— Кошмар, — дергаю за прядь и выхожу в спальню. — Леди Ана, Его Величество просит вас спуститься в малый обеденный зал, — в дверях покоев застывает служанка, опасливо поглядывая на меня — Благодарю, — заглядываю в гардероб и нахожу симпатичное платье без корсета, быстро одеваюсь, обуваю туфли на низком каблуке, провожу щеткой по волосам и перевязываю их лентой. Покидаю спальню и направляюсь в обеденный зал. Только ужина с публикой мне не хватало для полного счастья. Допросы, новое убитое тело иговорящиетелапридворных. Желание развернуться и закрыться в покоях закрадывается в сердце и мысли, но пересиливаю себя и спускаюсь по лестнице. Луи попросил поужинать в обеденном зале. Луи – король, его просьбы – закон. Слуги открывают для меня тяжелые двери. Взгляд сразу падает на центральное место, где сидит Луи, рядом с ним пустующее мое кресло. Перевожу взгляд на недовольного Роланда и рыжего ребенка, что старается залезть к нему на колени. «Откуда в Артани рыжий ребенок?» — именно с этой мыслью направляюсь к своему креслу во главе стола. — Снежана? — Привет, мам, — неосознанно произношу и застываю, когда замечаю поднимающуюся со стула мать. — Мам… — Мой голос шелестит и пропадает. — Снежа, — мама быстро подходит ко мне и прижимает к себе, плачет и причитает. Ступор. Не знаю, как вести себя сейчас. За два года я настолько свыклась с мыслями, что не увижу свою семью, даже сами мысли о семье сводили меня с ума, что просто растерялась. Стою, словно статуя, и глазами хлопаю. — … девочка моя, живая, — звучит голос матери. Чувствую ее руки на своей голове, слышу ее голос, а связать картину воедино не могу. — Снежинка, — мужские руки обнимают нас с мамой. — Папа? — Да, Снежинка, это папа, — слышу отцовский голос. — … нашлась, наша девочка, — произносит мама и всхлипывает. — Мам, пап, — слезы текут по щекам, а из горла вырывается настоящий вой, словно раненый зверь внутри. Сегодняшний день окрасился в яркие краски, стоило потерпеть допросы и новую жертву маньяка, ради момента встречи с родителями. — Ты голодная, наверное, — шепчет мама и гладит меня по руке. — Немного, — отвечаю шепотом, боясь разрушить магию. Проговорю громче, и родители исчезнут, лопнут, как мыльный пузырь. Родители улыбаются мне, прикасаясь к моим рукам и лицу, не верят, что я настоящая, как не верю и я. Время, должно пройти время. Судорожно всхлипываю и вытираю слезы. Мама с папой возвращаются на свои места, посматривая на меня. Подхожу к Луи и обнимаю его, в обеденном зале посторонних нет, можно и показать собственные эмоции. — Спасибо, спасибо, Луи, — всхлипываю, уткнувшись ему в шею. — Не плачь, Ана, — родная мужская ладонь супруга ложиться на мою спину и осторожно поглаживает. — Спасибо, ты даже не представляешь, как я благодарна и счастлива. — Ради тебя, моя прелестная девочка, я готов на всё, — Луи целует меня в лоб. — Садись, тебе стоит поесть. Опускаюсь в кресло и взгляд падает на девочку, что забралась к Роланду на колени, и теперь подставляет лоб со словами: — Целуй. — Станешь старше, поцелую. — Целуй, — девочка недовольно сопит и бьет Роланда по груди. — Полина, иди к маме на ручки, не доставай дядю, — произносит мама.Дядяв свою очередь морщится. — Ана, это твоя младшая сестра, — шепчет мне на ухо Луи. Смотрю на надувшуюся рыжую девочку. Ожидаемо, что моя сестра рыжая, как и я. Перевожу взгляд на Роланда и его дергающийся глаз. — Вырастет, отдадим ее за Роланда, смотри в каком он в восторге, — шепчу в ухо Луи и хихикаю. — И как быстро она залезла к нему на колени и командует. — Ты настолько не любишь моего племянника? — спрашивает у меня супруг и щелкает по носу. Улыбаюсь в ответ и невинно хлопаю глазами. — Между вами что-то есть, Снежа? — обращается ко мне мама, откладывая вилку. Долго же она продержалась, думала, что сразу спросит. — Мы женаты, — отвечаю честно. — Подождите, — мама морщит нос, — Ваше Величество, вы же сказали, что ожидаете первенца с супругой. — Да, я и моя любимая супруга, — произносит Луи, обнимая меня за талию, — ждём первенца. Да, моя любовь? Киваю. — Да, любимый. — Ты беременна? — отец с грохотом опускает бокал, вино расплескивается на скатерть. — Я замужем, папа, а в браке рождаются дети, — произношу серьезным голосом, смотря отцу в глаза. Правда за мной, ребенок зачат в браке, ничего предосудительного не произошло. — Тебе двадцать, — грохочет отцовский голос. — Восемнадцать, — шепчу себе под нос, отводя взгляд в сторону. Значит, в родном мире прошло четыре года, против местных двух. — Сколько?! — взволновано спрашивает мама. — Нисколько. — Брак в восемнадцать лет, ты с ума сошла, — продолжает громогласно вещать отец. — Пап, если не заметил, мы во дворце. Ты историю разве не учил в школе, во времена королей рано замуж выходили, так Луи король, если ты не знал. Родителей вижу только минут десять и уже первая ссора, а это они еще про маньяка не знают, что на меня нацелился. Часть 48 «Старое дело» Тяжело вздыхаю, под нескончаемый поток слов от мамы. Сидим мы в моих покоях, рядом крутится Полина, которую чуть ли с боем отцепляли от Роланда. — … ребенок… ответственность, Снежа, ты меня вообще слушаешь? — мама опускает чашку на блюдце. — Да, мама, слушаю, но что тымнепредлагаешь сделать? Поджимает губы и недовольно сопит, но вслух ничего не говорит. — Напомнила папе за ужином, напомню и тебе, мы в мире королей и императоров, их желания – закон. Луи меня захотел, Луи меня получил. «Неприглядно звучит, неприглядно, зато правдиво», — прокручиваю в голове наше с ним знакомство, где у меня нетактично поинтересовались, невинна ли я, и наградили статусомлюбовницы. Мама кривит лицо и громко отпивает из чашки. — Сколько Луи лет? — Пятьдесят пять, — пожимаю плечами, — он молод, если тебя так беспокоит его возраст. Мама подпрыгивает и взвизгивает: — Он старше твоего отца, Снежа. Сжимаю пальцами виски, не о такой встречи с родителями я мечтала. — Мой брак и моя беременность не обсуждаются, — поднимаюсь с дивана, — поживете в этом мире, поймете, а сотрясать воздух словами смысла нет. Поздно, мне пора спать. Мама недовольно поджимает губы, но поднимается на ноги. — Спокойной ночи, Снежа.