- Гораздо лучше. Врачи дают очень хорошие прогнозы. Так что, думаю, теперь уже можно расслабляться. - Я очень рада, - искренне говорю. Все это время я с большой осторожностью спрашивала у него про сестру. И хотя Дима не показывал эмоций, я видела, как непросто ему давалось происходящее. - Мы можем приехать к ним в гости. Вместе. Или пригласим их с Олегом сюда. - Или так, - соглашается Дима. - Она будет очень рада. Чувствую, что он что-то недоговаривает. Но боюсь спрашивать. Между нами все настолько хрупко, что, кажется, любое неосторожное слово может все поломать. А я не хочу. Не хочу потерять наш шанс на счастье. - Пойдем, мама ждет нас. Он кивает, и так получается, что в дверях мы сталкиваемся с ним. Это становится спусковым крючком для нас обоих. Точно до этого момента мы еще как-то сдерживались, а тут… Все. Все преграды пали. Дима резко прижимает меня к себе, разворачивает, и я оказываюсь у стены. А затем набрасывается на мои губы так жадно, словно в первый раз. Хотя отчасти так и есть - мы истосковались друг по другу и начинаем все заново. Стираем то, что было, строим нашу жизнь по новой. - Оля… Олечка… - шепчет Волков, подхватывает меня под ягодицы, и я обвиваю ногами его бедра, интуитивно стараясь стать ближе. - Как же я скучал, принцесса. Как же я по тебе скучал. - Дима… - выдыхаю, когда он спускается поцелуями ниже, к шее, ключицам. Бессовестно забирается руками под кофту. - Мы же… не одни… Как у меня хватает сил это произнести? Я не знаю. Он тормозит, прислоняется лбом к моему, тяжело выдыхает. - Лёка… Я люблю тебя. Люблю. - 50 Дима - Сегодня я нервничаю больше, чем когда-либо перед соревнованиями. Почему? Да потому что налажать я не имею ни малейшего права! И так накосячил по полной. Сдерживаться все эти недели после выписки девчонок было неимоверно сложно. Каждый раз, возвращаясь домой, шел в спортзал и колотил там грушу по совету Олега. Еще когда в день выписки вернулся и поговорил с ним, тот дал самый дельный совет - держать эмоции под контролем. Никакие скандалы и нервы не пойдут на пользу Оле и дочерям. И я старался. Мучился, видя, как Вольский вел себя рядом с Олей так, словно ему все можно. Держался, даже когда мне хотелось набить ему рожу и сломать руки, которыми он прикасался к Веруне и Надюше. Меня воротило, ломало. Но я терпел. Единственный раз, когда я почти сорвался - в день, когда Оля призналась, что официально я девочкам никто. Совсем. Мне хотелось встряхнуть ее, наорать, высказать то, что наболело. Я едва сдержался. Замкнулся. Стиснул зубы и перетерпел, снова и снова повторяя, что виноват сам. Тогда это было сродни удару под дых. Я чувствовал, что проигрываю, что сдаю позиции. И только узнав, что между Олей и Вольским ничего не было ни разу, я стал хоть немного дышать. Не понимал, почему она так держится за него. Что такого он давал ей? А однажды, когда почти готов был сорваться, меня удержал Ильдар. Странно было получить поддержку именно от него. - Не дави, - посоветовал он. - Если она и правда нужна тебе, перетерпи. Я промолчал. Не знал, что ответить. Не понимал, зачем Самедов вдруг решил вмешаться. - Оля не будет с ним счастлива. Просто наберись терпения. Но если ты продолбаешь этот шанс… Поверь, я достану тебя везде. За свою дочь. Хотя ты ведь и сам скоро это поймешь. - Уже понимаю, - признался я. - Мне кажется, я за них готов даже убить. - Тебе не кажется, - сказал тогда Ильдар. Сложно описать, что я чувствовал, когда Оля отдала меня исправленные свидетельства о рождении. У меня будто второе дыхание открылось. Тогда