Ругаясь последними словами, он потянулся за мобильником, а когда ухватил его, луч фонаря осветил что-то похожее на мерцавшие в темноте глаза, глядевшие на Шелби со всех сторон. Он услышал какое-то движение. Потом что-то похожее на кваканье. Тут в луче фонаря мелькнула пара крошечных черных глаз, принадлежавших маленькой, странного вида лягушке золотистого окраса. Некоторое время посидев на одном месте, она вдруг прыгнула Шелби прямо в лицо. – А-а-а! – заголосил он, размахивая рукой в перчатке и пытаясь сбросить эту тварь. Та перескочила ему на руку. Стряхнув лягушку, Шелби вдруг услышал звук, напоминающий шорох бумаги. И тут он заметил свернувшуюся кольцами змею, бежевую с коричневыми и черными отметинами. А хуже всего было то, что она, видимо, тоже заметила Шелби и поползла к нему, извиваясь по полу и высунув раздвоенный язык. – Не подходи, сволочь!.. Одной рукой Шелби оттолкнулся от пола и встал, другой размахивал телефоном, точно оружием. Попятившись, он уперся спиной в стену возле окна. Змея продолжала ползти к нему. – Уйди, говорю! Шелби замахнулся ногой, надеясь, что это ее отпугнет. Но тут язык гадины выстрелил вперед между острых клыков, и Шелби ощутил резкий укол в правой щиколотке – будто крапивой обжегся. От страха сердце забилось быстро-быстро. Кое-как Шелби вывалился через окно, оказавшись на лесах, захлопнул раму, чтобы эти твари не пустились вдогонку, потом сполз на землю и, не оглядываясь, кинулся к машине. Черт, вертелось в голове. Угораздило же так вляпаться!.. Заведя «фиат-панду», Шелби на полной скорости помчался прочь. Соображать здраво он был не в силах. Надо срочно ехать к врачу, пусть осмотрит укус, место которого уже начало неприятно подергивать. Выехав на Уилсон-авеню, Шелби свернул на пустую парковку брайтонского ипподрома и остановил машину подальше от дороги. Наклонившись, закатал брючину и спустил носок. Потом сдвинул вверх штанину комбинезона и посветил фонариком на щиколотку. Всего две крошечные красные точки, похожие на уколы булавкой. О змеях Шелби ничего не знал, но рассудил, что брюки, толстый шерстяной носок и комбинезон должны были защитить его, как минимум, от самых серьезных последствий укуса. Вообще-то сегодня он планировал охватить еще три дома, но после пережитого Шелби не готов был снова браться за работу. А вдруг его цапнула какая-то особо опасная змея? Наверное, все-таки надо отправиться в больницу. Но как он объяснит, при каких обстоятельствах был укушен? Разгружал ящики на складе, где подрабатывает, и тут, откуда ни возьмись – змея? Или гулял с собакой в парке, и тут в траве к нему подползла какая-то гадина… Нет, это все глупости. Сняв перчатку, Шелби потрогал укус пальцем. Кровь не выступила. Это хорошо. Значит, Энджи не заметит. А что касается руки, можно наврать, будто на работе порезался об острый кусок металла. Звучит вполне убедительно. Вернуться домой сейчас Шелби не мог – сказал Энджи, что сегодня работает в ночную смену. К тому же, чтобы успокоить разошедшиеся нервы, срочно требовалось выпить. Шелби решил отправиться в любимый паб «Ройал Альбион». Может, Дин сейчас тоже там. Тогда можно будет посидеть с приятелем, пропустить пару пинт, а потом сказать Энджи, что на работе отмечали день рождения одного парня. Мол, именинник притащил ящик пива на всех, вот после смены и выпили. Тогда Энджи не насторожит, если от него будет пахнуть алкоголем. Порадовавшись, что все предусмотрел, Шелби решил еще раз осмотреть укус через часок-другой. Если щиколотка не опухнет, можно считать, что отделался легким испугом. Придет же кому-то в голову держать в доме таких жутких тварей! – думал Шелби, заводя машину и направляясь в сторону Хоува. Там его сначала ждали две пинты «Харвис», а потом – что еще более приятно – возможность как следует поразвлечься в постели с Энджи. 