Они стартовали не торопясь, начав с ходьбы на двух рядом стоящих беговых дорожках. Между делом они вели непринужденный разговор, и Логан следил за ее состоянием, дыханием, делая выводы о том, до какой степени она была не в форме. Про себя он улыбнулся. Она была гибкой, смышленой; с ней будет все в порядке. Он прекратил ходьбу и сосредоточился исключительно на ней. Он постепенно увеличил интенсивность и уклон дорожки – у нее на шее появились капли пота, дыхание стало сбивчивым. Он постепенно замедлил скорость, она попила и отдохнула. Тогда он перешел к поднятию тяжестей на тренажерах со шкивами, которые Холли показались легкими и безобидными. Они покидали набивной мяч, а когда закончили, почти час спустя, пот уже проступал сквозь футболку и чуть ли не капал с волос. Он протянул ей полотенце и свежую бутылку холодной воды, которую достал из стоящего здесь же холодильника. – Хорошо поработала, детка. Ну как, отпугнул я тебя? Она сделала огромный глоток и глубоко вздохнула. – А что, у меня вид испуганный? Да я мечтаю позаниматься вон на тех штуках. – Она указала на стоящие в ряд вдоль зеркальной стены разнокалиберные гантели для сгибания рук с отягощением. – Да ты уже взмокла, – ответил он, радуясь отличной тренировке с клиенткой и тому, что она, видимо, не из тех, кто задумывается о том, как выглядит. Это только отбирало бы у нее возможность сосредоточиться и ощутить прилив физических сил. Разумеется, на нем самом не проступило и капельки пота. – У нас осталось десять минут. Думал устроить тебе заминку. Но если хочешь, можем уделить это время «мертвой тяге» и «сокрушителям черепов». – Черт, почему только «мертвая тяга» и «сокрушители черепов»? Раз уж на то пошло, давай добавим «потрошителей жил» и «схлопывателей легких», – ухмыльнувшись, предложила она. – Что за страшилки? Эта Холли Бреннан – заправская острячка. Вот будет потеха, – подумал Логан и удовлетворенно улыбнулся. – То ли еще будет. Холли подняла бутылку с водой, как для тоста, исподволь меряя его взглядом. – За надежду. – Пошли со мной. – Логан шагнул в сторону от тренажеров и поманил ее рукой. Он направился к небольшой нише в углу спортзала, где вместо черного рифленого покрытия из резины, способного амортизировать удар, лежали толстые и легкие маты синего цвета. Когда она подошла туда, он забрал у нее полотенце и указал на маты. – Ложись на спину. – Прости, не поняла? – Сделаем растяжку, – пояснил он. – А я чуть было не подумала, что наши отношения выходят на новый уровень. – Холли неловко рассмеялась. Она не знала, о чем именно шла речь, но было похоже, что происходило все в пещере ужасов и в деле была замешана дыба. – Я жду. – Он по-деловому упер руки в бока. – Я потная и вонючая, – смущенно возразила она. Ничего ей не хотелось избежать так сильно, как того, чтобы он к ней прикасался. – Знаю. Сам тебя до этого довел. И до сих пор жду. – Может, и так сойдет. Не надо мне растяжку. И так нормально. – Кто здесь специалист? Сейчас нормально. Завтра, когда мышцы загудят, будет по-другому. Ложись давай, – коротко добавил он и протянул руку за ее бутылкой. – Не надо меня тиранить. Тебе добра хотела, – подчиняясь, пробурчала она. – Благодарю за заботу, – четко расслышав ее замечание, ответил он. Когда она устроилась на матах, он развел ей ноги и, оседлав одну из них, крепко взялся за вторую. Положив одну руку на подошву ее кроссовки возле пятки, а другую – на икроножную мышцу, он принялся медленно поднимать ногу. Когда нога оказалась перпендикулярна полу, рука, прежде лежавшая на пятке, спустилась на икру. Рука, державшая икру, теперь переместилась на заднюю поверхность бедра. И тут он усилил нажим. Холли решила казаться