я понял, что все не зря, что все советы были правильными. И я ведь не знал про развод, но стал давно подозревать, что что-то было не так. Уезжал я довольно поздно, но Вольского дома так и не было. Никто не сказал мне, хотя пару раз я ловил странные взгляды - как от Лили, так и от самого Ильдара. Словно они чего-то ждали от меня. Мне казалось, что я вчера пережал, передавил. Сорвался, хотя стоило бы держать себя в руках. Пусть потом все прошло спокойно, но тот момент, когда мы с Олей, словно сумасшедшие, набросились друг на друга, я всю ночь прокручивал в голове. Опять и опять. Снова и снова. Наверное, это зависимость и болезнь. Возможно. Но мне плевать. Я люблю ее. Я живу с ней в сердце. С ней и нашими детьми. И сегодня я планирую, наконец, сделать то, о чем давно уже мечтаю. Вниз спускаюсь заранее, заглядываю в столовую - сестра, как всегда, суетится. - Маш, давай, может, помогу что-то? Ты опять замотаешься, а тебе нельзя сейчас. - Ой, только не начинай, - отмахивается она. - Олег и так шагу лишний раз не дает ступить. Я не могу, Димуль. Не могу сидеть без дела. - Но врачи сказали… - Да что эти врачи понимают! - начинает уже прямо злиться. - Я сегодня племянниц, наконец, увижу! - И глаза светятся таким предвкушением. - Малышки же совсем! - Да, крохотные такие были, когда родились. Сейчас уже поднабрали. Она кивает. - Конечно, первый год детки очень быстро растут. Я там игрушки для них приготовила. Аня тоже с Сережкой хотели сами подарить. - Да кнопки же мало что поймут сейчас. - Зато Аня с Сережей поймут, - поучительно говорит она. - Так что давай, иди, лучше вон Олегу помоги с ними. Небось заездили отца. Не спорю. В конце концов, у Маши есть помощница по хозяйству, и я знаю, что та ей обязательно ненавязчиво поможет. Как и все дни до этого. Олега нахожу в детской. Они с Колей и Сережкой строят очередную железную дорогу, а Аня сидит рисует. Арсений, самый младший, что-то с машинками мудрит у себя в уголке. За эти дни Олег даже немного помолодел. После того, как с Машей все прояснилось. - Готовит? - спрашивает он, едва захожу в комнату. - Готовит. Тот только вздыхает. - Папуль, смотри! - подбегает к нему Анюта. - Вот это - Дима, Оля и их дочки! Я им портрет нарисовала! - Очень здорово, - хвалит ее отец. - Подаришь им? - Конечно, - важно кивает племяшка. Хитро смотрит на меня. - А ты дашь мне подержать своих дочек? - Если только очень осторожно. До назначенного времени я весь как на иголках. Кажется, что давно уже пора, но Оли с родителями все нет и нет. - Успокойся, неугомонный, - усмехается Олег, заметив, как я в третий раз подхожу к окну. - Ильдар звонил, сказал, они в пробку попали. - Надо было самому за ними поехать. Он многозначительно молчит. Но я понимаю, что да, здесь тоже нужна была помощь. В итоге, когда, наконец, открываются ворота, я чувствую себя пацаном, который впервые идет на свиданку. Руки разве что не трясутся. Открываю дверь и забираю люльку. А затем помогаю Оле выбраться, вторую забирает Ильдар. Конечно же, моя егоза пытается сама, но кто ей даст? Нечего тяжести таскать. Тимур выходит на улицу последним и тихо спрашивает у меня: - А Аня дома? - Конечно, - подмигиваю ему. Я уже давно заметил, что между этими двумя что-то особенное. Правда, похоже, только у парня. Анечка наша - создание слишком воздушное и вряд ли замечает, как Самедов-младший на нее смотрит. Оля мельком бросает на меня взгляд, а я не могу на нее налюбоваться. Вот она здесь, моя. Почти. - Извини, что так долго, - виновата произносит. - Пробки. - Да я уже понял.