26 Среда, 25 февраля В то утро погода в Лондоне была ясная и солнечная, пусть и холодная. В такие дни город выглядел красивее всего. Судебный ортопед Хейдн Келли только недавно вернулся из длительной командировки во влажную жаркую Азию и теперь любовался родными пейзажами с особым удовольствием. Хейдн всегда любил не спеша прогуливаться по Харли-стрит с ее отличавшимися строгой красотой георгианскими домами из красного кирпича. Хейдн бывал здесь каждый день, пока на него не свалилась международная известность. Он был очень рад, что наконец-то снова возвратился к родным английским пенатам. Это был коренастый мужчина лет сорока. Темные волосы подстрижены коротко, смуглое лицо излучало приветливость и добродушие. В старомодном, но элегантном черном костюме, голубой рубашке и галстуке из матового шелка Хейдн сидел за рабочим столом в просторном кабинете. Одну стену занимали два окна высотой от пола до потолка, но сейчас Хейдн был слишком занят, чтобы любоваться видом, – он просматривал пятнадцать видеофайлов, которые прислал детектив-суперинтендент Рой Грейс. Расписание на сегодняшний день было весьма напряженным. Недавно Хейдна назначили на должность заведующего отделением ортопедической хирургии. Сам Хейдн называл свою работу «благотворительной», поскольку речь шла о бесплатных операциях и, следовательно, вознаграждения ему не полагалось. Тем не менее Хейдн, как и другие члены комитета, отдавал ей много времени и сил. Более двадцати лет он успешно работал по специальности и теперь рад был, что может приносить пользу и пациентам, и профессиональному сообществу. Утро Хейдн нарочно оставил свободным, чтобы успеть прочитать скопившиеся на электронной почте письма – и, как оказалось, не зря. Позвонив секретарю, Хейдн попросил в ближайшие два часа ни с кем его не соединять, затем открыл первый видеофайл под названием «Парк-Ройал-Уэст, Нью-Йорк, лобби, 22:12, 2 февраля». Женщину, которую описал детектив-суперинтендент, Хейдн заметил почти сразу. На вид лет тридцати пяти, одета в дорогое черное пальто и бежевые замшевые сапоги до колена. Она вышла из лифта и направилась к стойке ресепшен, возле которой стояла некоторое время – похоже, выезжала из отеля. Затем женщина вышла на улицу через вращающуюся дверь. Пропустив видео через специальную профессиональную программу, анализирующую походку, Хейдн открыл следующий файл. Теперь перед ним был зал прилета вашингтонского аэропорта имени Даллеса. Через несколько минут Хейдн разглядел в толпе ту же женщину, которая выезжала из отеля «Парк-Ройал-Уэст». Она толкала перед собой тележку с багажом. Таким образом Хейдн просмотрел остальные видео. На всех была заснята зона вылета внутренних воздушных линий. Через час с помощью верной программы Хейдн сумел отыскать интересующую Роя Грейса особу. Похоже, в тринадцать ноль пять она вылетела рейсом авиакомпании «Дельта» в Атланту. Вот она шла в серой фетровой шляпе-трилби, темных очках и кремовом брючном костюме. Оживившись, Келли отхлебнул большой глоток горячего черного колумбийского кофе. Включив замедленное воспроизведение видео, он увеличил изображение, потом еще и еще. Фигура женщины стала совсем размытой. Лицо различить было невозможно, поэтому сказать наверняка, действительно ли это постоялица «Парк-Ройал-Уэст», Келли не мог. Присланные Роем Грейсом фотографии помогали мало. Волос из-под шляпы было почти не видно – то ли женщина убрала их, то ли сделала короткую стрижку. Тогда Хейдн принялся просматривать выданную программой статистику. Основные параметры походки совпадали. С тех пор как Хейдн впервые разработал методику анализа походки, с помощью которой можно практически