безучастной. Но он нависал над ней и, казалось, окружал ее со всех сторон. – Постарайся расслабиться. Если не сопротивляться, ощущение более приятное, – почувствовав, как она напряглась, предложил Логан. Расслабиться? – думала Холли. – Что она, сумасшедшая? К ней почти два года не прикасались. Теперь же на нее, приняв за гору Олимп, забирался сам Зевс. Ногами он крепко сжимал ее бедро, чтобы лежащая на мате нога не двигалась. Рука его была в сантиметрах от задницы. А задница – в сантиметрах от «переднего края». Ей по-прежнему было жарко, но теперь уже совершенно по-другому. На лбу выступила свежая порция пота. Он нежно продвигал ногу дальше. – Дыши ровно, – велел он. Она и не заметила, что задержала дыхание. Лежавшей на бедре рукой он надавил еще чуть-чуть. Ей было не очень приятно, но это было ничто в сравнении с отчетливым ощущением наэлектризованности его растопыренных пальцев. – Дыши, девочка, – улыбаясь, приказал он. – Как при взлете. Взглянув на идеальные ямочки, появившиеся на щеках от улыбки, она разом выдохнула весь накопившийся воздух. Он надавил еще немного и замер так на пару секунд. Как, черт возьми, он запомнил? Ведь это были его самые первые обращенные к ней слова. – У меня отличная память, – прочитал он ее мысли и поднялся. Он согнул ее ногу и, переместив руку на подошву кроссовки, придвинул колено к груди. – А ты чертовски гибкая, – заметил он, толкая колено еще выше. – Тебя это, похоже, удивило. – Она старалась говорить непринужденно. Но при виде обнаженных бицепсов, напрягшихся при давлении, этого достичь было практически невозможно. – Скорее приятно поразило, – ответил он. – Ты в порядке? Скажи, если больно. – Конечно. Я нормально. – Она соврала. Больно не было, однако было далеко не нормально. – Лицо у тебя красное, – добавил он. – Дыши, дыши. Он взял ее согнутое колено и, опустившись рядом на четвереньки, перекинул его через другую ногу. Он положил руку ей на плечо. Нажимая с равной силой, Логан удерживал на месте плечо и давил на ногу, пытаясь прижать ее к мату, таким образом давая растяжку всей боковой поверхности тела. Холли казалось, что она вот-вот растворится – такое чудесное это было ощущение. Она едва поборола желание как-то выразить свой бурный восторг. Он был над ней, очень близко и умело сверху держал ее. От его кожи пахло чистотой с отголосками дорогого одеколона. Он посмотрел на нее сверху вниз, ямочки появились снова. – Эта часть всегда пользуется успехом у публики, – сказал Логан. Когда с этим было покончено и он положил ее ногу обратно на мат, она одновременно опечалилась и обрадовалась. Слава богу, – думала Холли, – не знаю, сколько еще я могла терпеть. Она поздравила себя с тем, что сумела сохранить самообладание. И тогда он оседлал ногу, с которой только что покончил, взялся за другую, и изысканные мучения возобновились. Ей удалось выдержать повторную процедуру, не думая ни о чем, кроме дыхания, и не давая себе смотреть на Логана. Но это было почти безнадежно. Он вторгался всеми своими чувствами в каждое из ее чувств. Мягко подбадривал, говорил слова поддержки, при этом его руки совершали набег на все ее нервные окончания. Она не сомневалась, что если все-таки посмотрит ему в лицо и он ей улыбнется, то она растает. Она понимала, что хуже просто быть не может. Пока он не поднял ее в положение сидя, опустился рядом на колени и принялся массировать плечи. Сильные, могучие руки были на удивление нежны. Он отодвинул волосы в сторону, чтобы улучшить доступ к шее. Его совершенно не заботило, что она вся взмокла. Теплые руки разминали чувственно, большие пальцы давили и терли в районе заплечья. Ей хотелось кричать и стонать. Она чувствовала себя ослабевшей, как