Приказ об увольнении в запас дошёл до нас спустя месяц окончания контрактной службы. Постарался ли в этом командир или приказ в действительности нас долго искал, я не знал. Выдав скопом контрактную зарплату в меньшем, чем стоило, количестве, повторно проинструктировав о неразглашении, командир посадил нас в машину гуманитраки, отправлявшуюся на границу с нашей страной. Проезжая мимо частично восстановленного КПП, не сговариваясь стянули головные уборы. Проводили взглядом яркий летний пейзаж, перекрывший взгляду дорогу к бараку и опустили глаза вниз. - Будь оно всё проклято, - выдохнул Антон, привалившись затылком к холодному кузову, обтянутому брезентом. Оставив нас на приграничном вокзале, гуманитарка тронулась дальше. Ближайший поезд был только ночью. Мы заняли одну из лавок у перрона и просидели всё оставшееся время в тишине. Молчание было тягостным и гнетущим, но ни один из нас так и не решился раскрыть рта. Выказывать мнимую радость от предстоящего возвращения домой было бессмысленно. Радости не было и в помине. Из всей бригады дом увидим только мы... Через сутки тишина в поезде сменилась гомоном и пьяным хохотом. Отслужившие "деды" праздновали дембель в соседнем купе. Беспокойный сон как ветром сдуло. Пролежав на полке ещё минут десять, я спрыгнул вниз. Подхватил со столика пачку сигарет и направился к дверям. - Не ввязывайся, - бросил вслед Антон. - Не собирался. Путь к тамбуру был перекрыт. В коридоре толпилось около пятнадцати вчерашних солдат. Выудив сигарету, привалился к ближнему окну и закурил, безучастно глядя на веселье. - О, да мы тут не одни, - подал голос стоящий в метре от меня дембель. Шум наполовину стих. Ещё пятеро обернулись в мою сторону. Кто-то из толпы вальяжно хохотнул. - Да какой с него дембель? Грибник какой-то. Ветром походу занесло. - Что за форма, боец? - Развязно уточнил один, едва ворочая языком. - Какие-то проблемы? - Спросил я спокойно, скользнув взглядом по его парадному кителю. Моя простая "стекляшка" без знаков отличия смотрелась на его фоне скудно и ущербно. - Проблемы? - Переспросил, пьяно усмехнувшись. - Это он мне, падла, про проблемы? Вот это видел? - Он ткнул пальцем в погоны на левом плече. - Не научили тебя, молокососа, как разговаривать со старшим по званию? - Ты научи. В чем дело? - Ах ты, сука! Пока вы тут, грибники сраные, в лесу с сучками копаетесь, мы там долг родине отдаем. Чтобы потом такую суку как ты защищать. А ты мне ещё и дерзишь? Убью, нах... - Так убьешь или защитить? Я что-то не понял. - Он что, издевается что ли? Ну ты нарвался, хрен собачий! Вовремя заметив его движение, я сместился ближе к своему купе. Описав ногой дугу, он встал в стойку и резко выкинул кулак в мою сторону. Поезд тряхнуло. Не удержав равновесия, он полетел вслед за своим кулаком и рухнул на грязный заплеваный пол. - Ты чё, сука? - Ошалело выдохнул его компаньон, посмотрев в сторону поверженного друга. Затем перевел глаза на меня и отшатнулся, встретившись со мной взглядом. Весь его боевой запал как-то резко стих. Остальные рвения выяснить со мной отношения не проявили. Сделав последнюю затяжку, я щелчком вышиб окурок в окно и зашёл обратно в купе. *** Выйдя с вокзала я немного растерялся. Вокруг туда-сюда сновали люди. Обычные, нормальные люди, спешащие на поезд и встречающие кого-то. Они не смотрели по сторонам, полностью углубившись в свои проблемы. - Чего встал? - Дерзко выкрикнул парнишка, бежавший вслед за своими родителями и натолкнувшийся на меня. - Слепой, блин, что ли? - Пробубнил себе под нос, обведя безучастным взглядом нашу троицу в камуфляже. Антон похлопал меня по плечу и подтолкнул вперёд. Пока мы шли до