– Привет, бедолага. Ну давай лечится. Игорь достает медикаменты, пока я рядом стою и вижу, что девчонка смотрит то на него, то на меня диким загнанным зверьком. К стене подлезла, одеяло натянула до подбородка. – Как тебя зовут? – Катя. Шепчет тихо, но я слышу. Ее голос дрожит. Она то и дело поглядывает на меня. – Катерина значит, хорошо, ложись, не бойся. Надо вытащить стекло, руку обработать и зашить. Иди сюда. – Не надо. Не надо зашивать! Не трогайте меня. Пожалуйста. У меня ничего не болит! – Легла и успокоилась! Не выдерживаю, рычу на нее, однако действует это в точности наоборот. Вместо того, чтобы успокоится, девчонка начинает реветь. Дрожит как-то уж больно сильно, вжимаясь в стену, судорожно всхлипывает, прикладывая ладонь ко рту, чтобы заглушить всхлипы. – Шах, ну что ты делаешь, а?! Она только успокоилась и снова истерика. Слушай, выйди! Ты же видишь, как она реагирует на тебя. – Черт с вами! Слушай врача! Выхожу покурить. Нервы ни к черту уже. Изрезанное тело Карины не выходит из головы. Видела бы мать ее такой, умерла бы снова. Глубоко затягиваюсь сигаретой. Что мне делать с этой проблемой, вот что? Она сидит там, как зверь затравленный, и нет, чтобы уже правду выложить, терпеть, блядь, будет до последнего. Сука чертовая. Ненавижу! Выкидываю сигарету, возвращаюсь в комнату. На удивление, тихо. Слышу лишь спокойные голоса, Игорь говорит с куклой. Черт, он даже мертвого разговорит и успокоит. Осторожно захожу, не привлекая внимание. Игорь на стуле сидит, в руках хирургические ножницы, игла с ниткой, руку ей зашивает. Быстро замечает меня, но дает короткий знак не подходить и я понимаю, что он куклу все же успокоил. Она лежит тихо. Не видит меня. – Катерин, еще два шва и все. Шрам будет, но я старался сделать его аккуратным. Кожа тут нежная, заживать будет долго. – Хорошо. Спасибо. – Сколько тебе лет, красивая? Выглядишь прямо юной. Ты же не школьница, я надеюсь? Поджимаю губы, Игорь почему-то бесит еще и заигрывает с ней. – Мне девятнадцать. Я студентка. – О, так ты взрослая. Скажи мне, Катерин, у тебя болит что-то? Может живот болит? Крови не было там, жжения? Русалка молчит и я понимаю, что она тупо его стесняется. Сам почему-то замираю у двери. Я не порвал ее, надеюсь, что не порвал, хотя крови было просто дохрена даже для девственницы. – Я врач. Скажи как есть. Не гинеколог, конечно, туда лезть не буду, но могу выписать тебе противовоспалительные. – Нет. Все нормально. Была кровь. Уже нет. – У тебя шрамы на спине. Кто тебя избил? Не бойся. Мы здесь одни. Я никому не скажу. Честно. Мне просто нужно понимать, как тебе помочь. – Я упала. Сама. Я…с дерева упала. Игорь быстро переглядывается со мной и я понимаю, что ему она тоже ни хрена не скажет. – Ладно, я понял. Упала так упала. А ну, пробуй рукой пошевелить. Можешь? Девчонка пальцами осторожно дергает. Замечаю несколько швов на ее запястье с торчащими нитками. – Да. Могу. – Отлично. Десять дней и швы снимем. Игорь еще колдует над ее рукой несколько минут, после чего туго перематывает запястье бинтами. Я же стою у приоткрытой двери на пороге. Не вхожу, не хочу снова видеть ее истерику. Почему-то мне не нравится видеть ее слезы. Бесят. Док уже поднимается, когда мы оба слышим слабый голос ляльки. – Подождите, Игорь… – Да? – Я…очень хочу пить. Можно мне немного воды, пожалуйста? – Конечно, а ты ела вообще что-то сегодня? – Нет. Гриша чай предлагал, но Влада сказала нельзя. – А вчера? Кушала хоть что-то? – Нет. Они мне не разрешают. Мне нельзя. Я очень виновата. Слабо, как котенок отвечает, а у меня кулаки сжимаются. Блядь, я тупо забыл ее покормить. Я вообще не думал об этом. – Я понял. Ладно, отдыхай. Я попрошу тебе что-то принести. И Катерин, я тебе антибиотики назначу. Пять дней обязательно пропьешь после