после секса. Наконец он встал, обошел вокруг нее и, упершись ногами в пол, протянул ей руки. Она не задумываясь схватилась за них и твердо поставила ноги на землю. Он выдохнул и легко помог ей подняться, пока она не встала рядом. – Превосходно позанимались. – Он смотрел на нее сверху вниз и лучезарно улыбался. С языка снял, – подумала она. Глава 5 Они встречались три раза в неделю. Холли всегда являлась вовремя, готовая к тренировке, в спортивных брюках, мешковатой застиранной футболке и со своими «подколками». Она входила в зал со спокойной, но непоколебимой решимостью, которая была под стать отношению любого из его особенно конкурентоспособных клиентов. У нее были чувство юмора и склонность к самоиронии, которые пришлись Логану по душе, как только он понял, что это не от злости на саму себя. Ему нравилось, что не надо полтренировки тешить ее самолюбие. Временами он задумывался, вообще было ли оно у нее. И не потому, что она из кожи вон лезла, чтобы только мельком не увидеть себя ни в одном из зеркал, из которых состояла целая стена зала, – это его не удивляло. Скорее из-за того, что, когда приходило время работать, она уходила в упражнение с головой, полностью сосредоточившись, пока не завершала подход. Потом, отдыхая, она периодически выдавала ударные реплики. Ее не заботили складки жира на талии, которые оголялись, если задиралась футболка, когда она поднимала над головой штангу или наклонялась вперед. Она не обращала внимания на натянутые и врезавшиеся в ягодицы трусы, когда она выполняла выпад. Она безропотно принимала любое неудобное и иногда неуклюжее положение, какое он заставлял ее принимать. А еще она потела еще больше, чем в самый первый день. Так сильно, что теперь приносила свои полотенца, хотя он настаивал, что у него их предостаточно и можно удовлетворить любые ее запросы. Он был ошеломлен, когда узнал, зачем она это делает. Она приносила пляжные полотенца и стелила их на силовые и всякие другие тренажеры с сиденьями. Она где-то прочитала, что это считалось вежливым поведением и помогало не «нагадить». – Здесь другой спортзал, – рассмеявшись, сказал он. Но не обиделся. Знал, что его залы были роскошными, безукоризненно чистыми и ультрасовременными. – Я знаю, – опустив глаза и делая вид, что разглядывает свои ногти, быстро сказала Холли и, смутившись, покраснела. – Но от меня… от меня остаются… влажные следы. – Влажные следы? – Он снова рассмеялся, сумев оценить наглядность выражения. – Ну мать честная. – Вскинув голову, она посмотрела на него и продолжила, все еще смущенная, но и рассерженная: – Ну да, я между ног потею. И пачкаю все и вся, чего касается моя задница! Тогда он понял, что эта проблема, несомненно, действительно тревожила ее, и подавил смех. – Холли, перед приходом следующего клиента я протираю все использованные тренажеры. Это часть работы. Не с тобой одной такое случается, хотя ты, пожалуй, первая дала явлению такое образное название. Я так понимаю, это объясняет и почему ты перед приходом сюда обливаешься одеколоном «CK One». – Нет, – возразила она, стараясь продолжать сердиться, но была не в силах скрыть улыбку. – Это потому, что не хочу вонять, как грязная кроссовка. Что, слишком? – Пахнет хорошо. – Он улыбнулся в ответ своей щегольской улыбкой и дружески потрепал ее по плечу. Взяв ее полотенце, он расстелил его на рядом стоящей скамье для пресса. – И приятное разнообразие после привычных болотных задниц. – О боже, болотные задницы. – Холли хмыкнула и поверх полотенца улеглась на скамью, пока Логан доставал штангу. – Держу пари, мы могли бы составить полный «словарь мерзопакостных фитнес-терминов». Он передал ей восемнадцатикилограммовую