Он бросает на меня озадаченный взгляд. — Если хочешь, — говорит он на обычной громкости. Может быть, стены звуконепроницаемые? Либо Леви очень строгий отец, либо он и его жена — профессионалы в том, чтобы убирать за своим ребенком. Дом безупречно чист и скудно обставлен, никаких игрушек или беспорядка. Есть несколько инженерных журналов, несколько научно-фантастических плакатов на стенах и открытая книга Азимова на журнальном столике — одного из моих любимых авторов. Как этот человек, которого я ненавижу, окружен всем, что я люблю? Это окончательное умопомрачение. — Наверху есть три неиспользуемые спальни. Ты можешь выбрать ту, которая тебе больше нравится. — Три неиспользуемые спальни? Насколько велик этот дом? — Одна технически мой кабинет, но диван раскладывается. Хочешь принять душ? — Душ? — Я не хотел… — Он выглядит взволнованным. — Если хочешь. Потому что ты бежала. Тебе не обязательно. Я не хотел сказать, что… — Что я пахну как потная промежность форели? — Э-э… — Что я такая же грязная, как туалет на заправке? Он определенно взволнован, и я смеюсь. Румянец делает его почти очаровательным. — Не волнуйся. От меня отвратительно пахнет, и я бы с удовольствием приняла душ. Он сглатывает и кивает. — Тебе придется воспользоваться моей ванной комнатой. Мыло и полотенца там. Но разве его жена не…? — Я могу постирать и высушить твою одежду, если хочешь. А пока дам что-нибудь из своего. Хотя у меня нет ничего подходящего. Ты очень… — Он прочистил горло. — Маленькая. Минуточку — он разведен? Поэтому он не носит кольцо? Но тогда у него не было бы фотографий его жены в офисе, не так ли? Боже мой, она умерла? Нет, Гай бы мне сказал. Или не сказал бы? — У тебя ведь айфон? — Он выходит из гостиной и возвращается, держа в руках зарядное устройство. — Держи. Я не беру его. Я просто смотрю на его раздражающе красивое лицо, и — Боже, это сводит меня с ума. — Послушай, — говорю я, возможно, более агрессивно, чем следовало бы, — я знаю, что это грубо, но мне слишком странно не сделать этого, поэтому веду себя, как будто я собираюсь пригласить тебя на свидание. — Я делаю глубокий вдох. — Где твоя семья? Он пожимает плечами, все еще протягивая зарядное устройство. — Это не грубо. Мои родители в Далласе. Мой старший брат живет на базе ВВС в Вегасе, а второй недавно отправился в Бельгию… — Не эта. Твоя другая семья. Он наклоняет голову. — У моего отца есть тайная семья, о которой ты хочешь мне рассказать, или…? — Нет. Твой ребенок, где он? — Мой что? — Он прищурился на меня. — В твоем кабинете есть ее фотография, — слабо говорю я. — И Гай сказал мне, что вы вместе нянчитесь с детьми. — Ах. — Он качает головой с улыбкой. — Пенни не мой ребенок. Но она дала мне эту фотографию. Она сделала рамку в школе. Она не его… О. — Значит, ты с ее матерью? — Нет. Мы с Лили встречались недолго сто лет назад, но теперь мы друзья. Она учительница, а последний год — мать-одиночка. Иногда я присматриваю за Пенни или подвожу ее в школу, если она опаздывает. И все в таком духе. Ох. — О. — Боже, как же мне нравится чувствовать себя идиоткой. — Так ты живешь… один? Он кивает. А потом его глаза расширяются, и он делает шаг назад. — О. Я понимаю. — Понимаешь что? — Почему ты спросила. Прости, я даже не подумал, что тебе может быть дискомфортно спать здесь, если мы будем вдвоем. Я… — О, нет. — Я делаю шаг вперед, чтобы успокоить его. — Я спросила, потому что мне было любопытно. Честно говоря, мне показалось невероятно странным, что ты… — Я понимаю, что собираюсь сказать, и захлопываю челюсть, прежде чем продолжить. Леви не одурачен. — Ты была шокирована тем, что кто-то выйдет за меня? — спрашивает он, сдерживая улыбку. Ага. — Вовсе нет! Ты умный. И, гм, высокий. У тебя все еще есть волосы. И я уверена, что с женщинами, которых ты не ненавидишь, ты милее, чем был со мной! — Би, я не… — Он тяжело выдохнул. — Садись в грузовик. — Зачем? — Я отвезу тебя обратно на кладбище и скормлю койотам. — Вообще, — поспешно говорю я. — Ты был добр ко мне сегодня! Ты точно спас меня от нападения зомби. И от Фреда и Марка! Он хмурится. — Я не уверен, что с ними что-то не так. — Много женоненавистничества — вот мое предположение. — Я размышляю, стоит ли продолжать. Потом думаю: к черту. — Также не помогает то, что в твоей команде исключительно мужчины и почти исключительно белые. Я жду, что он мне возразит. Вместо этого он говорит: — Ты права. Это ужасно. — Ты сами выбирал членов команды. Он качает головой. — Я унаследовал команду от своего