Мои губы трясутся. Я вот-вот разревусь. Опять моя основа. Я свой почерк узнаю. Только у меня были грубые наброски, сейчас они доведены до ума, им придали лоск, современные нюансы, плюс добавлено кое-что. Прозрачные вставки по бокам и сверху, разреженные линии, придающие легкость. Но это мое-мое-мое… — Право первенца, говоришь? — уточняю я. Мой голос сипит, как старый граммофон. — Что? — вскидывает бровь. Тыкаю пальцем в сторону макета. — Смотрю на этот макет и чувствую себя так, словно моего первенца украли и продали цыганам в табор, вот как это называется! — Надо же, — хмыкает Чарский. — Я-то думал, своего первенца ты убила, отправившись на аборт. Вот как - так? Одной фразой убить. Чарский отталкивается и твердой походкой отходит к окну, достает телефон, набрав чей-то номер. — Ты где? Скоро будешь? Стою-стою. Каким-то чудом, наверное, со всей силы вдавливая тонкие каблуки в пол. Внутри на месте сердца колышется огненный цветок, языки пламени обжигают, лижут жадно. Не думала, что Чарский будет бить так низко, подло… Но чего ты хотела, Тася? Сунулась в логово волков. Мне хочется отсюда бежать… Папе-маме-сестре поплакаться! Братьям-бородачам… Они бы толпой отпинали Чарского! Он бы даже харкать не смог, подавился всем, что уже украл и только собирается украсть. Бессовестный! Разворачиваюсь. Каблуки скрипят так противно по полу. В отражении двери вижу, как Стас разворачивается корпусом в мою сторону. Наверное, именно это и тормозит меня. Сбежать? Не узнать, что они еще украли? Не дождутся… Я лихо плюхаюсь в кресло и швыряю сумочку на стол. Макет из легкого пластмасса хрустит. Работа раздавлена, уничтожена. — Ой… — выдыхаю. — Я такая неуклюжая. Сейчас все исправлю. — Не трогай. Но я уже встаю и в попытке “исправить” делаю еще хуже. — Отлично! — качает головой Чарский. — Макет придется делать заново. Чертежи имеются… Думаю, твоим первым заданием будет именно это, — кивает. — Исправишь. — Нет. Ноздри носа раздуваются. — Да, — покачивает головой Стас. — Забыл, зачем я здесь? Чтобы доказать, что “In Time” — компания гнусных воришек! И потакать вашему воровству идей я не собираюсь. — Нет. Ты пришла сюда работать и набираться опыта. Такого, в том числе. Он тычет пальцем в сторону разрушенного макета и разбросанных чертежей. — Какого-такого? Горького опыта своими руками потакать козням дьявола?! — спрашиваю, эмоционально всплескивая руками. — Продолжать двигаться вперед, когда все рушится под ногами. Двигаться вперед и достигать успеха! — выпячивает подбородок. Говорит о себе? Будто ему было тяжело? Не поверю... Ни за что! Глава 8 Глава 8 Таисия Хорошо, наверное, говорить об успехе, когда папочка в зад целует, проносится в моей голове. Но вслух я говорю иначе: — Ты сказал, что я здесь научусь многому. Это чему? Тому, как достигать успеха, пользуясь чужими идеями? Или тому, как карабкаться вверх, по костям и головам? — Кто бы говорил, Таисия, да? Кто бы говорил... Стас подходит, опускает на стол сомкнутый кулак и постукивает костяшками. Тишина и только этот размеренный, раздражающий стук. — Так что, принимаешься за работу? — спрашивает, глядя на меня исподлобья. — Это единственный способ, что ли? Просто дай мне место в любом другом отделе, и все! От напряжения, кажется, что вот-вот кровь польется из носа. — Хочешь остаться здесь? Придется играть по моим правилам, — заявляет жестко. На губах Стаса появляется ухмылка, как у маньяка. Он будто рад терзать меня. Меня будто пронизывает холодом. Его ненависть такая осязаемая… Все из-за моих слов в прошлом? Об аборте? Стас напомнил мне об этом сегодня, буквально только что. Вот только он забыл, что сам поставил меня в те рамки, условия… Малявочка во мне, кажется, корчится в последних предсмертных муках от его взгляда. Что ж, пусть будет ненависть. — Я остаюсь. Вот только придется учитывать и мои интересы — тоже.