Микаэль вздохнул: — Увы, но я сам — старший брат. После твоих слов задумался, почему мне так часто приходится разгребать проблемы сестричек. Может быть, они тоже робеют, боясь подойти с пустячной проблемой, потом пустяк разрастается до масштабов вселенной? — О, тебе есть над чем подумать. Говорю тебе, как сааамая младшая в семье. — Самая любимая, самая избалованная, — мгновенно подхватил Микаэл и не преминул пожаловаться на младшенькую проказницу, а еще обхватил меня за бедра в танце увереннее, как бы невзначай прижавшись бедром. Ох, кому-то бы не помешало немного остыть! Меня мгновенно обожгло пристальным взглядом Чарского. Я каждой клеточкой тела чувствовала, что это было он… И только поэтому не спешила отпрянуть в сторону, уйти или что-то в этом роде. Я отдаала себе отчет, что это провокация, но клянусь, что Мика сам не прочь быть спровоцированным, и даже потянул меня в более укромный уголок. Мне стоило больших трудов избежать его ловких рук и губ, норовящих припечатать поцелуем, пока никто не видел. — В чем дело? — поинтересовался Мика. — Мне казалось, между нами проскользнула искра. — Боюсь, я не заметила. Потому что мое сердце давно пылает, — ответила. — Все-таки Марсель? — О боже, нет… Почему ты постоянно пытаешься приплести мне интрижку с ним? — Потому что это в порядке вещей. Мужчины быстро остывают к женам и вечно находятся в поиске красоты. Жена — это все равно, что есть один и тот же суп несколько раз в день, много лет подряд. Затошнило даже от слов, не правда ли? — Наверное, про мужей можно сказать то же самое? — Абсолютно. Любовь живет три года. В большее я не верю. — Ты был женат? — Однажды. Протянул три с половиной. Последние полгода были откровенно лишними… — поморщился. — Бедный Микаэль. Три года есть один и тот же суп. Как тебе не стало плохо еще на первом месяце совместной жизни. — Мы приправляли этот суп, как могли, — подмигнул Мика. — Но увы, суп остался супом. — Значит, вы ветреный. — Я всего лишь честно расставляю приоритеты. Да, связь не продлится вечность. Но зато нет ни одной любовницы, которая сказала бы обо мне плохо. За исключением, бывшей жены, разумеется. Так-так… Беседа с Микой затягивала. Этот невинный флирт, легкое кокетство, опасные взгляды Чарского, полные холодного недовольства. Мне кажется, я демонстративно на протяжении целого вечера находилась, если не рядом с Марселем, то с Микой, исключительно потому что Чарский на меня так смотрел, ох… Сердце екало всякий раз, когда он ловил мой взгляд и будто запускал под кожу ледяные иголки. В очередной раз я обернулась, полная уверенности, что Стас смотрел на то, как я Мика вел меня к столику после очередного медленного танца, но заметила, что его место пустовало. За столом сидел только Марсель, переписывающийся с кем-то, еще двое-трое людей, не представляющих для меня никакого интереса… Чарский отсутствовал. Как и Воржева. Я поискала их взглядом и нашла на танцевальной площадке. Мелодия была более заводной, и попа Воржевой вращалась на скорости возле бедер Чарского, а его руки лежали низко, гораздо ниже, чем талия. О черт. Сердце в груди качнулось, будто маятник. — О, можно поздравить твоего босса. Его тактика сработала! — шепнул на ушко Мика. — Кажется, сегодня ночью эта парочка будет мешать спать всем, у кого в номере плохая шумоизоляция. Слова Мики задели еще больше. Теперь мой сбрендивший маятник ускорился и будто проржавел насквозь от едкой ревности! — Тактика? У него, что, была тактика. — Да, — подтвердил Мика. — Твой босс очень опасный игрок. Его обманчиво можно принять за не очень расторопного простачка. И, кажется, Воржева тоже так решила. Сказать, на что она купилась? — Не представляю, — произнесла сдавленным голосом. Хотя мысленно ответила: просто Чарский — лучший! Для меня — так вообще самый привлекательный из здесь присутствующих мужчин. — Шарский игнорировал Елену на протяжении целого вечера. Даже Марсель уделял ей намного больше времени. — Чарский, — поправил. — Цярский? — Просто Стас. — Да, спасибо. Так намного лучше. Давно пора подтянуть русский. Стас не смеялся там, где другие смеялись, в самую последнюю очередь поднимал бокалы на ее тосты и вообще… как будто не замечал эту красотку, привыкшую к всеобщему восхищению. Она сама начала искать с ним контакта, а когда услышала, как ловко и свободно он рассуждает на темы финансов, то заинтересовалась… На самом деле лучше с такими не связываться. Не рвется в бой напролом, сначала наблюдает и только потом действует. Раскачивается долго, но действует как пфффф… ядерный гриб. “Гриб. Тот еще… Цярский гриб, мухомор настоящий, вот ты кто!” — подумала я. Еще этот Мика… Масла в огонь подливал, попивая шампанское. — О-ла-ла, какие бедра! Уффф… Мне кажется, на ней совсем не белья! — поделился со мной мыслями. Тогда я поступила как самая настоящая мстительная тварюшка, взяла коктейль со сливками и сделала вид, что пошла танцевать. Меньше чем через минуту коктейль со сливками растекся по попе красотки. — Оооой! Простите! Мне не стоило столько пить. Теперь Воржева выглядела так, будто какой-то конь обильно обкончал ей попу… Разумеется, она предпочла удалиться. Довольная собой, хотела уйти и я, но не тут-то было… Сильные руки оплели меня за талию, в висок впечатались губы Чарского: — Вот ты и попалась. Ма-ля-воч-ка! Глава 28 Глава 28 Таисия Ох уж это прозвище, сердечко на каждом слоге споткнулось, а его руки? Загребущие, горячие ладони, длинные пальцы, поглаживающие спину… Сразу ворох мурашек запустил! Они разбежались по телу, я и сама не заметила, как прижалась к Стасу, млея. — Это и был твой план, Шарский? — Шарский? — Еще есть вариант Цярский. Очень сложная у тебя фамилия, бедный Мика чуть язык не сломал. — Хорошо, чтобы сломал. Судя по тому, как он он на тебя смотрел, планировал этот язык запустить всюду! — гневно произнес Чарский, крепко прижав меня к себе. — Кто бы говорил! Воржева твой член даже через одежду едва не оседлала. — Значит, у них облом. Обоих. Может быть, проснутся в одной постели, ммм? Как думаешь? Честно, мне было плевать! Но я постаралась изобразить беспокойство, посмотрела по сторонам и… оказалась пойманной в плен ладоней Стаса. — Нарочно, да, — выдохнул в губы, прижавшись лбом к моему. Его лоб пылал, мой — тоже. Словно соприкоснулись две раскаленные докрасна поверхности. — А ты? — Я всего лишь тебе помог в нелегком деле, отвадил от Марселя хищницу. — Ах, значит, ты жертва обстоятельств?