я шёпотом. И это были самые важные слова, когда-либо слетевшие с моих губ. Он с трудом сглотнул, принимая их, но так и не сдвинулся с места. Я видела, как работает его мозг, отражая мысли на лице. — Этого недостаточно, — грустно выдохнул он. — Мне нужно точно знать, чего ты хочешь. В замешательстве я убрала руки от его лица, готовая дать ему всё то, в чём он нуждался в тот момент. — Я хочу тебя, Престон. Хочу, чтобы ты взял меня в своей спальне, — я наклонилась ближе к нему, оставляя лёгкий поцелуй на его подбородке. — Хочу, чтобы ты снял с меня одежду, — мой рот мягко перемещался по его челюсти. — И хочу чувствовать тебя внутри себя, — прошептала ему на ухо. — Ты понимаешь, что это означает, верно? — спросил он, уткнувшись мне в шею и проведя по ней щетиной, отчего я задрожала. Я положила руки ему на затылок и прижалась к нему, чувствуя его твёрдость, прижатую к моему животу. — Я знаю, что это значит для меня. И понимаю, что делаю. — Нет, — его голос был низким и грубым. — Это будет означать, что ты моя. Отныне только моя. Ты будешь со мной и доверишь мне свою безопасность, — он опустил руки вдоль моей спины и, положив их на мою задницу, снова притянул к себе, заставляя меня задыхаться. — Отдайся мне, милая. Но убедись, что это то, чего ты хочешь. — Я хочу тебя, — сказала я твёрдо ему на ухо. — Хочу принадлежать тебе полностью. Возьми меня, пожалуйста. Мгновенно его руки оказались на моей талии, и он приподнял меня, усаживая на столешницу. Затем взялся за край моей рубашки и снял её через голову так быстро, что я едва успела переварить происходящее. — Ранее мне удалось увидеть большую твою часть от талии и ниже. И я надеюсь исследовать другую половину тебя, — произнёс он, проводя пальцами по моей скуле. Я наблюдала, как его взгляд скользнул вниз по моей груди, и мне понравилось, как расширились его глаза, когда он увидел кружевной чёрный лифчик. — Ты маленькая проказница, — проговорил Престон с улыбкой, поглаживая указательным пальцем кружевной край на моей набухшей груди. — Ты спустилась по лестнице, выглядя так, будто приготовилась ко сну в этой футболке и пижамных штанах. Но я могу оценить расслабленный взгляд, — сказал он, двигая пальцем в другую сторону, и я начала задыхаться. — И ты знала, что надеть под футболку. Из моего рта вырвался стон, когда он проследил языком путь вниз по моей груди, а затем по впадинке между грудей. Левой рукой он гладил сосок через кружево, и это ощущение было блаженным. Опустив рот на мою правую грудь, Престон оттянул ткань, открывая меня себе. Когда он подался немного назад и взглянул на меня, в его глазах вспыхнула похоть, и, не теряя времени, Престон взял мой сосок в рот. Обвив ногами талию, я притянула его ближе к себе, ощущая член, прижимающийся к моему центру. Тот был твёрдым и большим. Опустив руку ему на штаны, я начала расстёгивать их. Рот Престона был всё ещё на моём соске, язык кружил по нему, чередуясь с нежными покусываниями. Дотянувшись до пояса его нижнего белья, я обернула пальцы вокруг члена, и Престон зарычал у моей груди. Его ствол был похож на горячую сталь в моих руках: тяжёлый и тёплый. Обхватив его, я скользнула рукой от основания до кончика, вырисовывая пальцем круги на головке. — Блядь, Лена, — проговорил он, отрываясь от моей груди. — Пожалуйста, — умоляла я тихо. — Я хочу быть голой в постели с тобой. Не успели слова вырваться из моего рта, как Престон схватил меня за талию и приподнял со столешницы. Я обернула руки вокруг его шеи, а ноги вокруг талии, наслаждаясь такой поездкой через дом. Когда он шёл, я дразнила и ласкала языком его шею, не обращая никакого внимания на остальную часть квартиры. Когда мы наконец добрались до кровати, он забрался на неё, подполз на коленях к середине, всё ещё крепко прижимая меня к себе. Затем мучительно медленно опустил, не переставая целовать. Когда я удобно устроилась на кровати, он расположил свои бёдра между моими, усиливая давление на мой центр и побуждая меня к дальнейшим действиям. Он, казалось, наслаждался всем происходящим между нами, но я была нетерпелива и жаждала его. Я опустила руку и начала стаскивать штаны с его бёдер, используя ноги, чтобы снять их полностью, затем подняла руки, стараясь стянуть смокинг с его плеч. Разорвав наш поцелуй и немного отклонившись, он снял пиджак и жилет. — Ты спешишь? — на его лице расплылась самодовольная улыбка. В обычной ситуации я бы сделала едкое замечание, но он был прав. Я спешила. Поэтому нагнулась, чтобы скинуть спортивные штаны, но его руки оказались на моих запястьях. — Может, ты и хочешь побыстрее, но я сам буду раздевать тебя, Лена. Ты как подарок, которым я хочу насладиться во время разворачивания. Он опустил рот на мою грудь, оставляя на ней лёгкие поцелуи. Когда добрался до моего пупка, не оставил без внимания и его, поцеловав так глубоко, что я почувствовала, как во мне что-то взорвалось и опустилось в мой центр, разжигая совершенно новое пламя. Я извивалась под ним и тяжело дышала, а от предвкушения по моей коже побежали мурашки. — Иисус, Лена. Ты такая отзывчивая. Я едва прикоснулся к тебе.