- Почти? Внутри все противно сжимается. Если это был наркотик, а не афродизиак, то ситуация выходит немного иной. - Да, там есть нюансы. Слушай, ну если тебе это так важно, то я узнаю у дяди. Это ж он мне привозил с востока. - Да уж узнай, будь добра, - цежу сквозь зубы. Надо же так попасть! Ведь переспросила десять раз - точно ли не будет вреда для организма. - Короче, ты не парься. Дядя Вася бы не привёз мне чухни. Но подробности я поспрашиваю. Я просто в шоке, смотрю в одну точку и пытаюсь понять, как быть дальше-то. Если окажется, что это какая-то левая дрянь, как мне в глаза Диме смотреть? У них ведь соревнования будут, а там же все эти анализы, медосмотры… Накрутить себя как следует я не успеваю - в дверь раздаётся стук, а затем: - Дочь, ты проснулась? - слышу мамин голос. И тут же вскакиваю на ноги и пытаюсь завернуться в одеяло по макушку. Тимур-то ведь прав - следов Диминых на мне столько, что мама вмиг обо всем догадается… - Мам, можно я ещё поваляюсь? - Стараюсь, чтобы голос звучал сонно, но дверь все же открывается, и мама заходит в комнату. - Правда? А я думала, ты захочешь вместе с нами поехать в гости к Волковым… - 7 Оля - - В гости? - Мама хитро улыбается. Похоже, специально приберегла эту новость. - А когда? - Часа через два выезжаем. Ты вчера быстро уехала, папа не успел тебе рассказать. - Конечно, я с вами! - Тогда спускайся на завтрак, - подмигивает она и уходит. А я выдыхаю облегчением. Чуть не попалась. Вроде бы понятно, что рано или поздно мама с папой узнают про наши с Димой отношения, но пока я не готова с ними делиться этой новостью. Не сейчас, когда Дима может еще злиться на меня. Едва остаюсь одна, бегу в ванную и начинаю собираться. Все следы несдержанности любимого тщательно замазываю. Но даже после этого выбираю более закрытую одежду. Мне, конечно, хотелось бы надеть что-то более соблазнительное и привлекательное, зная, что увижу Диму. Однако после нашей бурной ночи это не лучшая идея. Собравшись полностью, торможу уже возле двери. Точно! Достав из нижнего ящика письменного стола неприметную тетрадь, сажусь и открываю ее на последней исписанной странице. Беру ручку и старательно вывожу вчерашнюю дату. А затем: “Теперь мы вместе”. Больше даже добавлять ничего не хочется. Закрываю тетрадь, трепетно провожу по ней пальцами. Сколько здесь всего… Вся моя любовь, мое ожидание, мой путь к нему - к моему любимому мужчине. Слышу, как мимо проносится Тимур, и от греха подальше прячу свою тетрадь обратно. Вся семья уже в сборе - папа сидит, пьет кофе, мама ставит перед братом его любимую правильную кашу. - Всем доброго утра! - бодро произношу и, подходя к отцу, чмокаю его в щеку. - Привет, пап. - Отличное настроение, принцесса? - Вроде того. Слышу, как Тимур выразительно фыркает, но ничего не говорит. - И это замечательно, - говорит мама. - Что с поступлением решила? - Все-таки дизайн. Думаю, это мне все же больше нравится. - Молодец, - одобряет она. - Образование - это очень важно. - Дима тоже так говорит, - киваю и делаю глоток чая. И тут же ловлю задумчивый взгляд отца. - Как у него, кстати, дела? - Нормально, пап. Сезон вот закрыли. Вчера, кажется. - Кажется? Ты не в курсе, что ли? Я думал, вы вечно на связи. - Да я вчера была занята, - деланно равнодушно отвечаю, полностью игнорируя многозначительный взгляд брата. Не хватало еще, чтобы он догадался, с кем я была. - Может, сегодня спрошу как раз. - Если он приедет, - мама жмет плечами. - Знаешь же, что Димка живет отдельно от Волковых. - Еще бы - взрослый мужик же, - вставляет ремарку Тимур. - Чего ему возле сестры и племянников сидеть? Он, небось, на квартире отжигает не по-детски, - добавляет ехидно. - Телочек жарит. Стискиваю зубы, мысленно выписывая этому идиоту подзатыльник. - Дмитрий - серьезный товарищ, - веско роняет отец. - И думаю, его дни в основном занимают тренировки. Парень идет к чемпионству не первый год. Так что твои шутки, сын, неуместны. - Он просто завидует, - подкалываю в ответ. - Или думаешь, когда ты съедешь жить отдельно, Анечка Волкова к тебе прибежит тут же? Как и всегда, стоит упомянуть дочь тети Маши и дяди Олега, брат начинает беситься. - Да уж мозгов у нее, поди, побольше, чем у некоторых, - огрызается тут же, явно намекая на мой утренний вид. - Она не станет, как шалава, по углам жаться. Психую, вскакивая из-за стола. Вот, значит, кем он меня посчитал! - Да пошел ты! - бросаю в сердцах и сбегаю к себе. Слышу, как вслед кричит мама, но глаза жжет от слез. Я не шалава! Нет! Не шлюха! Я не одна из! Я только его! Вскоре ко мне заходит мама. Я даже не сомневаюсь, что это она. Мы с Тимуром редко, но все же, бывает, ссоримся. Так-то сосуществуем довольно мирно. Но иногда он ведет себя как полный засранец. - Олюш, ну вы чего? - Мы? - Не злись на Тимура. У него сейчас такой период. Сложный. - У него он постоянно сложный, - вяло огрызаюсь. - Почему я должна всегда понимать его? - Потому что ты старше и умнее? - И поэтому должна терпеть его выходки? - Ну, ты ведь знаешь, как он реагирует, когда речь заходит про Анечку, - резонно замечает мама. - Зачем дергаешь за ниточки? - Так пусть не реагирует! Он же парень! А то как нервная истеричка какая-то. - Да уж куда ему до твоего идеала, - хитро улыбается она. Я же делаю вид, что не понимаю, о ком она. Нет-нет, еще рано! - Подрастут немного, поговорят, и перестанет дергаться каждый раз. - Поговорят? То есть ты думаешь, у них с Аней все это серьезно? - Время покажет, Оль. Рано о чем-то говорить. Мальчишки в его возрасте сложно принимают свои эмоции по отношению к девочкам. Тем более ты же знаешь, какая Анюта. Наверное, я впервые задумываюсь о том, насколько серьезно брат относится к ней. Раньше все было как-то проще - мы все дружили, играли одной толпой, когда собирались у кого-то в гостях. Чаще всего, конечно, у Волковых. Тетя Маша умела организовывать наш досуг так, что скучно не было никому. Хотя мы и сами всегда могли найти занятие. Правда, частенько нам попадало за это… - Ладно, - неохотно соглашаюсь. - Не буду я его больше подкалывать. - Вот и хорошо. - Мама обнимает меня и целует в макушку. - Собирайся, папа ждет через полчаса на улице. С братом мы больше не разговариваем. Тимур смотрит на меня исподлобья, и я точно знаю, теперь до завтра его бессмысленно трогать. Упрямый.