маршрутки, я всё время непроизвольно оглядывался по сторонам, ища какой-то подвох в неожиданно позабытой городской суете. На автомате сжимал покрепче гриф гитары, не соображая, что это вовсе не приклад. В маршрутке я принялся внимательно разглядывать лица пассажиров, боковым зрением держа жесты каждого из них во внимании. Когда моложавый мужик резко вскинул руку к своим волосам, я едва сдержался, чтобы эту самую руку не перехватить. - Уймись, Архипов, - тихо проговорил Антон. - Дома мы. Дома. - Выпить надо, - констатировал он спустя пару минут. - Сейчас ко мне зарулим. - Я – пас, - ответил Макс. - Мать ждёт. - Ну а ты? - А меня никто не ждёт, - отозвался я, придвинув гитару поближе, чтобы освободить проход бабульке с полной авоськой. - Вот и ладушки. А то того гляди тронемся скоро. Соскочив на остановке, оставили Макса и тронулись дальше пешком. Купили две бутылки водки и зарулили к дому Мержинсиких. Дверь открыл Юрец. - Здорово, братуха, - радостно гаркнул Антон, оттесняя брата с прохода. - Не ждали? А мы припёрлись, - поделился он, с грохотом скидывая берцы. - Твою мать, как без них хорошо то! Юрец молчал, каким-то контуженным взглядом наблюдая за братом. - Давай проходи, Димон. Чего встал? - Антон поднял на меня глаза, проследил за моим взглядом и заткнулся. Радостная улыбка потихоньку начала сползать. - Юрец? Ты чего? С похмелюги что ли? - Где ты был, сука? - Тихо спросил Юрка, резко выдохнув носом воздух. - Чего? - Я тебя спрашиваю! Где ты, сука, был? Что-то в его мозгу перемкнуло. Я успел заметить кулак, но не успел ничего сделать. Антон отшатнулся, очумело уставившись на брата. Тот занёс кулак для нового удара, но тут уже Антон его опередил. Заломил руку и припечатал к стене. Юрец громко сглотнул и медленно осел на колени. Задрожал, судорожно втягивая воздух сквозь зубы. Словно что-то почувствовав, Антон шагнул в сторону зала. Бросив последний взгляд на Юрца, я вошёл следом. В глаза сразу же бросились две фоторамки с серванта. Обе с черными лентами. Мать и Малой. - Когда? - Четыре месяца прошло. Видя смерть каждый день начинаешь к ней привыкать. Но это там, на войне. А на гражданке. К этому готовы мы не были. Я медленно опустился на подвернувшийся табурет и тупо уставился на радостное лицо Малого, смотрящего на нас сквозь стекло фоторамки. - От тебя ни слуху, ни духу. Мать подкосило. А потом и Малой с наркотой. В октагоне приставился, на дозу зарабатывал. Не выдержала. Обширный инфаркт. Антон сделал глубокий вдох и резко выкинул кулак в сторону серванта. Стекло разлетелось, резанув его руку. Порезы медленно наполнились сочащейся кровью и она потекла вниз по опущенной руке. Я смотрел на багровые капли, падающие на светлый ковёр и не мог сделать и вдоха. Внутри меня в этот момент словно взрывалась раз за разом "лимонка", разрывая аорты и лёгкие. Малой и наркота? Это я допустить мог. Малой был склонен ко всякого рода авантюрам, а в его театральных кругах вертелось не мало подобных авантюристов. Но октагон? - Кто с ним дрался? - только и спросил я, подняв голову. Юрец долго смотрел мне в глаза, плотно сжав челюсти. - Последним был Андрей, - ответил спустя минуту. Поспешно отвёл взгляд, налил из початой бутылки в рюмку и залпом осушил. В голове ухнуло. Уши заложило, как во время бомбежки. Не отдавая себе отчёта, я подошёл к столу и хлебнул из его бутылки. Бросив последний взгляд на фотографии, развернулся и тихо покинул квартиру. С детства знакомый двор. Дом. Подъезд. Обшарпанные стены, пестрящие матерными надписями. Я ступал бесшумно, по вбитой в кровь привычке. Сам до конца не понимая, к чему готовясь, преодолел пять лестничных пролетов и постучал в дверь.