— Аааа… Идеально! Боже… Еще… Еще… — Какая ты ужасно голодная, как будто секса не было давным-давно, а? Стас замер, тяжело дыша: — Когда у тебя был последний секс? — Только что. С твоим языком… И если ты не перестанешь болтать, это единственный секс, который случится у тебя сегодня! — заявила я. — Дерзкая, да? Стас приподнялся и начал раздеваться. Он остался без одежды быстрее, чем я придумала новую колкость. И глядя на то, как твердо и уверенно покачивался его член, мне захотелось сползти, как можно ниже, и просто раскрыть ротик. Я с трудом отвела взгляд. Однако от Стаса это не ускользнуло. — Забыла мой вкус, малявочка? Хочу напомнить тебе его… — Вот уж нет! Мои щеки заалели. В груди все заныло от того, как сильно я хотела его пососать, облизывая неспешно и быстро-быстро глотая, пока головка не упрется в заднюю стенку горла, потом медленно двигать… — Не буду я тебе сосать. Женатикам… не сосу! Взгляд Чарского потемнел, он двинулся на меня, как туча, но в последний миг наклонился к тумбочке возле кровати и достал презервативы. — А я без резинки не трахаюсь. Ни с одной… — добавил. Он очень быстро справился с презервативом. Я никогда их не любила, этот кончик смотрелся так нелепо, а смазка… Зачем она нужна, когда во мне так много желания. Но мне не нужны последствия, от которых потом на душе и сердце образуются огромные дыры. — Мы трахаемся или как? — с небольшой агрессией спросил он. Всего на секунду я подумала, а не послать ли тебя, Чарский-Цярский? Но потом быстро затолкала эту мысль поглубже. Вот еще… Из-за обиды снова лишать себя оргазма? Сначала потрахаюсь с ним, а пошлю потом… Еще лучше будет самой покайфовать, а его обломать. Но ох... Он будто прочитал мои мысли: — Ты не уйдешь отсюда, малявочка. Я позабочусь о том, чтобы тебе просто не хватило сил улизнуть от меня... Глава 32 Глава 32 Чарский Глаза Таисии метали сердитые, яркие молнии. Она часто дышала, откровенно говоря, просто сердито пыхтела вздернутым носиком, от чего ноздри ее носа трепетали, и она еще больше, чем когда-либо напоминала мне девчонку, в которую я безумно влюбился несколько лет назад. Смотрелось это больше забавно, чем грозно… Но, разумеется, я бы никогда на сказал, как на самом деле. — Что медлишь, Чарский? Тик-так, тик-так… — пощелкала языком, изображая тиканье секундных стрелок. — Или мне поискать другого партнера на эту ночь? Вот сейчас она меня реально взбесила! Действовала на нервы. Играла на моей выдержке. И если немного раньше, когда замялась перед ответом на вопрос о последнем сексе я мог подумать, будто это означало, что у нее почти ни с кем, кроме меня, не было, то сейчас я… Блять, даже не знаю! Она начала корчить из себя ту еще стерву, раскрепощенную, опытную, сменившую кучу партнеров в постели. И почему меня это выбесило? Я ведь не монах?! Не монах… Но в ней это меня едва не вырубило, взорвав! Для меня она всегда была особенной, цельной. Если с другими девками я мог закрыть глаза на бесячее поведение, просто использовать тело по прямому назначению, как спермослив через резинку, то с моей Малявочкой это не срабатывало. Я любил в ней все — и душу, и тело. Неразделимая, красивая моя, вдохновляющая! И если все было так до сих пор, то как же ее поступок? Разве он не отравил все, что существовало? Кажется, совсем недавно именно так я и думал. Но стоило лишь немного больше провести с ней времени, и я чувствовал, что начинаю запутываться в себе, своих чувствах, начинаю прощать ей даже то, что прощать не стоило бы, и волосы на затылке приподнялись от ледяных мурашек. Разве можно кого-то любить так, чтобы возненавидеть весь остальной мир просто потому, что мы были не вместе? И вот даже сейчас, какие-то обиды, недомолвки не давали насладиться близостью. Еще эти ее всплески, нарочный вызов в глазах. О, трахнуть бы тебя пожестче! В этом порыве я быстро настиг Тасю и сжал пальцами щеки. — Не дождешься! Только я тебя трахать буду… Ясно? — и впился в одуряющий рот алчно, грубо врываясь языком. Коленом напористо раздвинул ноги и немного подвигал пальцами в сочной, скользкой смазке. Возбуждена. Хочет секса. Отлично! Двинул бедра, едва не захрипев от кайфа, пронесшегося по венам огненным потоком. Он лился без конца, бурлил во мне, перетекал в нее с каждым моим толчком. Горячая, тесная, принимающаяся. Мы задушенно стонали, вгрызаясь друг другу в рот. Я проталкивался с рыком дальше и застыл, войдя на всю длину. Пздц… Не верится. Казалось, кровать, стены, отель… Да что отель? Весь мир начал вращаться с бешеной скоростью только вокруг нас. Только я и она в эпицентре этого безумного урагана, а все, что за пределами этой комнаты, просто не существовало. Поймав язычок Таси, я начал посасывать его медленее, ритмичнее, ласкаясь нежнее. Оторвался от ее опухших губ, глотнул воздуха: глотку рвало сбившимся дыханием. — Кайф? Скажи, кайф… — начал целовать ее, зацеловывать, извиняясь нежными поцелуями за жесткий напор. Ну, какой из меня жесткач, а? Стоило ей только ответить на мой поцелуй, и все намерения держать лицо, играть невозмутимо рассыпались в пыль. — Обожаю тебя, сладкая до сих. Моя малявочка… Плевать, что там у тебя. Ты будешь моей, запомни! Я приподнялся, облизнулся, наблюдая за тем, как мой член ходил в ней плавно, быстро, с чавканьем вонзаясь между ее ножек. — Ааах! Чарский, гад… Хватит! — взмолилась она. — В чем дело? Кончить хочешь? Не стесняйся… Кончай! Я успел словить ее довольный крик, обнял, гладя по мокрой спине. Она обхватила меня за торс ногами, захлестнув их за спиной. — Еще, — простонала. — Хочу еще! — потребовала. — Боже, ну конечно! Мы вновь начали целоваться. Я то ускорялся, то замедлялся. Потом откинулся немного вбок и поменял нас местами. Тася оказалась сверху и с довольным видом поерзала. — Держись, Чарский. — Блять… Она — сверху, как в одной из моих фантазий. Обхватив грудь, ставшую более полной и высокой, чем я помнил, Тася начала раскачиваться, прикрыв глаза. Лаская себя, она кайфовала, и умножала мое удовольствие, замедляясь на самом пике, когда я был готов уже кончить. — Скорее! Мне нужно… — Не так быстро, Чарский.