предшественника. — О? — Единственным новым сотрудником, которого я нанял, была Кейли. — Он вздохнул. — Я сделал Марку официальный выговор. Его сегодняшнее поведение занесено в личное дело. И я созвал собрание команды сегодня днем, на котором повторил, что ты — со-руководитель и что то, что ты говоришь, имеет силу. Если что-то подобное повторится, дай мне знать. Я разберусь с этим. Пойдем, я найду тебе что-нибудь надеть. Я немного шокирована тем, что он созвал собрание, чтобы официально назначить меня со-руководителем, поэтому без вопросов следую за ним. Помещение наверху такое же красивое, как и на первом этаже, но с большей индивидуальностью. Я замечаю виниловый проигрыватель и компакт-диски, фотографии на стенах, даже некоторые вещи Питта, которые я узнаю в своей собственной квартире. А вот его спальня… она просто волшебная. Что-то из каталога. Это угловая комната с двумя большими окнами, деревянной мебелью, книжными полками высотой до потолка, и в центре кровати королевских размеров, мягко спящий поверх одеяла… — У тебя аллергия на кошек? — спрашивает он, роясь в ящике стола. Я качаю головой, потом вспоминаю, что он не смотрит на меня. — Нет. — Шредингер, наверное, все равно оставит тебя в покое. Он старый и ворчливый. Шредингер! — Я думала, ты ненавидишь кошек. Он поворачивается с растерянным видом. — Почему? — Не знаю. Сегодня ты как-то враждебно отнесся к моей кошке. — Ты имеешь в виду, к твоей кошке, которой не существует? — Фелисетт существует! Я буквально вытирала козявки из ее глаз, так что… — Фелисетт? Я поджимаю губы. — Это имя первой кошки в космосе. Он поднимает одну бровь. — И ты назвала свою воображаемую кошку в ее честь. Ясно. Я закатываю глаза и ухожу от темы. Я ничего не хочу больше, чем погладить черный клубок шерсти, свернувшийся на кровати, но Леви протягивает белую футболку с V-образным вырезом и… — Насколько ты обидишься, если я предложу тебе боксеры, которые мне подарил друг в шутку? Они очень маленькие, не думаю, что я их когда-нибудь носил. — Это… фламинго? Его щеки покраснели. — Размер — не единственная причина, по которой я их никогда не ношу. Кроме того, тебе может понадобиться это. — Это тюбик крема для снятия зуда. — Спасибо. Откуда ты знаешь? Он пожимает плечами, все еще немного покраснев. — Ты часто чешешь ноги. — Да, жуки меня любят. — Я закатываю глаза. — Мой бывший говорил, что держит меня рядом только как приманку для комаров. — Если вспомнить поведение Тима, то, наверное, это была даже не шутка. Десять минут спустя я спускаюсь по лестнице, волосы мокрые и пахнут хвоей, размышляя о том, что из всех неправдоподобных американских горок, которые произошли со мной за последние недели, самым странным было узнать, что мы с Леви пользуемся одним и тем же дезодорантом. Что я могу сказать? Мужские средства дешевле, лучше пахнут и эффективнее блокируют мой запах. Не знаю, как я отношусь к тому факту, что подмышки Ливайна и мои имеют схожие потребности, но я собираюсь с этим смириться. На кухне, уютной и удивительно хорошо оборудованной, пахнет самой вкусной едой, которую я никогда не ела. Леви работает у плиты, спиной ко мне, и я абсолютно уверена, что на нем та же футболка, что и на мне, только другого цвета. За исключением того, что она сидит на нем идеально. На мне она похожа на цирковой шатер. — Еда будет… — начинает он, а потом останавливается, когда оборачивается и видит меня в комнате. Я хватаю в два кулака свою рубашку и делаю вид, что делаю реверанс. — Спасибо за это платье, мой добрый господин. — Ты… — Он говорит хрипло. — Не за что. Еда будет готова через пять минут. Я вздрогнула, когда он повернулся к сковородкам и кастрюлям. Он никак не мог готовить без мяса и молочных продуктов. Боже, почему он так чертовски мил? — Спасибо, но… — Я подхожу к плите. Он готовит тако. Ух. Я люблю тако. — Ты не должен был. — Я все равно собирался приготовить себе ужин. — Это очень мило с твоей стороны, но я сомневаюсь, что смогу есть… — Я останавливаюсь, когда мой взгляд падает на начинку. Это не мясо, а грибы портобелло. Рядом с банкой безмолочной сметаны и пакетом измельченного растительного чеддера. Мои глаза сужаются. Поддавшись импульсу, я нажимаю на пальцы ног и открываю ближайший ко мне шкаф. Я нахожу киноа, порошок агара и кленовый сироп. В следующем — орехи, семечки, упаковка фиников. Я хмурюсь сильнее и перехожу к холодильнику, который выглядит как более богатая, лучшая версия моего. Миндальное молоко, тофу, фрукты и овощи, йогурты на основе кокоса, мисо-паста. Боже мой.