Если есть вопросы, нужно выяснить все самостоятельно. Не втягивая ее. Видно, ей до сих пор больно. Теперь мне стала понятна ее истерика после того, как я обнаружил испорченную резинку. Разумеется, в начале я эгоистично решил, что Тася просто от меня детей иметь не хочет, она же просто не хотела вновь испытывать кошмар, подвергать себя сомнениям, страхам… Рядом с ней в то время был не я, и от этого так хуево. Так хуево, просто словами не описать. Пока я культивировал ненависть в себе к ней, пытался выдрать с корнями все хорошее… Миллион раз казнил себя, но казалось мало. Надо сворачивать это все. Как можно скорее. Назначил важную встречу по своему вопросу, связанному с непосредственными близкими. Но помимо этого хотел поговорить с друзьями Таси. *** Решился узнать о них больше, ближе… До этого момента я запрещал себе погружаться глубоко в мир Таси. Следил, конечно, самые основные события мимо меня не прошли. В остальном я себя сдерживал и теперь понял, что зря. Зря-зря-зря… Столько времени упущено. Годы! Как теперь наверстать это? Как сделать счастливой ту, которая, не зная меня, была бы в миллион раз счастливее и беззаботнее? Рассматривал фото семьи — Галя плюс Ваня, их дочурка Анфиса, ее крестная мама — Таисия. Сердце замирало, разрывалось на клочки, постукивая учащенно от фото, где Тася держала на руках крошку. Нашей ляльке было бы примерно столько же. И меня самого бросало из крайности в крайность только при виде фото, а каково было ей? Даже если стереть коленки до крови, мне прошлого не исправить… Никому не исправить! *** Немного позднее — Привет, Иван. Парень, спорящий с кем-то по телефону, быстро обернулся. — Я перезвоню тебе. — Кажется, у тебя сложности? Проблемы какие-то, — уточнил я, услышав обрывки разговоры. — Проблемы, да. У тебя… — борзо сделал шаг в мою сторону. Такой весь заведенный, только бы почесать кулаки об кого-то. Явно на взводе и рад малейшему поводу, задира. — Это лишнее, — сказал почти равнодушно. Раньше я закипал при мысли о том, что рядом с Тасей этот деревенский постоянно крутился, но это осталось в прошлом. Просто удивительно, как одно событие, несколько фраз могут перевернуть всю жизнь, весь мир… Просто изменить картину видения, расставить приоритеты. Я сам себе сейчас казался ужасно спокойным, как будто меня полжизни по всем ее острым углам помотыляло и выбросило куда-то далеко-далеко… — Что лишнее? Рожу тебе начистить никогда лишним не будет. Защитницы твоей рядом нет! — сказал Ванька почти весело, поднимая кулаки. — Ну давай, мажорик, поднимай кулаки. Разомнемся. — Я не за этим сюда пришел. Знаю, что Тася аборт не делала. Хотя мне сказала другое, — произнес отрывисто. Ваня замер, забыв даже о стойке. — Аааа. И что? — спросил, снова придал себе вид задиристый. — И ты знал. — Знал. — А я только недавно узнал. Тася об этом говорить не хочет, а я хочу выяснить все. — Зачем? — удивилился. — Я хотел от нее детей. И сейчас хочу. — Хотеть не вредно. От жены своей… — выплюнул. — Ничего не хочется? Вы бляди. Каждой твари — по паре. Это про вас. Все, отвали. Тьфу, блять. Что ты за человек такой? С тобой даже подраться и то иногда… не выйдет! — двинул в сторону парковки. — Я хочу знать, что тогда случилось. Ты с ней был? Только ты? — Да етит твою мать! — заорал. — Я твою рожу видеть не могу, понимаешь? Вот, смотри… — ткнул себя в голову. — У меня тут волос седых добавилось, пока мы с Галкой Таську по больницам таскали… Она родителям, сестре говорить запретила. Мы чуть не обосрались от страха, пока все не решилось. Я слушал жадно. Эмоции — в сторону. Только факты. Не говорил ни слова. Но все же не выдержал. — Какие именно больницы? Это… — Что, Тася, не рассказала, как до конца не хотела верить, что беременность замершая? Каждое слово как пушечный выстрел в упор. В клочья разносило все, что только живым осталось. — Не хотела верить, — шевельнул губами едва слышно. Глава 39 Глава 39 Чарский — Все. Узнал, что хотел? Или еще что-нибудь добавить? Не могу я на твою рожу смотреть, Чарский, уж прости. В башке сразу звенеть начинает, картинка встает, как Таська лежит бледная-бледная и тихонько просит: “О хорошем чем-нибудь расскажи. Хочу о хорошем послушать, Ванечка!” Еще и за меня с Галкой переживает. Хорошая она, солнечная. Ты ее не стоишь. Вот… — выдохнул. — Это не ново, — качнул головой. — Сам знаю. Что еще? — А тебе мало? — Нет. Даже слишком. Но я хочу все знать. — Беременность в любом случае была бы сложной. Так врачи в последней клинике сказали. На сохранении бы лежала постоянно, но из-за наркотического отравления плод не выжил. Эти слова стали последней каплей. Я буквально взвился: — Какое еще отравление? Наркотическое? У Таси?! Да быть такого не может… Ваня посмотрел на меня по-новому, будто впервые увидел. — Так ты не знал? — Что я не знал? — заорал. — Говорю же тебе, нихуя я не знаю. Тася мне ни слова не сказала. Я вообще все эти годы жил с уверенностью, что она не хотела от меня ребенка и назло аборт сделала, узнав о моем договорном браке. — Узнала, да. Из первых уст, так сказать. — То есть. Ты… Блять, говори, а? — разозлился я и толкнул Ваню ладонями так, что тот на свою тачку спиной налетел. — Из каких первых уст? Из публикаций, что ли? — От жены твоей, блять! Только тогда она еще твоей невестой была. Мы с Галей в клубе зависали. Для мажориков… Нам флаеры халявные подогнали, мы сунулись потусить и почти сразу свалили, потому что не по карману. И Таську увидели… Случайно! Невменяемая, на ногах не держится. Вид дурной… Про невесту твою талдычила, что была с ней, хвалила еще, мол, она такая хорошая. Хвалит и плачет, отрубилась прямо у нас на руках. Еле откачали. Беременность замерла из-за отравления. И я… Я в душе не ебу, что там в клубе произошло, но факт, что Тася туда с твоей женой пришла, а потом одна осталась… — Аня. Ваня добавил еще что-то. Мол, видеть меня не хочет и срать бы со мной на одно поле не сел.