еды. Руку беречь и больше не делать таких глупостей. – Игорь…а можно мне укол? – Какой еще укол? Я тебе уже дал от боли и жара таблетку. Скоро пойдет. – Я хочу укол. Такой, чтоб не проснутся. Пожалуйста! От этих слов у меня по коже муравьи ползут. Что она говорит, вот что, блядь?! Игорь уже сверлит меня недовольным взглядом. – Катерин, успокойся. Все будет хорошо. Отдыхай. Игорь выходит, и как только за ним закрывается дверь, вперяет в меня обвиняющий жесткий взгляд. – Выкладывай. – Ты сам все слышал. Что мне говорить! Запугал ты ее знатно. Боится всех и каждого. Очень сильно контролирует, что говорит. Стекло вытащил, руку зашил, дал обезболивающее, вот список, что купить. И это, не знаю, в каком эта девочка тут статусе, но Рустам, ты корми ее хоть иногда, не то она быстро копыта отбросит! Дайте ей чая сладкого крепкого сейчас, что-то поесть горячего. Она голодная у тебя! Живая все же девочка, не кукла. Она очень слабая. В груди жжет, плечи напрягаются. Эта тварь Карину сдала, а я еще и носится с нею должен. – Шрамы ее видел? Что там со спиной? – Осмотрел. Ее били. Сильно, не жалея. Есть свежие ссадины, но и старые грубые шрамы тоже имеются. Ребра если и были сломаны, то уже заросли. Катерина боится об этом говорить. Я понимаю, она похоже, натворила делов, но если и дальше так с ней будешь обращаться, девчонка долго не протянет. Полегче, Рустам. Она и так уже на грани, просила ее усыпить. Усыпить, как котенка. Это не очень настроение, что она жить не хочет, это прям плохо, понял? – Ладно. Понял. Сам разберусь. – Да дело твое. И это, мне жаль Каринку. Я как услышал, охренел просто, что творится. Соболезную. Не был на похоронах, прости, у меня операция тогда была, но я цветы и так положил. Отдельно приходил на могилу. – Спасибо, Игорь. Отпускаю дока, положив ему в карман увесистую пачку бабла. Он мне друг, но я всегда ему плачу. Игорек любит бабло, потому такой легкий на подъем в мое заведение в любое время дня и ночи. Глава 16 После того, как врач Игорь уходит, я жду, что монстр вернется, но он не заходит. Прижимаю перебинтованную руку к себе. Болит, но уже не так адски сильно. Через десять минут ко мне без стука вламывается Влада, ставит поднос прямо на кровать. – Вот. Бери. – Что это? – Еда. Не бойся, не отравлена. Ты Шаху нужна живой. Влада окидывает меня цепким взглядом, и развернувшись, сразу уходит. Я же смотрю на этот поднос. Большая чашка черного чая, пару круассанов и салат. Еда явно из кухни внизу, вот только зачем ее принесли? Чего Змей добивается? Чтобы кукла не умерла с голоду, и он не остался без информации. Вот чего. Шах хочет получить данные об убийстве сестры, тогда как я не могу ничего ему сказать. Совершенно. Разве что ту фамилию, которую узнала из сообщения и все. Осторожно беру чашку чая, вдыхая приятный запах. Руки согревает тепло. Запястье все еще жжет. Мне еще ни разу швы вот так не накладывали, не зашивали наживо кожу. Обычно раны на спине сами затягивались, иногда дольше месяца все заживало. Тот врач Игорь. Боже, как же сильно я его испугалась, увидев рядом с Рустамом. Я подумала…подумала, что Шах привел кого-то, чтобы сделать мне больно, но Игорь оказался очень сдержанным, он осмотрел мой живот и спину, но руками не касался, поджимал только губы, когда видел синяки. Я забилась к самой стене, но Шах подтащил меня к краю кровати, а после вышел. Только тогда я смогла хоть немного успокоится. Не знаю, что уколол мне Игорь, но сам его голос был супер спокойным, и я перестала всхлипывать. На удивление, мне почти не было больно, когда он накладывал швы. Игорь выглядел профессионалом своего дела, вот только он тоже был вместе с ним, а значит, против меня. Я оказалась совсем одна в этом волчьем логове и кажется, здесь каждый желает мне скорой мучительной смерти.