Уилл уловил конец фразы и повернулся к нему. — Не болтай ерунды, Брэд. Тебе что, нечем заняться? Брэд — чье лицо стало краснее, чем красные лакированные туфли Шоны — кивнул. — Да, босс. Извините босс. — Я беру с собой Адель только потому, что у нее гораздо больше опыта по части вскрытий. Она не потеряет сознание, в отличие от тебя, Брэд. Ты же падаешь как мешок с дерьмом, стоит только доктору взять в руки скальпель. Сегодня у меня нет времени обмахивать твое лицо, ожидая, пока ты придешь в себя. Нужно раскрыть убийство. Брэд отвернулся, и Шоне пришлось подавить хихиканье. Уилл покачал головой и направился к винтовой лестнице. Адель явно не хотела никого злить в свой первый день. Она улыбнулась Брэду и прошептала: — Я упала в обморок на своем первом вскрытии, и, честное слово, ты больше так не сделаешь. В следующий раз все будет хорошо. Затем она поспешила за Уиллом. * * * Брэд посмотрел на Шону, которая все еще смеялась. — Ой, да ладно, Брэд, он прав. Ты стал белее призрака Каспера и долго не приходил в себя. Я думала, мне придется наклеить на тебя бирку и заполнить форму 38. — Отвали, и я не думал, что он меня услышит, ясно? У него просто сверхслух какой-то. Шона кивнула. — Да, но он хороший босс, так что не стоит его злить. Он никогда не стонет, если тебе нужно закончить пораньше или поменяться сменами, так что запомни это. И потом ты на самом деле хочешь идти смотреть вскрытие в такое время утром? — Полагаю, нет. — Вот, и я тоже, так что в следующий раз держи рот на замке. Кроме того, Адель работает детективом почти столько же, сколько и Уилл, так почему бы ему не воспользоваться ее опытом? — Ладно, блин, Шона. Любой бы подумал, что ты неравнодушна к нашему сержанту — так заступаться за него. Настала ее очередь краснеть. — Нет, но он хороший босс, Брэд. Он один из хороших парней, а их осталось не так много. Брэд пожал плечами. — Да, ясно, он тебе нравится. Он всем нравится. Наверняка это сводит с ума его жену, и я так понимаю, у него выдалось дерьмовый период. Он ведь чуть не умер в прошлом году? Забудь, что я говорил. * * * Когда вдали показалась больница, желудок Уилла заурчал, а рот наполнился кислотой. Ему нужно что-нибудь съесть. Жирная булочка с колбасой, политая томатным соусом, подошла бы как нельзя лучше. Единственное, если он не переварит ее до того, как попадет в морг, то пожалеет о том, что поел. — Так ты думаешь, что тот, кто это сделал, знал жертву? Я имею в виду, это довольно жестокое преступление, и обычно такое насилие творит тот, кого жертвы хорошо знают. Известно ли о наличии у нее отношений или о том, что они недавно закончились? Уилл покачал головой. — Если быть откровенным до конца, то я ни черта не знаю. Я раздумывал над тем, что не обнаружено следов взлома. Похоже, что Полина могла знать своего убийцу — если только она регулярно не впускала в свой дом незнакомцев. — Что мы вообще знаем о Полине? — На данный момент немного. Я надеюсь, что после вскрытия мы сможем получить больше информации по ее домашнему адресу. Соседка очень любезно предложила провести опознание. Я хочу побеседовать с ней, как только мы закончим здесь. Она не думает, что у Полины много родственников — говорит, что она жила одна. — А теперь она мертвая и голая на холодной плите, и ее собираются разделывать на глазах у нескольких совершенно незнакомых людей. * * * Адель дрожала. От одной мысли о морге ей становилось плохо. Стыд от того, что придется терпеть вскрытие в комнате, полной незнакомых людей, не из самых приятных. Несколько дней это будет сниться ей в кошмарах, но она ничего не сказала Уиллу. Не хотела, чтобы он думал, что она не может справиться с этим, потому что могла. Просто мысль о том, как все это крайне печально, не давала Адель покоя. Чем старше она становилась, тем больше задумывалась о собственной смертности. Иногда она мечтала вообще никогда не становиться полицейским, но потом чувство гордости, которое Адель испытывала, раскрывая самые ужасные преступления и убирая