безошибочно установить личность человека, ему много раз приходилось давать консультации и составлять отчеты для полиции. Келли рассматривал движения всего тела при ходьбе – от головы до пят. Кроме того, он передавал свой опыт и знания другим специалистам. А пять лет спустя Хейдн настолько усовершенствовал технологию, что точность результатов стала практически стопроцентной. К тому же недавно был опубликован учебник его авторства – первый научный труд на данную тему. У каждого человека индивидуальные особенности походки. Некоторые из них бросаются в глаза даже непрофессионалам. Походка так же уникальна, как и ДНК, но, увы, качество видеозаписи сильно снижает точность анализа. Цитируя старую поговорку компьютерщиков, если материал дерьмо, то и результат дерьмо. Со временем Хейдн вместе с единомышленниками внес в программу изменения, сделав необходимые поправки на желание многих компаний сэкономить. По этой причине системы видеонаблюдения зачастую давали изображение крайне низкого качества, вдобавок оборудование обновлялось крайне редко – если вообще обновлялось. И после этого у некоторых еще хватало наглости ожидать от экспертов чудес, когда на записи невозможно отличить дерево от фонарного столба, а одного человека от другого! Иногда Хейдн гадал, приходилось ли этим компаниям хоть раз слышать о цифровой видеосъемке. Из-за несовершенных, отсталых технологий всем заинтересованным сторонам приходилось тратить кучу времени, сил и денег. Однако даже по положению одной ступни программа могла выцепить из толпы нужного человека. Конечно, когда видео хорошего качества и человек на нем не стоит на месте, а идет достаточно длительное время, точность значительно возрастает. Таким образом можно определить, присутствовал интересующий человек на месте преступления или нет. Причем программа фиксировала не только сходства в походке, но и различия, благодаря чему результаты отличались особенной надежностью. К счастью, в аэропорту камеры были установлены новые и качественные. Пассажирка в серой шляпе и постоялица «Парк-Ройал-Уэст» – вне всякого сомнения, одно лицо. С удовлетворенной улыбкой Келли потянулся за телефоном, потом откинулся на спинку кожаного вертящегося кресла и набрал номер мобильного Роя Грейса. – Точно? Уверен? – уточнил Грейс. – Говорил же – это все равно что анализ ДНК, – ответил Келли. – Женщина села на рейс в тринадцать пятнадцать до Атланты. – Отличная работа, Хейдн! – Рад служить. Грейс снял трубку рабочего телефона и вызвал к себе в кабинет Джека Александера, молодого детектива-констебля, который теперь стал полноправным членом его команды. 27 Четверг, 26 февраля Читать Зуб не слишком любил, однако собаку назвал в честь персонажа одной из немногих книг, которые сумел осилить до конца, – «Уловка 22». Этот роман захватил Зуба по одной простой причине – в нем очень точно описывались будни в зоне военных действий. По опыту Зуба, все было именно так, как рассказывалось в этой книге. Кучка подонков сражается на войне, победу в которой одержать невозможно. Но в основном Зуб предпочитал телевизор. Недавно, во время отсутствия заказов, он смотрел английский сериал под названием «Аббатство Даунтон». Место, куда он сейчас пришел, напоминало резиденцию, в которой разворачивалось действие. Вот только находился Зуб не в старой доброй Англии, а на девятом этаже многоквартирного дома на Парк-авеню в Нью-Йорке. Выйдя из лифта, Зуб прошел между двух доспехов и очутился в отделанном дубовыми панелями холле. Стены были увешаны мрачными, строгими портретами старых мастеров. Навстречу будто из ниоткуда выскочил маленького роста дворецкий в униформе и с подобострастным видом поклонился. В воздухе витал запах сигарного дыма и свежесваренного