– Почему? – Потому что не имею ни малейшего желания позориться. Я хмурюсь. Я думал, весь прикол как раз в том, чтобы позориться. Я вдруг чувствую разочарование. Поэтому я делаю глоток пива и отвечаю: – Может, если бы ты не начинала с того, что опозоришься, то и на сцену бы меньше боялась выходить. Но ты права, продолжай сидеть в углу и кукситься. На этот раз она на меня смотрит. Ее голубые глаза пронзают меня насквозь, и мне тут же хочется поцеловать родинку под правым из них. Но вместо этого я решаю не обращать на нее внимания и, повернувшись к Виолетте, закидываю руку ей на плечи. – Что ж, кажется, ты тут единственный смельчак. Уже выбрала? – М-м, еще сомневаюсь. Shake It Off, Sensualité, All About That Bass… – Придется сделать выбор, Софи, – усмехаюсь я. Полагаю, литературной отсылки она не поняла, поскольку спросила: «Кто такая Софи?» Она колеблется, выходить ли на сцену, еще несколько минут, но мне удается убедить ее спеть вместе со мной Sensualité. Сидящая рядом Зои ничего не говорит. Я думал, что к этому времени она уж точно меня укусит, но она, кажется, сдерживается. И это почему-то меня разочаровывает. Где та девушка, которую я встретил в «Голуэй» и которая забралась на барную стойку, залпом опрокинула три шота и рухнула в мои объятия? Первым выступает Итан и комично исполняет песню Джо Дассена. Следом идем мы с Виолеттой. Перед уходом я наклоняюсь к Зои и подмигиваю, слегка касаясь ее изящного запястья: – Если какие-нибудь истеричные поклонницы захотят бросить в меня свои стринги, просто дай им мой номер телефона. Она не отвечает и только злобно улыбается. Оказывается, она не сводит с меня глаз, пока я клоуном кружусь вокруг напуганной Виолетты. Та понемногу расслабляется, и даже Лоан, слушая нас, начинает улыбаться. Затем наступает моя очередь, на сей раз соло, и я исполняю одну из своих любимых песен, которую я в детстве слушал добрых раз двести… – Yo, I’ll tell you what you want / What I really, really want / So tell me what you want / What you really, really want. Я вижу, как ошеломленная Зои подносит руку ко рту, и мысленно улыбаюсь. Она еще плохо меня знает, иначе бы ее это не удивило. Вскоре ко мне выходит веселящийся и немного пьяный Итан, и мы вместе запеваем: – If you wanna be my lover / You gotta get with my friends / Make it last forever, friendship never e-e-e-e-en-n-n-n-n-nds. Нам подпевает, хлопая, весь бар, и это подталкивает нас выкладываться на полную. Толпа кричит: «Целуй, целуй, целуй!» – и я без предупреждения прижимаюсь губами к губам Итана. Слышатся дикие вопли, и я отодвигаюсь, выпуская помирающего со смеху и не способного больше петь Итана. Я уже говорил, что на сцене я настоящий монстр? Когда музыка заканчивается, мы машем нашим зрителям и возвращаемся на свои места. Я вспотел. Я падаю рядом с Зои, и она смотрит на меня так, будто я только что заявил, что кринолины снова в моде. – Эй, Мик Джаггер, – дразнит она меня. – Не знала, что ты фанат «Спайс Герлз». – Я человек-сюрприз. Так, значит, никаких стрингов? Я разочарован. – Нет-нет, я просто дала твой номер, как ты и просил. Я тут же выпрямляюсь и игриво веду бровями: – Серьезно? И кто это был? Она подыгрывает и придвигается, так что ее губы оказываются совсем близко к моему уху. Я очень рад, что остальные не обращают на нас внимания: в такой момент было бы тяжело притвориться, что я ее ненавижу. С плутовским взглядом Зои указывает пальцем на лысого мужчину, сидящего за стойкой: – Клод. Ему сорок пять, и он любит конные прогулки в лучах закатного солнца. Упомянутый Клод, встретившись со мной глазами, поднимает свое пиво и машет мне рукой. Я несколько натянуто улыбаюсь. – Сколько ты ему заплатила, чтобы он мне помахал? Зои смеется, касаясь пальцем моей ямочки. Я смотрю на нее, и она так близко и так доступна, что мне приходится сдерживаться, чтобы не наброситься на ее губы. – Пять евро. Выражение твоего лица того стоило. Ее бедра касаются моих под столом. Пусть на мне и джинсы, но я чувствую их тепло через плотную ткань. К несчастью, больше мне не доводится поговорить