штангу. – Я только за, но сейчас единственный важный для тебя термин – это «накостылять по заднице». Давай, сделай-ка мне пятнадцать жимов. Начали. Он, чтобы обеспечить ее потребности, начал заказывать пляжные полотенца. Она продолжала для него потеть, причем ведрами. Холли мало говорила о своем прошлом, настоящем и будущем, а Логан и не спрашивал, приписывая это неловкости из-за разницы в стиле жизни. Уважая ее за это, Логан при этом был немного сбит с толку. В том, что клиенты разбивались в лепешку, рассказывая ему о личной жизни, не было ничего необычного, и временами он ощущал себя скорее психотерапевтом, чем персональным тренером. Из него делали поверенного и раскрывали любые тайны, начиная с жен и любовниц и кончая детьми и родителями, коллегами и друзьями по команде. Он поддерживал в людях желание тренироваться, невзирая на разводы, пагубные привычки и скандалы. Он мастерски овладел умением превращать энергию эмоциональных речей в успешные тренировки. Однако с Холли все было исключительно по делу плюс безобидные остроты. Здесь и сейчас. Время трудиться, а не играть в «Это ваша жизнь». Она платила ему деньги, которые, скорее всего, тяжело ей давались; они оба просто не могли не выжимать из каждого занятия все возможное. Но время шло, любопытство Логана все возрастало, и он уже еле сдерживался, чтобы не начать задавать вопросы. Ее покойного мужа звали Брюс. Это была единственная информация, к которой он был допущен. Да и то получил ее при мимолетном упоминании. Она рассказывала, как они ходили в походы. Речь о них зашла, когда Логан отметил, что у Холли незаурядная сердечно-сосудистая выносливость, и не из-за того, что ей захотелось поболтать. Вместо того чтобы поддаться любопытству, Логан упорно работал с Холли, иногда упорнее, чем с другими клиентами. Обучалась она быстро. Если не получалось, она не жаловалась. Наоборот, казалось, что из невозможности тяжелых задач произрастали ее успехи. Он слышал, как у нее иногда вырывался неподдельный стон перед тем, как она не доводила до конца поставленную задачу, и почти всегда – после. Она понимала, что его миссия в том, чтобы постоянно поднимать планку, создавая условия для неудач. Она знала, что, если когда-нибудь ей действительно станет легко, это будет значить, что он не выполняет свою работу. Когда он ее взвешивал – один раз в неделю, – Холли все время мысленно изобретала способы, как его изувечить, но держала их при себе. Ее любимые фантазии обычно заканчивались тем, что Логана скидывали с лестницы к входу в здание. С той самой лестницы, по которой она к нему взбиралась. – Давай-ка обсудим, чем ты питаешься, – однажды, спустя примерно месяц с начала тренировок, совершенно неожиданно предложил он. Холли разминалась на эллиптическом тренажере. – Лучше не надо, – тут же ответила она. Боже, сегодня даже не день взвешивания, – безмолвно жаловалась она. – Откуда у него такое желание без нужды сверзиться и получить разрыв внутренних органов? – Лучше я поделаю выпады. Не было на свете ничего, что Холли ненавидела сильнее, чем выпады ногами. Таскать за собой собственную тушу было мучительно, особенно находясь в зале, заставленном симпатичными тренажерами. На каждой тренировке он заставлял ее делать их сотнями. – Без вариантов, детка, а вот выпады – добро пожаловать, – как по писаному парировал он. Он знал, что она избегала этого разговора. Но время его пришло, независимо от ее желания. – Я люблю есть. И точка. – Нахмурившись, она сошла с тренажера на кардионагрузку и размышляла, как бы им обоим оказаться поближе к лестнице. Или лучше ему башку гирей расколоть. Килограмма на четыре с половиной было бы самое то, если хорошенько размахнуться.