кофе. Тут, так же откуда ни возьмись, появились два здоровенных охранника в черном. У обоих были портативные рации с микронаушниками. Быстро и ловко обыскав Зуба, охранники изъяли пристегнутый к левой лодыжке охотничий нож и наплечную кобуру с пистолетом «хеклер-и-кох». В угрюмом молчании Зуб стоял и дожидался, когда процедура закончится. Настоящее оружие он хранил под замком на складе в Бруклине. У него были арендованы места на складах в нескольких крупных городах мира. – Сюда, пожалуйста, – сделал приглашающий жест дворецкий. Зуб не двинулся с места. – Выдайте квитанцию или расписку, – потребовал он. – Вещи вам вернут, когда будете уходить, – сказал один из охранников. – Тогда ухожу прямо сейчас. – Не получится, – ответил второй охранник, доставая крупный «зиг-зауэр» с глушителем. Зуб тут же выбросил вперед левую ногу и заехал амбалу ниже пояса. Когда тот согнулся от боли, схватил пистолет и правой ногой нанес второму тупице удар с разворота в колено, отчего бедолага мешком повалился на пол. Пока оба охранника корчились у его ног, Зуб наставил на них пистолет и, поводив дулом, сказал: – Вы, наверное, не расслышали. Я сказал, что ухожу. Забрав свой пистолет и нож, Зуб убрал оружие обратно в кобуру. – Пожалуйста, мистер Зуб, – заныл дворецкий, – мистер Егоров очень хочет с вами поговорить. – Да? Так вот он я. Пусть приходит сюда, тогда и потолкуем. Некоторое время Зуб и дворецкий молча смотрели друг на друга. Наконец дворецкий возразил: – Мистер Егоров не может ходить. И тут Зуб вспомнил, что его клиента подстрелил человек, нанятый кем-то из недоброжелателей, и с тех пор мистер Егоров парализован ниже пояса. Презрительно швырнув «зиг-зауэр» на пол двум охранникам, Зуб последовал за дворецким. Искусством Зуб не интересовался. Живопись – это не для него. Однако длинный коридор, по которому они шли, был увешан картинами маслом – пейзажи, дичь, портреты чопорных мужчин и женщин – и все до единой в резных золотых рамах. Даже Зуб понимал, что такие полотна куплены явно не на гаражной распродаже. Через двойные двери дворецкий провел Зуба в величественную комнату, уставленную антикварной мебелью. Тяжелые шторы поддерживались прихватками с пышными кистями, а на стенах висели такие же картины, как и в коридоре. За длинным столом, на котором стояли серебряные вазочки с круассанами, графины с апельсиновым соком, серебряные кофейники, тарелки и баночки джема, расположились четверо мужчин. Трое, несмотря на сдержанные деловые костюмы производившие впечатление людей опасных, настороженно глядели на Зуба. Четвертый, Сергей Егоров, был в инвалидном кресле. Подстриженные ежиком светлые волосы, в расстегнутом вороте белой рубашки виднеется массивная золотая цепь с подвеской, в руке толстая сигара с желтым ободком. – А-а, мистер Зуб. Рад вас видеть, – произнес Егоров. Не улыбаясь и не отвечая на приветствие, Зуб молча подошел к столу и занял один из свободных стульев. Троих подручных Егорова по очереди окинул таким взглядом, будто перед ним были три кучки собачьего дерьма, через которые надо переступить и идти дальше. Затем Зуб гораздо более внимательно посмотрел в глаза нанимателя, Сергея Егорова, и потянулся за кофейником. Тут же подскочил дворецкий и принялся наполнять стоящую перед Зубом чашку горячим ароматным напитком. – Итак, что нового вы можете нам сообщить? – спросил Егоров. – Мороз такой, что окочуриться можно. Егоров громко рассмеялся и взмахнул руками. Сотрапезники тут же присоединились. Потом за столом стало тихо. – Может, еще что-нибудь? – Похороны Уолта Кляйна назначены на завтра. Служба пройдет в часовне Риверсайд Мемориал на углу Семьдесят шестой улицы и Амстердам-авеню, затем состоится погребение на кладбище Грин-Вуд в Бруклине.