с ней наедине. Ее крадет Виолетта, и я делаю вид, что слушаю то, что рассказывает Итану Лоан. На самом же деле я сосредоточен на постоянно увеличивающихся в количестве стаканах, которые Зои подносит к губам. На них отпечатывается ее помада, и я нахожу это чертовски сексуальным. Она не смотрит на меня, но все же чувствую, что ее внимание сосредоточено на мне. И мне, кажется, не снится, что она бесстыдно меня пинает. – …и я в ту же секунду так глупо себя почувствовал, – продолжает Итан. – Я ему говорю: «Мне так жаль!» Мой мизинец робко касается под столом ее. И меня приятно удивляет то, что я даю ей на это время, но она все равно не отодвигается. Я принимаю это за знак согласия и медленно… самым кончиком… провожу по тыльной стороне ее ладони. Ее кожа мягкая и горячая. От моего прикосновения бьет током. Я не понимаю, что со мной происходит. Сердце колотится в висках, и я не слышу ничего, кроме бесконечного бум-бум, бум-бум, бум-бум, когда наконец обхватываю ее руку своей и переворачиваю. Я обвожу контуры невидимых линий, которыми испещрена ее ладонь, пересматриваю ее судьбу и, вау, сам удивляюсь тому, сколько нежности в моих жестах, сколько нерешительности, сколько сдержанности, и, боже, я умираю от желания посмотреть на нее, но боюсь предать сам себя – а ее пальцы отвечают моим. Сердце бьется все сильнее. Под столом, без ведома наших друзей, исполняется нежный, чувственный танец, и ее прикосновение, следуя направлению вен, поднимается до самого моего предплечья. Я яростно вздрагиваю, и на меня волна за волной накатывает желание. Никогда еще держать женщину за руку не было так возбуждающе. Я прочищаю горло и хватаю свой телефон. Написав заметку, я показываю ее своей соседке. Давай попробуем еще раз? Я не ожидал, что она рассмеется. Итан улыбается, думая, что ее развеселила его шутка, и она извиняется, говоря, что ей нужно в туалет. Ее рука оставляет мою. Я смотрю, как она идет к бару, смотрю на ее задницу, обтянутую кожаной юбкой. Через две минуты, якобы чтобы заказать еще напиток, я проталкиваюсь через толпу к Зои. – Дай угадаю: тебя оттолкнуло то, что я целовался с этим придурком Итаном? – спрашиваю я без лишних предисловий. – Или «Спайс Герлз»? Я должен был это предвидеть. Не понимаю, почему женщины боятся мужчин, которые спокойно принимают свою женскую часть… Она закрывает мне рот рукой, заставляя замолчать, – той рукой, которую всего пять минут назад я держал под столом. Я целую ее ладонь, пока она все еще касается моих губ, и Зои тут же ее одергивает, краснея. Впервые. – Не в этом дело. И, если тебе интересно мое мнение, нет ничего сексуальнее парня, который спокойно принимает свою «женскую часть». – Ладно, супер. Тогда в чем проблема? Она вздыхает и отводит взгляд в сторону. Я сейчас реально боюсь, что она скажет, что ее ко мне не тянет. Потому что, хочу я этого или нет, так может быть. – Без обид, но ты был худшим любовником в моей жизни – а их у меня было предостаточно, и мужчин, и женщин. Я поднимаю бровь: – Пускай… Возможно, для нас обоих момент был так себе, да и вообще в первый раз не всегда все получается. Но я хочу доказать: что бы ни пошло не так, это было не из-за меня. Она вдруг заводится. Я вижу это по ее ожесточившемуся лицу и не успеваю понять, в чем моя промашка. – А, понятно. Все дело в эго. Хочешь доказать, что ты у нас большой и способный. Как по-взрослому! Даже и не знаю, почему меня это удивляет. Я прикусываю язык. А хуже всего то, что она ошибается. «Мэйдэй, мэйдэй!» – кричит мой внутренний голос. – Я не это имел в виду. Я просто к тому, что грустно расходиться с плохим впечатлением, когда нас – ты не можешь этого отрицать – безумно друг к другу тянет. – Я понимаю, что ты на мне помешался, но мой ответ все еще «нет». Пора тебе двигаться дальше. Я во весь голос смеюсь. Эта цыпочка слишком наглеет! – Помешался? Умоляю! Сейчас будет гениальная реплика. – Хочешь верь, хочешь нет, но я делаю тебе одолжение, отказываясь от твоего предложения. Если я его приму, ты больше не сможешь без меня жить… Ты ведь этого не хочешь, правда?