— Оригиналов у тебя нет. — У меня есть фото. Посылала подругам… Я лихорадочно вспоминала. Да, кое-что отправляла подругам. Кое-что, но не все! Если учесть, что мой блокнот был толстым, исписанным почти целиком, там много всего нашлось бы! И, что еще хуже, Анна Чарская, уже не гнушалась использовать мои идеи! Где гарантии, что она не возьмет мои идеи за основу еще и еще… Ведь сама умишком обделена! Меня затрясло от гнева. Злость буквально клокотала у меня в горле. Если бы я не дала ей выход, меня бы просто порвало на клочки. Я притянула к себе листок бумаги, карандаш из тех, что стояли на столе, принялась черкать и писать бездумно. Сука, дрянь, мразь. В порыве злости даже матом припечатала: бесстыжая пизда… Ууууу... Отпустило немного. — Фото? Покажи, что у тебя есть. — Я сделала скриншот переписки. — Отправь мне прямо сейчас хотя бы одно фото, чтобы я удостоверился, что в этом разговоре есть хоть какой-то смысл, — усмехнулся Чарский. — Окей! Я придвинула к себе телефон. Чарский кивнул небрежно. — У меня остался тот же номер телефона. Не менялся. — Думаешь, я хранила твой… Ой, простите, ваш номер телефона? О, или вы считаете, что я до сих пор помню его наизусть? Продиктуйте, будьте так любезны… На виске Чарского запульсировала едва заметная жилка. Кажется, кто-то не так равнодушен, как хочет показать? :) Делаем кусь Стасу? :) Глава 3 Глава 3 Таисия Стас назвал цифры, одну за другой, сменил позу в кресле, забросил ногу поверх другой, раскачивая носком узкого ботинка. Я набрала его номер. Он кивнул. — Жду сообщения. Отправив ему одно в чат, я принялась ждать. Прошло добрых две или три минуты, прежде чем Чарский сказал небрежно: — Это ничего не доказывает. — Как это… не доказывает? — растерялась я. — Скриншот переписки, фото сложно разглядеть… — произнес скучающим голосом. — Я могу и фото переслать. Там видны мои зарисовки. — Твои? Или ты сама подсмотрела их у кого-то? Меня бросило в пот, в холод, снова швырнуло в жар. Так, стоп… Ему не удастся меня запутать! Я встала и швырнула телефон в сумочку. — Не хотите разговаривать по-хорошему? Что же… Придется привлечь к этому делу юристов моего зятя. Марсель Кречетов, знаете такого? Миллиардер, наследник огромной корпорации. Кажется, вы с ним сотрудничать собираетесь? Думаю, он будет рад узнать неприглядную подноготную одного из потенциальных партнеров, — усмехнулась я. Чарский встал из-за стола и двинулся в мою сторону. Медленно, но неотвратимо. Мне захотелось бежать. Слишком жутко он шел. Гребаный робот, истукан! Просто как механизм какой-то… Остановился рядом со мной и наклонился. — Вот так сразу швыряются угрозами только очень неуверенные в себе люди, — заявил он, опустив ладонь на спинку кресла, где я только что сидела. По случайному совпадению, моя ладонь все еще лежала там. В поисках дополнительной поддержки. Я случайно перевела взгляд, между нашими пальцами было не больше сантиметра. Я могла даже почувствовать тепло его пальцев. Если бы захотела. — Я уверена в своей правоте. Мне не составит труда доказать, что авторство — мое. Любая графологическая экспертиза определит, что почерк принадлежит мне. — Может быть, почерк и твой. Но этого мало. В области защиты авторских прав есть один пункт, который утверждает, что нужно, грубо говоря, доказать право первенца. Почерк может быть твоим, но… Он наклонился и заглянул мне в глаза. Черт побери, он еще и вырос, что ли? Разве люди растут не до двадцати? Разве он не должен был перестать расти?! Какого черта он вымахал в такую каланчу? Еще и раскачался, паршивец! — Но где доказательства, что эта запись была сделана тобой первой, не списана откуда-нибудь. Ты можешь это доказать? У меня на глазах чуть слезы не закипели. Стас выставлял врушкой… меня?! Будто я подсмотрела и украла?! О, переворачивать с ног на голову он умел прекрасно. Забыв, что надо говорить ему на “вы”, я выпалила, толкнув его ладонями в грудь, чтобы он отодвинулся! — Ты никогда не относился ко мне серьезно. Никогда не воспринимал всерьез. Развлечение, увлечение, девочка для постели… Да все, что угодно, но ты… Никогда не видел во мне личность, человека. Никогда! Я отошла, пряча глаза, на которые все-таки навернулись слезинки. Спустя столько лет все еще больно ковыряться в глубинах своего лоскутного сердечка, утыканного булавками обид. Нужно успокоиться! Взять себя в руки немедленно! Я обернулась и посмотрела за спину Стаса: — Ваши слова можно обернуть против вас самих же. Если вы не хотите решать вопрос мирно, очень скоро Анне Чарской придется доказывать свое право первенца или как вы его там назвали! — Допустим, — кивнул. — И? — Что и? — спросил он, пожав плечами. — Думаешь, все так просто и быстро? Ты выкрикнула миру, что это — твое, и к тебе прислушаются? Даже имея за спиной свору юристов, зубастых и опасных, как белая акула, подобные дела не решить быстро. Они затягиваются на годы… На го-ды, — разделил по слогам. — Хочешь повоевать? Брось перчатку.