с улиц жестоких преступников, делало все это стоящим. Все стало гораздо хуже, когда у нее появились собственные дети. Когда они были маленькими, она слишком опекала их и с трудом позволяла обрести самостоятельность. Некоторые из друзей ее дочери играли на улице и ходили в магазин на углу одни с шести лет. Адель часто задавалась вопросом, о чем, черт возьми, думали их родители. Но им не приходилось иметь дело с пропавшими детьми, которых похищали из их собственных садов и возвращали в мешках для трупов. Слава богу, что был Стив. Он работал по обычному графику с девяти до пяти и присматривал за детьми, когда она наконец согласилась, что они могут выходить на улицу и обрести самостоятельность. Уилл выключил двигатель, и она вынырнула из своих отстраненных мыслей — пора сосредоточиться на настоящем, а не на прошлом. Пришло время сделать то, что положено для Полины Кук, и найти ублюдка, который так с ней поступил. Отличный вариант провести первый день в новом участке. Адель надеялась на пару простых дел, ничего сложного, чтобы потихоньку втянуться в работу. Они вышли из машины, которую Уилл втиснул в самую маленькую щель, какую она когда-либо видела, рядом с портативным аппаратом МРТ на больничной парковке. — Черт возьми, времена настали тяжелые, если приходится делать МРТ на парковке. Уилл рассмеялся и направился внутрь через маленькую дверь, которая вела в никуда. В маленьком вестибюле стояло только одно прохудившееся кресло и находился лифт. — Что это за место? — Понятия не имею, но если ты не против пройтись по нижнему этажу больницы и выглядеть так, будто знаешь, что делаешь, никто не обратит на тебя внимания. Ты видела, как заполнена парковка? Повезет, если удастся найти место на ней с утра, но в это время суток шансов точно нет. Он нажал на серебристую кнопку вызова лифта. От гула и грохота тяжелых механизмов, когда лифт начал спускаться, у Адель чуть глаза не выскочили на лоб. — Эм, я не очень люблю лифты, а этот звучит не слишком безопасно. Неужели нет другого способа попасть в больницу? Уилл покачал головой. — Не переживай, я постоянно им пользуюсь. Двойные двери открылись, и он шагнул внутрь. Адель колебалась, размышляя, стоит ли ей просто пойти и найти другой способ войти, когда двери начали закрываться, и Уилл приподнял бровь. — Тебе понадобится целая вечность, чтобы дойти до главного входа. Адель покачала головой и шагнула внутрь, спрятав руки за спину, чтобы он не видел, как она скрестила пальцы. Лифт покачнулся, издал визжащий звук, а затем начал двигаться вверх. Уилл рассмеялся. Не успели они начать движение, как лифт снова остановился, и двери с грохотом распахнулись. — Видишь, что я тебе говорил? * * * Уилл провел Адель через двойные двери по небольшому коридору, где находились различные комнаты, заполненные аппаратами и медсестрами. В самом конце располагался зал ожидания, полный людей. Он толкнул следующую двойную дверь, и в ноздри ударил запах жареного бекона и поджаренного хлеба. Уилл застонал. — Ты не против, если мы заскочим в столовую? У меня похмелье, и я отчаянно нуждаюсь в жирной еде. — Нет, конечно. — Отлично. Уилл старался не думать о тех временах, когда они со Стью приходили в больничную столовую, чтобы позавтракать. Все еще было слишком тяжело. В столовой толпился персонал госпиталя и посетители, а вдоль задней стены длинным рядом сидели офицеры службы реагирования, поглощая завтрак с тарелок. Уилл поднял руку, и его приветствовал хор «Доброе утро, сержант». Остальные обедающие повернулись посмотреть, и Уилл почувствовал, что его щеки начинают краснеть. Адель хихикнула. — Похоже, тебя поймали с поличным. — Да, вот эти люди, которые должны защищать простых граждан. — Мы все должны есть. Настала ее очередь вскинуть на него бровь, и Уилл усмехнулся. Он заказал сосиску, бекон, жареное яйцо и булочку с грибами. Достав из холодильника бутылку оранжевого «Глюкозада», Уилл спросил, что она желает. — Черный кофе. — Они делают латте. Не хочешь ничего съесть?